кровати и бросилась к окну, где отдернула шторы и тут же зажмурилась, ослепленная солнцем. Проморгавшись, я вновь взглянула на дрожащую руку.

Хризалии вспыхнули на ярком свету, а я, покачнувшись, осела на пол.

Я сжала запястье, уверенная, что всё это мне снится, но браслет никуда не делся, и тогда я осторожно коснулась скользящего узла, а потом пересчитала бусины: ровно тридцать три, как и раньше, только их отшлифованная поверхность теперь ощущалась по-другому. Как же так? С ними что-то сделали?

– Мама…

На глазах выступили слезы, и я прижала руку с браслетом к груди, чувствуя слабость от потрясения и одновременно щемящую радость.

Когда я отказалась принять браслет в обмен на сведения о камне-сердце, то мысленно навсегда распрощалась с ним. Но каким-то непостижимым образом этот браслет оказался в Квартале Теней.

Я вспомнила, как кто-то шептал: «Тише, тише», а потом мой кошмар прекратился, и я спокойно заснула. Только один человек мог надеть на меня браслет, и я точно знала, кто это был.

…Запыхавшись, я ворвалась на кухню, заставив сидящих там Кинна и Нейта подскочить.

– Вира, что с тобой? – встревоженно спросил Кинн.

– Кьяра… Где она?

– Скоро должна вернуться из Оранжереи, – ответил Нейт. – А в чем дело?

– Я должна с ней поговорить, – бросила я и, развернувшись, выбежала прочь, не в силах устоять на месте.

– Вира, подожди!.. – крикнул вслед Нейт, но я даже не обернулась.

Надо срочно узнать у Кьяры, откуда у нее мой браслет.

Я так торопилась, что, выбежав в лиловую гостиную, едва не сбила с ног Ферна. Он пошатнулся, но сохранил равновесие и с изумлением уставился на меня.

– Ты куда?

– Я…

На мгновение я забылась, глядя в его зеленые глаза, которые оказались так близко.

Они похожи на хризалии.

Очнувшись, я пробормотала:

– Прости, – и, обогнув его, шагнула к выходу.

– Эй, куда ты? – повторил юноша и коснулся моего плеча, словно хотел удержать, но в это время из столовой донесся голос Кинна: «Вира!», и Ферн отступил.

В полном смятении, не оглядываясь, я пересекла гостиную. Двери позади распахнулись, и на этот раз меня позвал Нейт:

– Вира! Что случилось? Зачем тебе Кьяра?

Остановившись, я прикусила губу и посмотрела на браслет. Как мне всё объяснить? Даже Кинн не знает о моем браслете, ведь в школу я его не носила.

– Ты меня ищешь? Зачем? – раздался спокойный, мелодичный голос Кьяры, и она сама появилась из-за бархатных портьер, отделяющих лиловую гостиную от передней. Девушка с удивлением оглядела нас, а потом кивком указала на браслет и с участием спросила:

– Помогло? Я услышала тебя ночью… Надо было отдать его раньше.

Я едва совладала с дыханием:

– Но откуда он у тебя?.. Откуда у тебя мой браслет?

Брови Кьяры поползли вверх.

– Твой браслет? Что значит – твой браслет? Это мой браслет. Он у меня с рождения.

– То есть как?.. – Я в растерянности посмотрела на зеленоватые бусины. Значит, мне не показалось: камни действительно были другими! Но в остальном наши браслеты были похожи точь-в-точь – как это возможно?..

– И что это за браслет такой? Что он делает? – спросил Ферн.

Кьяра, не глядя на него, ответила:

– Это хризалии.

– Вот как… – протянул он и с ядовитой усмешкой добавил: – Неплохо для девчонки из сиротского приюта.

Она раздраженно взглянула на юношу, но в эту минуту подал голос Кинн:

– Как тебе удалось пронести его в Квартал?

Кьяра перевела на него взгляд и, помедлив, с легким смущением ответила:

– Когда Матушка Алливия провожала меня – уже после обыска, – на прощание она обняла меня… и тайком сунула браслет мне в карман.

– Зачем? – недоуменно спросил Нейт.

Девушка поджала губы и, одернув мантию, неожиданно сухим голосом произнесла:

– Это единственное, что осталось от моей матери.

Голова у меня резко закружилась.

– Твоей матери?.. А как… как ее звали? – прерывающимся шепотом спросила я.

Кьяра нахмурилась и даже не стала скрывать недовольство.

– Зачем ты спрашиваешь? Какое это имеет значение?.. – Она повела плечом и процедила: – Мне неизвестна ее девичья фамилия. Я только недавно узнала, что в замужестве она была Дейн. А звали ее Мирия.

Мое тело вдруг онемело, всё вокруг замедлилось, и в ушах зазвучал пораженный голос Матушки Алливии, спрашивающей: «Кто твои родители?»

Я моргнула, и перед глазами тут же возник мольберт с карандашным наброском. Мы с Кьярой. Разные и в то же время неуловимо похожие.

Как сестры.

Голова у меня закружилась, ноги подкосились, и я пришла в себя уже на диване.

– Вира?.. Как ты? – Голос Кинна звучал отдаленно, будто из-под толщи воды, хотя он сидел рядом, придерживая меня за плечи. Я уставилась на него невидящим взглядом и попыталась прошептать: «Моя сестра», но с губ не сорвалось ни слова. Задыхаясь, я повернулась к Кьяре, на лице которой было написано недоумение.

Как я могла быть так слепа?

Вот почему она показалась мне знакомой: у нее мамина фигура и глаза, похожие очертания ушей и губ. Только волосы… другие.

– Кто-нибудь уже объяснит, в чем дело? – резко спросил Ферн, и мир вернулся на свое место. Я вдруг почувствовала тепло от ладоней Кинна на своих плечах, но не успела и шевельнуться, как он отстранился. Опустив взгляд на браслет, я сделала несколько глубоких вдохов и проговорила:

– У меня был точно такой же браслет из хризалиев. И тоже с рождения. Он достался мне от моей мамы. И ее звали… – голос у меня пресекся от волнения.

– Ее звали Мирия. В девичестве – Бримстор, в замужестве – Линд, – закончил за меня Кинн.

В гостиной повисла мертвая тишина. Едва дыша, я осмелилась поднять голову и заглянуть Кьяре в лицо: бледная, с широко раскрытыми глазами, она смотрела сквозь меня. Вдруг ресницы девушки дрогнули, взгляд зашарил по моему лицу, метнулся к волосам, и ее рот приоткрылся. А через несколько мучительных сердцебиений я уловила еле слышный шепот:

– Нет…

В груди у меня что-то сжалось, стало трудно дышать, следом накатила внезапная тошнота. Кьяра, не сводя с меня неверящего взгляда, покачала головой и уже громче сказала:

– Нет.

Я подалась вперед и тихо позвала ее:

– Кьяра…

Лицо девушки исказилось от гнева; сделав шаг назад, она хриплым, срывающимся голосом прокричала:

– Нет!

Развернувшись, она выбежала вон, оставив нас в оглушительном молчании. И только когда хлопнула входная дверь, Ферн ожил, сорвался с места, но на полпути замер и, вполголоса выругавшись, недовольно бросил Нейту:

– Ты – давай за ней. Может, тебя послушает.

Нейт выбежал из гостиной, а я бессмысленно уставилась ему вслед, глядя, как ходят