Как оказалось, Берри делал всё не так, как надо. Он спускал хорошие карты, ставил на слабые, пару раз ошибся в расчётах и попытался даже побить флеш тройкой (даже я понимал, какая это глупость).

Но надо сказать, что никто на моей памяти не проигрывал с таким достоинством. Берри не переставал смеяться и шутить и, даже когда ему не везло, оставался настолько спокойным, что быстро завоевал всеобщую любовь. Все за столом хотели перекинуться с ним словечком и постоянно обращались к нему: Берри то да Берри сё.

Когда пришло время ужина, мы с Те Труа решили найти Жюли и Тита и что-нибудь съесть. Как только мы встали, Берри посмотрел на нас, подмигнул и сказал: «До свидания, мальчики». Казалось, что он вышел настоящим победителем из этой игры.

После ужина в салуне зажглись лампы, и мужчины снова собрались играть в карты. Шёл последний вечер перед приездом в Сент-Луис, и в воздухе витал дух утраченных возможностей. Игроки понимали, что у них остался последний шанс схватить удачу за хвост.

Я, Те Труа, Жюли и Тит устроились в углу, где мы никому не мешали. Лица вокруг игрального стола уже покрылись потом. Усы картёжников дрожали под облачками сигарного дыма. Вошёл Берри и первым делом поздоровался с нами, как будто мы были самыми важными людьми в салуне. Не буду скрывать, мне его приветствие доставило определённое удовольствие. Остальные игроки молча освободили ему место за столом.

По мере того как денежная куча на столе росла, атмосфера становилась всё более напряжённой. Доллары летели за долларами, бумажники постоянно открывались, и гора банкнот на столе всё увеличивалась. Я никогда не видел столько денег. Игроки стонали, если им приходила плохая сдача, или смеялись и скрещивали пальцы на удачу, когда им везло.

Берри тут же начал проигрывать большие суммы, но на этот раз обычная весёлость ему изменила. Дрожащей рукой он снова и снова открывал кошелёк, и я не понимал, почему он не вернётся в свою каюту и не найдёт какое-нибудь менее дорогостоящее занятие. Чтение, например.

— Отвечаю на ставку, — сказал какой-то тип по имени Стед. — И повышаю на десять долларов.

— Я в игре, — добавил другой, которого звали Фред.

Все игроки за столом по очереди спасовали. Фред и Стед оказались самыми стойкими на всём корабле. Ставка в десять долларов оказалась слишком высокой для большинства игроков. Ещё неделю назад подобная сумма показалась бы мне заоблачной.

— Я… повышаю ещё на десять долларов! — воскликнул Берри.

В комнате воцарилось гробовое молчание. Казалось, даже Миссисипи замерла. Стед и Фред обменялись недвусмысленным понимающим взглядом. Я тут же понял, что Берри угодил в ловушку, и эти двое собираются сыграть с ним злую шутку.

— Я тоже повышаю, на пятьдесят, — сказал Фред.

— И я, тоже на пятьдесят, — поддакнул Стед. Потом он повернулся к Берри: — Посмотрим, приятель, можно ли назвать тебя настоящим мужчиной.

Берри посмотрел в свои карты, надолго задумался, потом воскликнул:

— Я отвечаю на ставку в сто долларов. И повышаю ещё на пятьдесят.

Толпа забормотала. Кто-то наклонился к Берри и шёпотом посоветовал ему бросить это дело. Но тот достал из кармана новый кошелёк, набитый деньгами. Он был похож на Библию, сделанную из банкнот.

Фред и Стед снова понимающе кивнули друг другу и принялись повышать ставку, намереваясь выбить из соперника всё до последнего пенса, а безумец Берри каждый раз обдумывал свой ход и, казалось, был готов вот-вот спасовать, но в итоге бормотал что-то вроде: «Ну нет, я уверен, что выиграю, я уже не могу бросить такую ставку» — и отвечал.

В итоге на столе оказалось столько денег, что на них можно было купить завод. За соседними столиками прекратили играть и, затаив дыхание, следили за удивительной партией.

— Финальная ставка, — объявил Фред. — Ставлю последние сто долларов. Что скажешь, друг?

— Я пас, — сказал Стед, но подмигнул Фреду, и я понял, что эти двое сговорились и если выиграют, то поделят деньги поровну.

Я хотел предупредить Берри, но не мог вымолвить ни слова. Он в очередной раз открыл свой бумажник.

— Хм, — пробормотал Берри, — последняя ставка, да? Посмотрим, хватит ли мне денег, чтобы ответить.

Он принялся доставать банкноты и пересчитывать их на столе. Десять, двадцать, тридцать, сорок… на девяноста долларах бумажник опустел. Берри не растерялся и стал шарить по карманам пиджака в поисках монет. Он наскрёб девяносто два доллара, потом девяносто шесть, и, наконец, девяносто семь.

— Кажется, — объявил он, — у меня больше ничего не осталось.

— А-га! — ликующе крикнул Фред, наклоняясь над горой денег. — Если не можешь ответить, выигрыш мой.

— Секунду, секунду! — воскликнул Берри. — Может, кто-то мне одолжит три доллара?

Он посмотрел прямо на меня, Те Труа, Жюли и Тита:

— Что скажете, ребята? У вас, случайно, не завалялось трёх долларов?

И представьте, у меня в ботинке лежало ровно три доллара. Наши последние деньги.

— Ну что, одолжите мне три доллара, а?

— Что нам за это будет? — спросил Те Труа.

Берри засмеялся:

— Слыхали? Такой юный, а уже всё понял про жизнь. Если вы мне поможете, то заработаете мою дружбу и, может, часть моего выигрыша.

— Эй, — сказал ему кто-то, — давай я тебе одолжу.

— Оставь его в покое, — возразили в толпе. — Он попросил у детей. Посмотрим, что они ответят.

— Дай ему денег, — вполголоса сказала Жюли, не глядя на меня.

— Что?

— Дай.

Ну ничего ж себе. Только вчера мы рисковали жизнью, чтобы наши последние доллары (и, конечно, часы) не попали в руки Чита. И сейчас я должен был выкинуть их ради партии в карты? Завтра мы будем в Сент-Луисе. На три доллара, конечно, билет на поезд не купить, но у нас хотя бы будет на что поесть. Конечно, Жюли была самая рассудительная из нас и самая осторожная, она никогда бы не позволила мне отдать все наши сбережения, если бы не была совершенно уверена. Но что убедило её сейчас? Я понятия не имел.

Я медленно снял ботинок и вынул оттуда наши последние три монеты по доллару, протёр их о штаны и передал Берри.

— Спасибо, юноша, — воскликнул тот.

Он подкинул монеты на ладони и положил их на стол к остальной горе. И тогда хриплым голосом сказал Фреду волшебное слово: «Вскрываюсь». Это означало: ставки сделаны, игроки показывают свои карты, и у кого лучшая комбинация, тот и выигрывает.

Фред довольно усмехнулся. Такие звуки обычно издавал синьор Дюбуа, когда ему удавалось отловить особо крупного аллигатора в байу.