– Вот именно! – Саша покусала губы, глядя на него задумчиво. – Почему? Почему, Марин, он поступил так странно? Алла, конечно, не уродина, но и не эталон красоты. Тем более как она выглядела в последнюю нашу встречу. Ты меня извини, но…

– Поехали, – проворчал Марин, сворачивая на соседнюю улицу.

Он и соглашался с Сашкой, и нет.

Понимать Сержа он не собирался. Чести много в чувствах этого урода копаться. Что Алла не могла нравиться с такой силой, что ради нее можно было бросить длинноногую блондинку, он был не согласен. Она способна была завести кого угодно. И тащить потом на коротком поводке, куда захочет. Его-то вот таскала целых десять лет, а он – дурачок – и не подозревал об этом.

Нет, ради нее можно было и свадьбу отложить, и невесту бросить.

Вопрос в другом: почему, если Серж ради Аллы отказался от счастья с бывшей гимнасткой, он не выглядел ни хрена счастливым? И Алла не выглядела тоже. И собачились они почем зря. И кусал он ей губы до крови. Ленка же видела Снегирева.

– Пойми вас, мужиков, – философски проговорила Саша, когда он выдал ей свои мысли вслух. – Все, приехали. Вон оно здание серое.

Страховых агентств было несколько, точнее, три. В первых двух никакой Валентины никогда не работало. В третьем их встретили почти так же, как в юридической конторе – настороженно, если не в штыки.

– Поймите, у нас срочное дело к ее бывшему жениху.

– Она-то тут при чем?! – противно таращился на них растрепанный молодой человек, перебирающий бумаги в ящиках стола. – К бывшему жениху и ступайте. Он вон на соседней улице в юридической конторе трудится.

– Были! Уже там были! – вышел из тени Марин. – Его нет нигде. А он с нас деньги взял. Наобещал с три короба и тю-тю. Аферист чертов! Вот вы бы что на нашем месте сделали? А, молчите!

Молодой человек приостановил копошение в бумагах. Внимательно их осмотрел. Сначала Сашу. Потом Марина. Впечатление произвела кожаная папка Антона, которую Сашка без особой нужды выставляла напоказ. Даже пыталась рыться в ней, будто искала что-то.

– Были в конторе, говорите? – Он как-то неуверенно осел на стул.

– Были! – закивали они в две головы.

– И нет его там?

– Нет, пропал куда-то.

– И он тоже?! – со странным каким-то причетом произнес растрепанный молодой человек и принялся расчесывать пятерней волосы. – Странно все это как-то, не находите?

– Что странно? – решила проявить осторожность Саша, прежде чем на что-то соглашаться.

– Пропал Сергей Савин. И пропала его бывшая невеста.

– Как пропала?! – Саша с Антоном переглянулись. – Когда пропала?!

– Уж не знаю когда, но в прошлый понедельник не вышла на работу. И в этот понедельник тоже. На звонки не отвечает. Мобильный отключен. Ездил к ней домой, никого.

– Она одна жила или с родителями? – спросил Марин и тут же похвалил себя за сообразительность.

Немного начинает обучаться задавать нужные правильные вопросы, которыми ему вот лично выворачивали душу наизнанку.

– Валечка жила с теткой. Но та сейчас на даче. Я и туда ездил. Она ничего не знает. Сокрушается. Собирается вернуться в город и подавать заявление в милицию. Собирается объявлять Валечку в розыск.

– Не поздновато ли спохватилась? Почти две недели прошло?

Совпадение или нет?! Разве так бывает?! Гибель Аллы, страшная гибель. Исчезновение Сергея. И одновременное исчезновение девушки, на которой он должен был жениться, а потом предпочел ей ту, которую потом убили.

– Так не бывает, – согласно кивнула Сашка, когда прочла все в его глазах – все эти множественные вопросы. И тут же снова глянула на молодого человека: – Скажите, а какая машина у Валентины?

– Что? – дернулся он, будто его плетью стегнули. – Машина?

– Да, да, машина, – раздражаясь, поторопил его Антон.

Он ведь тут же понял, куда клонит его подруга.

– Она ведь ездит за рулем?

– Да, ездит. Есть у нее машина. «Хонда Цивик» две тысячи седьмого года, черного цвета.

– «Хонда»? – разочарованно протянула Саша и даже губу прикусила с досады. – А вы ничего не путаете?

– Знаете что! – возмущенно вскинулся молодой человек. – Я эту тачку самолично страховал. Еле уговорил Валентину это сделать. Та все на судьбу да на бога надеялась.

– А тачка-то, кстати, на месте? – Антон взял в руки рекламный полис «КАСКО», помахал им в воздухе. – Она где ее оставляла?

– Во дворе. У нас нет ограничений в этом плане. – И он тут же превратился в матерого страхового агента, глаза заблестели, руки запорхали, начав перелистывать бумаги. – Некоторые страховщики, когда страхуют от угона, требуют обязательно наличия гаража, представляете! Нет у тебя гаража, угнали машину ночью от дома, все, не страховой случай. А у нас таких ограничений нет и…

– Так машина-то во дворе или нет? – перебил его Антон.

– Не знаю. – Он снова взъерошил волосы, сделавшись похожим на растрепанного растерянного воробья, задумался. – К дому подъезжал. Поднимался на этаж, третий, кстати. Звонил долго. А машина… Слушайте, а ведь не было ее! Точно не было. Валечка всегда ее оставляла слева от подъезда. Прямо возле самой клумбы. Тетки еще ругались дворовые на нее за это. А когда я был, а был я за эти две недели там не один раз, то машины там не было.

– Может, она ее в другое место поставила?

– Нет, она ее всегда на одном месте оставляла. Это место из ее окон хорошо просматривается. Нет машины, точно!

Но они все равно решили съездить и посмотреть, есть машина во дворе или нет. А заодно тоже подняться на третий этаж. И позвонить в ее дверь. Кто знает, может, тетка Валентины уже вернулась с дачи, решив объявлять племянницу в розыск. И она сможет ответить хоть на какие-то вопросы.

Машины во дворе не было. Ни возле клумбы, ни на парковке, ни за детской площадкой, куда тоже некоторые ухитрились втиснуть своих железных коней. Тетка Валентины была дома. И судя по всему, накал ее тревоги за племянницу был в самом разгаре.

Голова перевязана полотенцем. Глаза заплаканы. В квартире стойкий запах сердечных капель.

– Что говорить? Что говорить-то?! – простонала она, пятясь в квартиру от них, как от захватчиков. – Нету нигде Валечки моей! Пропала красавица! Я уже вчера в милиции была, заявление написала. Они не верят. Говорят, вернется. Загуляла, мол. А с кем она загулять-то могла, если жених ее бросил!

Она зарыдала и, отвернувшись от визитеров, пошла, сгорбившись, в комнату.

Они, потоптавшись, двинулись следом. Специального приглашения не будет. Женщину ломало горе.

В квартире, состоящей из трех комнат, было богато и до стерильности чисто.

– Это все Валечкина заслуга. Все что-то переделывала, мастера из квартиры не уходили, – объяснила сквозь слезы ее тетка. – Как увидит в журнале какую картинку, так комнату переделывает. А зачем? Мне-то теперь это зачем?!