Осталось только понять, нахрена я потащил за собой этого тупого и совершенно неуправляемого мертвяка — не из ностальгических же соображений? А может, во мне теплилась надежда, что при помощи паразита-контролера удастся что-то с этим сделать.

Когда до военного лагеря оставалось километров десять, на дороге начали появляться зомби — сперва по одному-два, потом аж по пол десятка. И все они были в военной форме и некоторые даже оказались вооружены.

Впереди показалась странная группа, и сидящий рядом Штука занервничал — по крайней мере, именно такое определение как нельзя лучше подходило к его поведению. Он вдруг начал ерзать, издавать утробное рычание и размахивать руками, мешая мне вести машину. Пришлось остановиться и присмотреться.

Десяток-полтора зомби, метрах в ста впереди столпились вокруг чего-то большого и темного. И исходило от них чувство голода, если верить Ментальному Щупу. Собственно, от мертвяков всегда веяло голодом, но от этой группы ощущение было необычным, словно они надеялись вот-вот его утолить.

Легонько надавив на мембрану акселератора, я заставил машину подкатить поближе, аккуратно, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. И тут появилась уже знакомая мне надпись, зметно выделявшаяся среди характеристик всех этих «измененных», «искаженных» и «смещенных».

Пища. 98 кг. (?)

Так это же машина! Перевернутая машина, а внутри живой человек!

Первая моя мысль была — броситься на помощь. В конце-концов, это ведь моя работа, которой я занимаюсь уже столько лет — сперва спасательная служба, потом Оряд Z…

А потом пришло понимание: я просто ничем не смогу помочь.

Двенадцать зомби.

Из оружия у меня только дробовик на шесть патронов, с которым я могу худо-бедно управляться благодаря заемному навыку. Скольких я смогу убить, прежде чем они сочтут меня угрозой и набросятся?

Да, я умнее и быстрее, и у меня есть машина.

Вот только на то, чтобы зарядить дробовик, у меня ушел почти час. Любая попытка забраться в кабину — минут десять, не меньше. Максимум, мне удастся просто отвести их отсюда подальше, чтобы дать пище… Бля! Чтобы дать сидящему в перевернутой машине шанс выбраться…

Выбраться и?

Забрать у меня машину со всеми припасами?

Броситься в лес, чтобы попасться очередному мертвяку?

Да с чего я вообще взял, что он сможет выбраться? Может, он вот-вот коньки отбросит от кровопотери и обратится?

В общем, нужно было отправляться на разведку, и я тяжело вывалился из кабины. Позади раздался глухой шлепок — это Штука последовал за мной и неуклюже рухнул на дорогу. Пришлось пару раз дернуть за конец троса, чтобы поторопить его. Наконец, Кирилл поднялся и мы двинулись к рычащей толпе. Судя по тому, что надпись «Пища» не пропала, человек был еще жив.

Это оказался пикап, достаточно большой, чтобы мертвяки не смогли дотянуться до застрявшей в нем женщины. Которая, к слову, тоже оказалась довольно… гхм… большой…

Мы со Штукой кое-как протиснулись мимо остальных зомби.

Она была одна, и дела ее были плохи. Грузная женщина застряла между креслами, а правое бедро было раздроблено. Судя по свежей крови, авария произошла недавно. Метрах в пяти от обочина обнаружилась и причина — парочка изрядно помятых зомби, на которых, судя по всему, наехала машина.

Затравленный взгляд несчастной скользнул ко мне, но куда ей было узнать во мне человека, под маской из гниющей плоти? Хотя, должен признаться, на фоне остальных я выглядел еще вполне сносно, по крайней мере, моя одежда была чистой.

Женщина была обречена — это было понятно сразу.

На такой случай у Отряда Z была вполне понятная директива и даже специальные длинные тонкие «спицы», вытягивавшиеся до двух метров — «клинки милосердия», как называл их Кобра. Разумеется, у меня с собой такого не было, и нужно придумать что-то другое.

Мой взгляд зацепился за гранату, висевшую на поясе у одного из зомби.

У меня и самого было несколько таких, позаимствованных у Штуки, но вряд ли у меня получится бросить гранату даже на пару десятков шагов и в нужную сторону. Но здесь это и не нужно. На поясе у меня висит двадцатиметровый тросик — этого должно хватить, чтобы укрыться вон за тем деревом.

Попытки с двадцатой засунув металлический крюк, которым оканчивался тросик, в кольцо гранаты, я начал отступать в сторону дуба, что рос на обочине. Шаг, второй, третий…

Штука послушно двинулся за мной. Вряд ли ему хватит ума, чтобы укрыться, а значит, мне вот-вот придется попрощаться со своим временным напарником.

Девятнадцать… двадцать…

Дуб уже был шагах в десяти за моей спиной, когда со стороны дороги раздался взрыв.

Даже сквозь несколько рядов деревьев было видно, как гаснут надписи, обозначавшие разные степени адаптации зомби, но самой первой пропала та, ради которой все это и было затеяно: женщина была мертва. Несколько мертвяков уцелело и сейчас наверняка доедали ее останки, но это было уже неважно.

Ну а у меня теперь было под сотню килограмм зомбятины, готовой к употреблению, но никакой возможности дотащить ее до машины. Хотя…

Я посмотрел на неподвижно стоявшего рядом Штуку и дернул за «поводок».

Зомби отреагировал, сделав пару шагов ко мне и снова замер, глядя в никуда. Хм…

Мы вернулись к тому, что осталось от машины. Бойня оказалась славной — наш Капитан остался бы доволен тем, что я тут устроил. Он вообще любил все, что хорошо горит и громко взрывается…

Хм… Капитан, Кобра, Химик, Киборг, Нос — интересно, где они сейчас? Наверняка снова спасают мир от этих тварей, пока я тут раскатываю по сельской пасторали на катафалке и с зомбяком на привязи. Хотелось бы мне снова увидеть их, почувствовать твердое рукопожатие, хлопнуть Химика по плечу и смотреть, как тот попытается увернуться — этот жест ему никогда не нравился, и потому каждый член команды непременно здоровался с ним именно таким образом.

Похоже, придется ребятам без меня заканчивать ремонт в «офисе» — как мы называли нашу комнату отдыха.

Ну, оно и к лучшему — не придется дышать краской и пачкаться в растворителе.

Хотя, именно сейчас мне вдруг нестерпимо захотелось снова почувствовать этот резкий специфически аромат, от которого перехватывает дух и аж слезы катятся…

Да и вообще почувствовать хоть что-нибудь!

Вон, торчит у меня из бедра крупный осколок, а мне хоть бы хны! Только что я взорвал ни в чем не повинную женщину — а внутри ничего! Да и вообще кроме голода — что во мне осталось человеческого? Да и можно ли называть «человеческой» тягу к этой самой человечине?

Ах да, со мной еще остались любопытство и тяга к экспериментам. Например, сколько сможет утащить Штука, если навьючить его мясом? Например, можно обвязать тросом вон тот кусок, что лежит в сторонке. Узлы, конечно, мне не осилить, но крюк по-прежнему висит на конце, хотя и слегка искореженный. Можно зацепить его за ребро и…