Уложив Рона на кровать под паланкин, я с трепетом направилась в ванную. Когда последний раз была возможность вот так поваляться в воде с пеной, даже не помнила. В прошлой жизни? По телу прошла расслабляющая дрожь, стоило опуститься в ароматную воду, и я блаженно вздохнула и зажмурилась. В спальню дверь была приоткрыта, но Рон спал безмятежно, и я позволила себе забыть обо всем. Только внезапно показалось, что хлопнула дверь. И вся моя воображаемая сказка лопнула. Я вылезла из ванны и прислушалась, обращаясь в дрожащую лань. Но ни одного звука не последовало больше, и я, замотавшись в полотенце, прокралась по коридору в гостиную. Тишина. Только камин неожиданно ожил, накидываясь на свежее бревно. Похоже, хозяин вернулся. Мой хозяин. Но напоминать мне об этом не спешил…

…Ночь прошла спокойно. Я еще некоторое время прислушивалась к тишине, но вскоре меня выключило. Утром зверя и след простыл. Только несколько капель воды у кофеварки и мокрая кофейная кружка говорили о его присутствии.

Я приготовила завтрак и направилась в сад. Солнечное утро наполнило его благоуханием зелени и сырой земли. Я улыбалась, идя с подносом к пруду, цепляла макушкой влажные веточки вишни, и те щедро осыпали меня росой. Рон тоже оценил аттракцион, добавляя концентрацию счастью. Он смешно морщился, заливаясь смехом, и глядел во все глаза на солнечный свет, пробивавшийся сквозь листву. А он ведь раньше ничего подобного не видел. Нет, оно было, но у меня не было возможности показать ему все таким… искренним…

В сказочном доме время текло патокой. До обеда мы с Роном исследовали сад, прерываясь на кормление и сон. К обеду приехал Уилл с пакетами продуктов.

— Я накупил всего, — констатировал он. — Раз любишь готовить сама.

— Не буду благодарить, — закатила я глаза, шагая за ним.

— Не стоит. — Он поставил гору пакетов на стол. — Разберешь?

— Угу… А чей это дом?

— Арендовали для тебя.

Я так и застыла с протянутой рукой к пакету.

— Для меня?

— Ну да. Можно, я кофе выпью?

— Будь как дома, — пожала я плечами.

Снова зачесался язык спросить про Эйдана, но я его прикусила. Какое мне дело? Разобрав пакеты, я сходила за Роном, а когда спустилась, Уилла уже не было. Стало интересно: я тут одна, что ли, буду целыми днями? Сомнительно. Зверь бы меня не оставил. Прогулявшись до калитки, я обнаружила возле нее знакомого секьюрити под деревом. Он учтиво кивнул, а на предложение выпить кофе отказался. Клетка. Та же, только красивая до невозможности.

Похоже, надо все-таки договариваться с моим тюремщиком, иначе ничего не выйдет. Только где его черти носят?

* * *

— «Вудсток Лейн Оилз» предлагает нам свои мощности в секторе семьдесят восемь…

Встреча с менеджерами компании была в разгаре, и я понял, что могу сосредоточиться на делах. Мой список вчера уменьшился еще на одного человека. Врач Парис Рэйн вел базу данных девушек, которых выкрадывали для экспериментов. Он проводил первичные исследования, на основе которых делалась выборка кандидаток. Его я прикончил голыми руками. Не смог отказать себе в удовольствии. И сейчас как раз смотрел криминальную сводку, хэдлайнером которой была новость о гибели Рэйна.

— Мистер Хант, как вы думаете?

Главный управляющий — человек, но нашли мы его в министерстве управления ресурсами. Грэхэм хорошо знал отрасль, в которой мы работали, и не был гордым настолько, чтобы не продать свои профессиональные навыки оборотням.

— Нам не нужны подрядчики, чтобы справиться с заявленными объемами, насколько я знаю.

— Сейчас есть шанс сделать шаг на перспективу, — возразил он. — Министерство нуждается в гораздо больших объемах.

— Хорошо, — кивнул я. — Давайте рассмотрим этот вариант. Но договор должен быть похожим на жесткий ошейник.

— Само собой, — оскалился Грэхэм. — Тогда у меня все. Если есть вопросы…

Дальше я не слушал. Вернулся в кабинет, глянул на мобильный… и усмехнулся.

— Тата… — поднес аппарат к уху.

— Медведь, ты меня разочаровываешь…

Я усмехнулся шире. Она бы не была правительницей большого семейства, если бы не была жесткой. Но у этой женщины самое большое сердце, которое я когда-либо знал. Правда, спрятанное за колючей проволокой острого ума и железной воли.

— Уилл сказал, у тебя не ладится с девочкой.

Внутри немного ощерилось, но тут же сгладилось. Она — моя семья. А Уилл не мог никогда ничего скрыть от матери.

— Все сложно.

— Все просто, Медведь. — Слышал, она затянулась сигаретой. — Привези ее домой.

— Не время.

Я поднялся и прошел к окну.

Убийства из мести стали моим обезболивающим. Я мог смотреть на Айвори только через их призму. И приказал жечь камин в новом доме, чтобы тот наполнял его запахом дыма… чтобы перебить запах ребенка. Мне все казалось, что я на грани — один шаг до пропасти. И в нее меня столкнет она. Если бы Айвори только знала…

Но я все равно потащился вчера к ней. Спать с ней под одной крышей, но не иметь возможности просто прикоснуться, оказалось такой же пыткой, как и быть без нее. Я думал, что договор меня успокоит, и если бы она согласилась, все стало бы в разы проще. Но не стало. Я потерял всякую связь с внутренним миром, мой зверь не отзывался на зов, и я совершенно не знал женщину, которую хотел до безумия.

— Медведь. — Тата всегда делала весомую паузу, когда собиралась пользоваться своим авторитетом. — Я знаю, у тебя все сложно. Но с волками жить, может, научим по-волчьи выть? Мы принимаем детенышей спокойно. А у тебя обязательно будут и свои медвежата… Приезжай. Я помогу тебе.

— Я подумаю, — нахмурился.

— Ненавижу, когда ты так говоришь, — раздраженно прорычала она. — Ну что тут думать? Тебе плохо, значит, надо домой, Хант!

— Тата, спасибо… Люблю тебя. — Голос охрип. Больше всего хотелось завалиться спать, но спать я не собирался.

— Хант. Себя люби. И ее. Ты заслуживаешь того, чего желаешь. Ты меня понял?

— Понял, Тата.

— Я жду тебя с ней. Думай быстрее. Я все сказала.

И она отбила звонок.

Я не придал этому значения, зацепившись за свою эмоцию, когда Тата заговорила о доме. Я не помнил, где был мой. Редкими ночами, когда стихала агония по Айвори, нервы остужали сны о детстве. Но я не мог вспомнить, где тот дом, в котором жил. И это изводило едва ли не так же, как жажда по своей женщине. «Особенный медведь», как называл меня Кай, особенный только потому, что дефектный — ни воспоминаний, ни дома, ни семьи… Волки просто пожалели меня, благодарные за спасение Кая, но от этого не стало легче.

А в груди зашевелились демоны, почуяв поживу — пальцы снова закололо в предчувствий, и ногти привычно удлинились. Все, на что я был способен теперь. Недо-оборотень. Недо-медведь. И «обезболивающего» не хватало даже на сутки… Когда Айвори теперь спит рядом, но не со мной, а с ребенком, мне не было покоя. И демоны требовали крови в обмен на короткую передышку.