Стоило рискнуть одной из трех этих возможностей ради вероятности выбросить шестерку. Полагаю, так думают все азартные люди. Шесть – это такой блестящий результат, разом решающий все проблемы. Размышляя подобным образом, поднимаясь по лестнице в Уильям-Кросс-Корт, мимо покрытых граффити стен, мой шурин не забывал постоянно корить себя за свои ужасные желания, за то, что он не только надеется на смерть другого человека, но и страстно желает ее.

В тот раз Айвор так и не вошел в квартиру. Он не спросил Филомену Линч о состоянии ее сына. А все потому, что, когда он дошел до второго этажа, хлопнула входная дверь и послышались шаги. За ним шла женщина на высоких каблуках. Вряд ли это могла быть миссис Линч, но он не хотел рисковать, так как все еще не знал точно, после всех этих часов и дней раздумий, как начать с нею разговор. Поэтому он пошел выше, на четвертый этаж, как уже делал раньше, и снова, как и в тот первый раз, остановился на площадке и посмотрел вниз. Женщина поднялась на третий этаж и позвонила в дверь квартиры Линча; это была бывшая подружка Ллойда Фримана.

Айвор встречал ее всего один раз, и это было на вечеринке у Николы Росс, когда они с Ллойдом еще были вместе. Но он сразу узнал ее. Она была красива, хорошо сложена, с почти идеальными чертами лица и массой густых, черных, кудрявых волос. Ей было около тридцати или чуть больше. Она носила длинную красную юбку, украшенную по подолу каким-то замысловатым узором из черных спиралей. Но, несмотря на длину юбки, он отметил ее тонкие изящные щиколотки. Можно понять викторианцев, сказал Айвор, неисправимый бабник, ведь их так возбуждал вид промелькнувшей стройной лодыжки. Девушка Ллойда Фримана подняла голову и заметила его как раз в тот момент, когда открылась входная дверь. Айвору осталось лишь надеяться на то, что она его не узнала.

Был погожий день для середины ноября, солнечный, но довольно холодный. Айвор спустился вниз и где-то в садах Уильям-Кросс-Корт нашел скамейку возле клумбы с растрепанной геранью. Он сел и стал ждать, когда эта женщина выйдет из дома.

Когда прошло полчаса, а она не пришла, Айвор начал прокручивать новый план. Что он ей скажет, когда она все же появится? Назовет себя? Может она знать об истории с подарком ко дню рождения или нет? А потом он начал представлять, как уже делал не раз и не два, что сейчас она и миссис Линч совещаются о том, как его разоблачить или даже получить от него некую компенсацию. Возможно, эта женщина – называл ли Ллойд когда-нибудь ее имя, и слышал ли он его? – познакомилась с миссис Линч потому, что жалела ее? В конце концов, они попали в одинаковое положение: Ллойд погиб, а Дермот находится в тяжелой коме. Совершенно естественно, что высокая темноволосая женщина с идеальными щиколотками подружилась с несчастной матерью Дермота.

Но ему нет никакого смысла ее ждать, не так ли? Он не мог подойти к ней и спросить, как дела у Линча, так как теперь был уверен, что именно об этом они и говорят там, в квартире номер 23. Они не знакомы. Бывшая любовница Ллойда Фримана может пробыть там много часов. Не лучше ли сейчас уйти, вернуться на конференцию или просто отправиться домой? И опять не находить себе места по ночам, и ощущать, как дрожит рука, когда он открывает свежую газету или когда журналист просит дать ему интервью? И Айвор остался сидеть на скамейке, продолжая ждать ту, которая, как он надеялся, может развеять (или нет) все его страхи. Почему он это сделал? Возможно, потому, что эта женщина была привлекательна. Она выглядела куда более эффектно, чем в тот злополучный вечер у Николы Росс. И, несмотря на обуревающее его беспокойство, Айвор оставался Айвором.

Оказалось, что ждать ему осталось совсем недолго. Через сорок пять минут она вышла из двери подъезда. Девушка шла очень быстро и, не взглянув в его сторону, направилась прямо к станции метро «Уорвик-авеню». Айвор встал со скамейки и пошел за ней.

Шурин сказал мне, что если бы она хоть раз оглянулась по дороге к метро или на эскалаторе, он бы отказался от мысли преследовать ее. Но она этого не сделала. Должно быть, у нее был билет, а у Айвора его не было. Поэтому он был вынужден подойти к кассе и купить самый дорогой, так как понятия не имел, как далеко она едет. Спустившись с эскалатора, сначала он повернул к той платформе, откуда поезда шли на юг, но ее там не было. Она стояла в дальнем конце платформы северного направления.

Те районы, до которых доходила эта часть линии Бейкерлоо, были незнакомой территорией – «Куинс-парк», «Килбурн-парк», пересадочная станция «Уиллесден». Насколько Айвору было известно, эти районы были очень далеки от Западного Хендона. Порою он так гордился, что не знает подобных вещей, хотя ему никогда не нравилось, если его считали снобом. Посмотрим на это с другой стороны: если такой человек, как Джерри Фернал, не знал, где находится Джермин-стрит или «Карлтон-клуб», это выдавало в нем убогого провинциала, тогда как если Айвор не знал местонахождения пересадочной станции «Уиллесден», это лишь демонстрировало его утонченность городского жителя.

Наконец подошел поезд, и он сел в вагон рядом с тем, где ехала бывшая девушка Фримана. Тут Айвор начал сознавать нереальность того, что делает. Министр короны, член парламента, следит за человеком, подобно недостойному частному детективу. И он постоянно сознавал, что все это пошло, низко, что ему следует остановиться и вернуться домой, но он уже не мог остановиться, это было выше его сил. Он так и не покинул вагон, пока у «Куинс-парк» не увидел, как девушка в красной юбке прошла мимо его окна. Тогда Айвор выскочил из поезда и пошел за ней по улице. Она по-прежнему не оглядывалась.

Он старался вспомнить код этого района по тому номеру телефона, который дал ему Ллойд. Он ни разу не звонил ему и помнил лишь три цифры – 081. Сейчас его интересовало лишь то, жили ли они с Ллойдом вместе или были любовниками, встречавшимися по выходным. Теперь он отчитывал себя за то, что не узнал ее имя после того, как увидел ее на вечеринке. Но зачем ему было это делать? Айвор тогда даже и предположить не мог, что его ожидает. Если бы кто-нибудь сказал ему тогда, что он будет преследовать эту женщину через весь город и думать только о том, как подойти к ней и поговорить, он бы не поверил.

Она оглянулась в первый раз, как только вышла из метро. Айвор был далеко позади. Узнала ли она его? Если и узнала, то не подала виду. Она вела его, как он предполагал, к самому Куинс-парку, или, скорее, к улице, застроенной маленькими особняками на две семьи, аккуратными, довольно красивыми. У номера 34 она вошла в калитку, вставила ключ в замок входной двери и тут же закрыла за собой дверь.

Слева от двери было две кнопки звонка. Один был подписан «Д. Киз», под вторым значилось имя «Джон Дин-Апвуд». Повернувшись, чтобы уйти, Айвор остановился у калитки и обернулся на то окно, которое, по всей видимости, должно было принадлежать ей. Она стояла, отдернув занавеску, и наблюдала за ним. Он бросился вниз по улице, боясь обернуться. В тот момент Айвору осталось лишь убеждать себя в том, что она всего лишь подумала, будто он что-то кому-то доставил или даже перепутал дом, и только тогда он немного успокоился и перешел на размеренный шаг.