Один из стражей порядка, пошатываясь, подошел к Ратибору и Рогволду, который, сложив руки на груди, с интересом и удивлением наблюдал ашурские обычаи в действии. До этого сын старосты не особенно верил Филину, который рассказывал, что иногда стража хватает потерпевших по обвинению в краже у самих себя. Сейчас рус начинал верить старому ведьмаку.

Тем временем Винт точным движением бросил приближающемуся стражнику мелкую монетку, пожелал приятного отдыха в одной из харчевен и пригласил заходить в гости. Предложение произвело впечатление на ловко поймавшего монету стража. Не прощаясь, он быстро двинулся к переулку. Было похоже, что он внезапно протрезвел. Рогволд глянул на Винта, в ответ тот бросил: — Они в квартал Бронзовых Врат, где гильдия Ловкачей находится, под страхом смерти зайти боятся. Знают, что такого гостя ждет. Не стой столбом, они с молочниками три часа торговаться будут. — И ведьмак, нагнувшись, тихо постучал два раза по бронзовой лесенке.

Когда над горловиной люка показалось разукрашенное лицо Карим-Те, Винт хмыкнул: — Хорошо, что не он, а мы с Рогволдом первые вылезли. От него и стражники, и молочники на месте бы померли. Теперь Урук и Инга вперед пойдут. До самого кладбища. Там зайдите в ворота, направо увидите склеп с богами и демонами. В склепе нас подождете. Свечу зажгите и ждите нас, вглубь не идите. Там у входа решетка есть, так прикроете за собой, а мы с Карим-Те и Рогволдом по кладбищу погуляем, может, кто за склепом приглядывает. Когда подойдем, так дважды по решетке стукнем.

Но предосторожности Ратибора оказались напрасными. Никого на кладбище им встретить не пришлось, казалось, самые закоренелые пьяницы и те сегодня предпочли пить дома. Подойдя к решетке, Рогволд тихо стукнул условленным стуком и распахнул скрипнувшую дверь. Прямо за решетчатой дверью расположились орк и Инга. Казалось, сама гробница подействовала на девушку успокаивающе. Сняв маску, она сидела, облокотившись на стену, и Рогволд, и Винт на мгновение залюбовались ее спокойным и серьезным профилем.

Очарование нарушил голос орка: — Ну что, пошли, что ли?

Неслышно перемахнув через каменный гроб, украшенный резьбой в форме молний, стоящий на коротких каменных ножках, рус и ведьмак склонились над каменной плитой. Только с помощью Урука Рогволд и Ратибор смогли отодвинуть ее в сторону. Под плитой открылся узкий каменный колодец, сверху перекрытый сгнившей деревянной балкой. От балки во мглу колодца, высеченного в сером камне, вела ржавая цепь. От легкого прикосновения Урука дерево обратилось в прах. Винт начал считать вслух, но уже на счете два из колодца послышался звон от упавшей во мглу цепи, и ведьмак, прервав счет, довольно кивнул.

Достав из своего мешка моток веревки с узлами, Карим-Те обвязал веревку вокруг каменного гроба, пропустил ее под ножками и опустил конец веревки во мглу колодца. После чего из того же мешка чернокожий колдун достал другой кожаный мешочек и, подойдя к входу в склеп, с серьезным лицом вытряхнул содержимое мешочка наружу. Вонь заполнила склеп — в кожаном мешке находились три дохлые кошки. И, судя по запаху, киски померли не вчера и не позавчера. Отбросив мешочек в сторону, Карим-Те взял в руки нож, извлеченный из-за пазухи, и начал ножом сгребать в кучу грязь и могильную землю. После чего, не стесняясь присутствия Инги, справил на кучу земли и грязи малую нужду. Рогволд почувствовал, как неудержимо краснеет. Инга сидела, отвернувшись в сторону и прикрыв лицо руками. Один Винт оставался спокойным. Даже Урук, снявший перед спуском маску, сидел с явно недовольной мордой. Рогволд, зная язвительный характер своего зеленокожего спутника, удивился его молчанию, для себя решив, когда Карим-Те закончит свою магию, узнать у него, для чего плетут чары таким образом. Тем временем нганга принялся ножом замешивать тесто из мочи, грязи и могильной земли. Закончив, получившимся составом он тщательно замазал веревку на гробу, полностью скрыв ее от постороннего глаза. После этого Винт ухватился за свисающий в колодец конец веревки и начал спуск. За ним последовал Урук, потом Инга. Когда они остались вдвоем с Карим-Те, любопытство взяло верх, и Рогволд поинтересовался:

— Почтенный, я никогда не видел такой магии, к чему она? Наверное, кошки — это жертва духам могил?

