Портрет Карла II, принимающего ананас из рук садовника Джона Роуза

Ананас на картине не просто символ статуса – это напоминание о возвышении Англии как морской торговой державы и ее господства в Вест-Индии в частности. Карл II в 1660-х гг. принял навигационные акты, согласно которым иностранным судам было запрещено торговать с английскими колониями. Таким образом поощрялось расширение английского торгового флота. В 1668 г. ананас послужил напоминанием о растущей мощи военно-морского флота Англии на банкете, данном Карлом в честь французского посла Чарлза Колберта. В то время Англия и Франция боролись за колониальные владения в Вест-Индии, поэтому появление ананаса в качестве центральной части десерта подчеркнуло приверженность короля к своим территориям за рубежом. Один наблюдатель на банкете записал, что Карл сам нарезал фрукты и предложил кусочки ананаса с его собственной тарелки. Могло показаться, что это был жест смирения, на самом деле это была демонстрация силы: только король мог предложить своим гостям ананас.

Дополнительное значение картине придавало ее название: «Первый ананас, выращенный в Англии». Вероятно, ананас, о котором идет речь, был завезен в Англию молодым растением и здесь просто созрел. Вырастить ананас с нуля стало возможным позже, в 1680-е гг., когда появились отапливаемые теплицы. Но даже если все было так, довести до вызревания тропические фрукты в местных условиях было настоящим событием и серьезной победой садоводов Англии. В конкурентной борьбе с европейскими странами они приложили максимум усилий, чтобы найти, классифицировать, распространить и использовать все богатство растений из Азии и Америки. В новой области «экономической ботаники» погоня за научными знаниями шла рука об руку с продвижением национальных интересов. В результате ботанические сады были созданы во всем мире как колониальные лаборатории.

Бесспорными лидерами в области «экономической ботаники» в конце XVII в. были голландцы, оттеснившие португальцев и ставшие на время доминирующей европейской державой на Востоке. Голландцы при исследовании новых растений преследовали в основном две цели: использовать их для создания лекарств от тропических болезней, поражавших моряков, торговцев и колонистов, а также найти новые сельскохозяйственные товары (за исключением известных специй), на которых можно заработать деньги. Голландцы создали ботанические сады на своих колониальных базах на мысе Горн, в Малабаре, на Цейлоне и Яве, а также в Бразилии. Все они обменивались образцами с аналогичными учреждениями в Амстердаме и Лейдене. Это были куда более продвинутые учреждения, нежели европейские ботанические сады, организованные в XVI в. в Европе в основном в лекарственных целях (начиная с итальянских садов, созданных в 1540-х гг.). Англия и Франция старались подражать голландцам, и по мере создания собственных колоний и торговых постов они также обнаружили серьезный энтузиазм в области «экономической ботаники». История торговли специями показала, что огромные состояния ожидают любого, кто может контролировать производство и торговлю ценными продуктами питания. Кто знает, какие еще растения ожидают своего открытия в коммерческой эксплуатации?

Чтобы подчеркнуть связь между ботаническим и геополитическим влиянием, некоторые ботанические сады организовывались так, чтобы в них был представлен практически весь мир. Большинство из них имело форму квадрата, разделенного на четыре части – по одной для стран Европы, Африки, Азии и Америки. Далее эти части делились на более мелкие, вплоть до отдельных участков для определенных растений. Ботаники, создавшие эти сады, мечтали собрать растения всего мира в одном месте. Свою мечту они зафиксировали в каталоге Оксфордского ботанического сада: «Как все существа были собраны в Ноевом ковчеге… так и вам представлены все растения этого мира в нашем саду». Но эта амбициозная цель оказалась безнадежно нереальной, так как число растений росло лавинообразно. В книге «Исследование растений» древнегреческого автора Теофраста названо только 500 растений, в более емком произведении Pinax Theatri Botanici швейцарского ботаника Каспара Баугина (1596 г.) насчитывалось 6 тыс., а к 1680-м гг. в Historia Generalis Plantarum Джона Рэя описано уже более 8 тыс. растений. В ботанике, как и во многих других научных областях, знания древних были признаны неполными или просто неправильными.

Таким образом, ботаники были «слугами двух господ»: с одной стороны, они были членами международного исследовательского сообщества и вместе пытались получить максимум знаний для лучшего понимания природы, то есть были участниками научной революции. С другой стороны, они были заинтересованы в успехах своей страны и в получении наибольшей пользы от изучения новых растений. Роберт Кид, офицер британской армии, дислоцированной в Индии, основал в 1787 г. Калькуттский ботанический сад. Он писал, что сады были созданы «не для цели коллекционирования редких растений как предметов любопытства или роскошной обстановки, а для создания запаса и распространения таких растений, которые могут оказаться полезными для англичан и помочь процессу расширения национальной торговли и богатства страны». Колониализм, торговля и наука шли рука об руку. Число растений, которыми располагала Англия, и способность ее ботаников вырастить их за пределами их обычной среды обитания демонстрировали техническое превосходство нации. Ботаника считалась «большой наукой» своего времени, показателем могущества страны, как сегодня ядерная наука или космические технологии. Все это означало, что ананас, поднесенный Карлу II, был не просто экзотическим плодом – это был яркий символ его силы.

В процессе поисков новых растений исследователи, колонисты, ботаники и торговцы не только научились их выращивать, но и выяснили, где еще в мире они могут прижиться. Одновременно с этим была изменена мировая экосистема. «Колумбов обмен» продовольственными культурами, в процессе которого на запад двинулись пшеница, сахар, рис и бананы, а на восток кукуруза, картофель, сладкий картофель, помидоры и шоколад (просто несколько примеров в каждом направлении), был большой, но не единственной частью истории. Европейцы также перемещали урожаи, пересаживали, например, арабский кофе и индийский перец в Индонезию, а южноамериканский картофель – в Северную Америку. Конечно, урожаи всегда перевозили из одного места в другое, но никогда с такой скоростью, в таком масштабе и на такие большие расстояния. Период после открытий Колумба стал временем максимального переустройства мировой продовольственной «кастрюли» и самым значительным переустройством природной среды с момента появления сельского хозяйства. Новые продукты из других мест, встроенные в незаполненные экологические ниши, увеличили запасы продовольствия во многих странах. Это было верно для картофеля и кукурузы в некоторых частях Евразии, арахиса – в Африке и Индии, бананов – на Карибах. Иногда зарубежные культуры были более приемлемы, чем местные. Например, сладкий картофель из Америки завоевал популярность в Японии, потому что он мог пережить тайфуны, которые иногда уничтожали урожай риса. В Африке прекрасно прижилась американская маниока, так как она оказалась недосягаемой для саранчи: ее съедобные корни остаются под землей, а следовательно, находятся в безопасности.