Он смотрит на меня совсем по-новому. Так, будто я важнее, чем представлялось ему раньше. Мне это не нравится.

– Только Бронн и Торин. Грейс знала.

Всякий раз, когда я произношу ее имя, с моим горлом что-то происходит. Оно само сжимается так, будто ему надоело жить.

– И ты хочешь, чтобы так оно и продолжалось? – поднимает бровь Харли.

– Пока. Ты можешь себе представить, что сделает король, если узнает?

– Вероятно, добьет сына и заставит тебя выйти замуж за себя, – предполагает Тоби, и мы все оглядываемся на него.

Он прав. Именно так король и поступит. Он не должен узнать об этом никогда. Ради Торина.

И это еще одна причина, по которой я должна действовать незамедлительно. Перевожу дух, зная, что как только произнесу это вслух, обратного пути уже не будет.

– Я отправляюсь на Запад за армией.

Вот он, мой план. Только так я мыслю спасение Восточных островов. Спасение всех двенадцати.

– Чертовски отдаленная перспектива, – говорит Харли, но я понимаю, что она впечатлена.

Разумеется, она права, однако я полагаюсь не только на кровное родство.

– Ты не знаешь ничего ни о Западе, ни о тамошнем населении, – справедливо напоминает Бронн. – И будь уверена в том, что они тебя грохнут на месте. Им ведь, может, королевский род за ненадобностью.

– Народ Грейс сможет помочь, – спокойно напоминаю я.

Ему нечего возразить.

Харли смотрит на нас, понимая, что мы многое недоговариваем, однако не давит.

– Так, значит, идем на Запад?

Я не сдерживаю улыбку – ей всегда нравились трудности.

– Нет. Мы не можем оставить Восток без защиты. «Дева» должна оставаться здесь. Вам предстоит удерживать короля от поспешных действий и прежде всего заботиться о жизни Торина.

– Одна ты не пойдешь, – говорит Бронн, и, хотя я его за это обожаю, он забывает кое-что важное.

– Пойду. Теперь ты Гадюка, а не я. Ты обязан оставаться со своим кораблем.

Бронн впивается в меня взглядом так, что я перестаю замечать присутствие Харли и Тоби.

– Мы оба знаем, что этот титул переходит по праву лишь одним-единственным способом, и я никогда к нему не прибегну. Так что прекрати эту болтовню. Если ты собралась на Запад, я с тобой.

Никогда еще выражение на его лице не читалось с такой легкостью. Любовь, решимость и такое яростное желание защитить, что я тянусь к нему и нежно целую в губы.

– Тогда ладно, – шепчу я, проводя пальцами по его волосам. – Ты со мной.

Харли откашливается, но на ее лице улыбка. Мои друзья всегда были в курсе моих истинных чувств.

– Когда вы двое закончите, можно мне словечко вставить?

Я улыбаюсь и киваю.

– Если ты нам доверяешь, оставь старшими на «Деве» меня и Рена. Мы помурыжим короля, убедим его, что ищем тебя, и присмотрим за твоим принцем. А вы двое с минимальной командой будете поднимать на Западе войска. Как вам такое?

Беру Харли за руку.

– Никому не доверила бы мой корабль с большей охотой, – признаюсь я, сжимая ее пальцы.

– А как вы туда доберетесь? – интересуется Тоби.

– От флота с нами кто-нибудь еще остался?

– Кое-кто, – отвечает Харли. – Но если ты думаешь забрать один из их кораблей, подумай еще. Они нужны нам тут.

Бронн поворачивается ко мне.

– Мы украдем корабль.

– Правда? – Я поднимаю бровь.

– Этот остров кишит бандитами, и я знаю здешние пещеры. Поверь, мы что-нибудь подыщем.

Я не в силах сдержать ухмылку. Несмотря ни на что, побег вместе с Бронном да еще на ворованном корабле – это высшее блаженство.

– В таком случае у нас есть план.

Никогда не предполагала, что мне будет приятно пересекать неприветливый Шестой остров, однако когда мы идем вдвоем с Бронном, взявшись за руки, я на удивление довольна. Мы расстались с Харли и Тоби, которые вернулись на «Деву» проводить отбор экипажа, и теперь мы направляемся в замок Торина, после чего отправимся на поиски корабля.

– Ну, так ты решилась? – спрашивает Бронн, когда мы перебираемся через острый утес.

– Решилась на что?

Он косится на меня.

– Я не дурак. Есть только одна причина, по которой ты вернулась бы в замок, – книги. Хочешь пообщаться с Эстер, верно? Ты хочешь стать волшебницей.

Я вздыхаю. Я не уверена в том, что Бронн до конца понимает мою тягу к волшебству. Он никогда не слышал его зова и твердо стоит на ногах в этом мире. По его мнению, волшебства не существует. И все же Бронн знает или, во всяком случае, начинает догадываться, насколько оно для меня важно.

– Ты видел, на что способно волшебство, – говорю я и сама вспоминаю двух чудовищных и прекрасных морских хищников. – Я уже начинаю думать, что Торин был прав: без волшебства невозможно никакое единство. Я не уверена в том, что мы сможем вернуть Острова к миру, если не найдем способ им овладеть.

Рассказываю ему о своем разговоре со Старой Грязькой и о встрече с Раулем. Бронн очень тихо слушает историю о пророчестве, и потому я решаю, что всего ему знать не стоит. Про свою гибель не упоминаю.

– Я мало в чем уверена, – признаюсь, завершая рассказ, – но мне точно известно, что мы проигрываем, поэтому я уже не могу больше игнорировать ни свое происхождение, ни способности. А вдруг в том или другом заключен ключ к победе? Ты это понимаешь?

Бронн останавливается и гладит меня по щеке.

– Ну конечно понимаю. Просто я не знаю, как защитить тебя от того, о чем не имею ни малейшего понятия.

Я тянусь, чтобы поцеловать его в губы.

– Не нужно меня защищать. Просто будь со мной.

Он кивает, и я вижу, с каким трудом он прогоняет сомнения.

– Это я могу.

Мы продолжаем идти, но теперь молча, каждый наедине со своими мыслями. Что до меня, то я пытаюсь не думать о куче проблем в наших отношениях, о том, что мы делаем вид, будто не замечаем их. О чем только мы стараемся не говорить! Например, о том, что я замужем. Разве что Харли вскользь упомянула о Торине как о моем муже, мы же обходим эту тему стороной. Или о том, что я оттолкнула его на пиру после свадьбы. Но правда в том, что, сколько ни пытайся об этом не думать, от мыслей не уйдешь. Я чувствую, что между нами растут стены. Как бы мы ни любили друг друга, некоторые преграды не преодолеть.

Свадьба свежа в моей памяти, и это наводит меня на размышления о незнакомце, в погоню за которым я посылала Бронна. О незнакомце, которого считала убийцей, который перехитрил Бронна. В нем все было очень странным.