– Скажите прямо, вы считаете нашу деятельность незаконной? Или даже преступной? – Гуру зябко придвинулся к гудящей печке. На его колючий взгляд было нанизано любопытство.

– По тому, что увидел – нет. – Я решил поиграть в дипломатию. – Очень убедительные фотографии, содержательные отчеты, кое-что я успел прочитать.

– Так в чем же дело? Зачем вы шпионите за нами?

Нужно было отвечать, и по возможности честно.

– В некоторых кругах сложилось мнение, что деятельность «Аква Матер» связана с криминалом.

– Как именно? – Гуру давил на меня взглядом, стараясь выведать правду.

– Я не знаю, – я не имел права делиться с ним секретной информацией.

– А если не знаете, тогда что ищете? Или ждете, что кто-то из них (кивок в сторону лагеря) оступится прямо на ваших глазах, сделает что-то противозаконное. И это даст вам право уличить в неблагонадежности всю организацию. Нет, дорогой Сергей Иванович, эти люди свободны в своем волеизъявлении, в своих поступках. То, что они здесь, – дело времени и обстоятельств. Мы никого силой не держим. Любой из них может уйти отсюда когда захочет. Мы не связаны клятвой или присягой, поэтому не несем ни за кого прямой ответственности. А основные достижения в нашей работе вы только что видели. И вас это, кажется, впечатлило.

Да, в наблюдательности ему не откажешь. Я действительно был приятно удивлен тем, что он мне показал. В кабинете Левашова информация о благотворительной деятельности секты выглядела как сухая строка доклада, здесь же это направление было расцвечено живыми трогательными фотографиями и благодарственными письмами. Монтаж и подтасовка исключались: о некоторых мероприятиях, представленных в отчете, я лично слышал от посторонних людей. В медицинской среде такие слухи распространяются особенно быстро. Вспомнился рассказ одного коллеги о том, как сразу же после объявления в новостях о необходимости помочь ребенку в проведении срочной операции, на указанный банковский счет пришла нужная сумма, причем вся целиком. Было ясно, что деньги пришли от одного человека или организации. Сегодня, листая альбом Гуру, я неожиданно встретил упоминание об этом случае, даже фамилию этого ребенка вспомнил. Сомнений не было: деньги были переведены со счета «Аква Матер».

Что оставалось думать после этого? Злой вурдалак, одной рукой отправляющий людей на смерть, другой рукой посылает деньги для спасения тяжело больных. Либо злой прикрывается благотворительностью и фальсифицирует документы, продолжая творить мерзости; либо добрый тихо делает свое благое дело и подвергается незаслуженным обвинениям. Какая роль больше подходит Гуру?

Я в очередной раз внимательно посмотрел на него. Он не стал отводить глаза и спокойно принял мой взгляд. Мы уже как будто договорились, что все наши контакты начинаются с визуальной атаки. Закрыться в этот момент – означает уйти на запасные позиции, не принять бой – струсить. Никто не хотел казаться слабым и потому принимал условия поединка в полной готовности ответить.

Какая роль подходит Гуру? Я попытался абстрагироваться, забыть на время доклад Левашова и попробовать понять Королева А. Д., как одного из моих обычных пациентов. Волевое благообразное лицо и гордая осанка говорили о его спокойном характере и уверенности в том, что он делает. Но эти качества можно легко выработать путем постоянных тренировок. Допустим. Значит, Гуру выдает себя за другого человека, вернее, хочет казаться другим. Надо признать, это у него получается. Голос негромкий, уверенный, без приказных ноток. Он убедил окружающих в своей силе, те поверили ему и прислушиваются к каждому слову. Кричать на подопечных он не будет. Смутьянов отставят, а он будет работать только с теми, кто готов повиноваться. Это образ властелина, пусть и местного масштаба.

Глаза. В них-то как раз и кроется подлинная суть человека. У Гуру они каждый раз разные, и это сбивает с толку. Ему удается быть то добрым и открытым, то злым и колючим, то задумчивым или даже загадочным. В какой момент он – настоящий? Он безупречно владеет навыком перевоплощения (та же необъяснимая пока жаба). Это и понятно: по роду своей деятельности он должен уметь подстраиваться под других на первом этапе и подстраивать других под себя – на втором. Пожалуй, тут не две роли, а гораздо больше. Хорошо, сформулируем по-другому: хороший он или плохой. Нет, слишком примитивные оценки. Каждый из нас неоднозначен, что говорить о таком, как Гуру.

И все-таки, несмотря на все эти рассуждения, я почему-то склонялся к тому, что Королев А. Д. – человек положительный. Ведь и у Левашова нет полной уверенности в его грехах, пока только одни предположения. И я здесь для того, чтобы сделать профессиональное заключение, а не найти подтверждения его преступлений. Если таковые будут, тогда все ясно: Гуру – злодей. Но пока никаких доказательств его кровожадности нет, наоборот, одни только доводы в пользу лояльности.

Гуру держал паузу, дожидаясь ответа. Я же, поглощенный своими умозаключениями, просто забыл о его вопросе. Кажется, о впечатлениях?

– Да, впечатлило. Скажите, зачем вы это делаете?

Мой вопрос вызвал у собеседника недоумение. Он вскинул брови (вот сейчас он – настоящий), округлил глаза и как будто немного отпрянул:

– А вы полагаете, благотворительностью заниматься не нужно?

Вопросом на вопрос – не совсем этично. Но, признаюсь, я на его месте удивился бы точно так же.

– Нужно, конечно. Но у каждого на этот счет свои соображения. Кто-то на этом делает себе имидж, кто-то репутацию, кто-то прикрывает грязные дела, кто-то искупает грехи. Вы из каких?

– Мы помогаем людям, вкладывая средства, полученные в виде пожертвований от наших новых братьев и сестер. На первой же встрече мы предупреждаем их об этом. Дело добровольное. (Я вспомнил женщину в офисе. Она действительно говорила мне об этом.) Получается, что они через нас делают доброе дело – помогают таким же несчастным. Вы, наверное, думаете, что мы отбираем у них последнее и кладем себе в карман. Нет, это не так. Со стороны может, конечно, показаться, но, уверяю вас, это не так.

В эту минуту я был готов поверить ему. Этот убедительный, оправдывающийся тон, этот прямой искренний взгляд – все говорило, что он не врет.

Гуру тем временем собирался с духом. Я не мог ошибиться: эта тревога и сосредоточенность, собранность, готовая воплотиться в действие, концентрация мысли. Я, не раз видевший подобные сцены, был точен в своем наблюдении.

Он продолжал:

– Да, деньги… Многие хотели бы прибрать к рукам чужое добро, чем больше – тем лучше. Из-за этого разыгрываются целые войны. Вам могут говорить какую угодно чушь, подводить самые разные теоретические базы, но на самом деле во главе угла всегда стоят амбиции, замешанные на капитале. Вы бывали на войне?..

Пораженный таким поворотом разговора, я не смог ничего ответить, только отрицательно мотнул головой.

– …Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что не все, кто попадает на эту арену, уходят с нее на своих ногах. А плохо, потому что вы не можете судить о войне самостоятельно – доверяетесь отчетам и всякого рода комментариям. Так вот, на войне деньги – двойное зло, ибо ими платят и за победу, и за смерть. Деньги подпитывают эту мясорубку, заставляют ее крутиться все быстрее и быстрее.