Чернокожее лицо расплылось в улыбке, и, покачав головой, Карим-Те ответил: — Нет, это вообще не магия, это старая хитрость. Теперь от вони дохлых кошек ни один пьяница не залезет в этот склеп. А даже если залезет, то грязь скроет веревку. И никто не узнает, где вход в подземелья, и нас не встретит засада.

— Я понял, зачем моча, — ответил Рогволд, — запах…

— Нет, — перебил его нганга, поудобнее устраивая меч, который он обычно нес на плече без ножен, — нет, просто я не знаю, найдем ли мы в подземельях питьевую воду. Могильный прах мог обратить воду из ключей, питающую фонтаны, в яд. Поэтому стоит подстраховаться и не тратить принесенную с собой воду зря. Он мягко тронул Рогволда за плечо: — Тебе пора.

Рус ухватился за веревку и начал спуск. Узлы не давали возможности скользить по веревке вниз, впивались в ладони, но сын лесов справился со спуском по отвесной веревке без труда. «Странно, — мелькнула в голове у Рогволда мысль, — мы же об этом не подумали, как могла спуститься по веревке на руках Инга? Это же не по силам женщине». Но мысли прервались от величественного зрелища, открывшегося перед ним. Вернее, под ним. Ноги руса стояли на деревянной балке, окованной черной медью, проходящей на высоте тридцати саженей между двумя исполинскими залами Сквозь потолок из слюды, перемежающийся деревянными балками, лился неяркий свет. Это казалось волшебством — свет дня с потолка, на глубине сорока шагов под землей, но это было так. На стене, меж залов, балка расширялась, образуя небольшую площадку. На ней собрались его спутники. Их дорога в подземелья некромантов началась.

Они замерли. Всякие слова казались лишними. Молчал Урук, похоже, увиденное поразило даже орка. А посмотреть было на что. Стены залов, над которыми проходила балка, были богато украшены мозаикой, и даже каменные саркофаги, встроенные в ниши почти на всю высоту стен, не портили ощущения красоты и величия, от которого захватывало дух.

Неслышно спустившийся и подошедший к ним Карим-Те заговорил первым.

— Я когда-то видел нечто подобное невообразимо далеко отсюда. Тогда мои дороги привели меня в джунгли, в затерянный Город Ста Алтарей. Я знал, что в глубокой древности люди были способны создать красоту, но такое… — он умолк, как будто ему не хватило слов.

Сунув руку в колчан. Урук извлек стрелу с кольцом и, сняв с бедра веревку и продев ее в кольцо, крепко завязал хитрым узлом, после чего навскидку всадил стрелу в потолочную балку, разделявшую два ряда слюдяных пластин. Размотавшаяся веревка, привязанная к стреле, не достала до мозаичного каменного пола приблизительно на пять саженей, закачавшись в двух шагах от их площадки.

— Что ж, придется мне, — отстранил орка в сторону Винт.

Достав из мешка бухту веревки, ведьмак одним движением отсек ножом кусок, зажал его в зубах и легким прыжком перескочил на раскачивающийся с потолка конец веревки. Стрела, на половину длины вошедшая в тысячелетнее дерево, выдержала, и ведьмак легко заскользил вниз. Не доезжая до конца около сажени, он остановил свой спуск, оплел веревку ногами, подтянул к себе нижний конец веревки, срастил конец с куском, который он перед спуском зажал в зубах. После этого он продолжил спуск и, мягко спружинив ногами, приземлился на разукрашенный пол.