– Прошу вас, Лоис, передать пакет Ф.Б. пятого июля, но не раньше. Здесь изложены некоторые мысли, касающиеся новой системы безопасности. Я еще поработаю. Если от меня не поступит каких-либо известий до четвертого числа, положите конверт шефу на стол на следующий день. Но если у меня появится что-то, я вам позвоню и заберу. Все это напоминает Джеймса Бонда, я понимаю, но так надо.

Заинтересованная, Лоис кивнула:

– Я закрою его в своем сейфе. Это нетрудно.

– Спасибо. Мне нужно возвращаться в Шарновилл. – Я послал ей воздушный поцелуй, спустился вниз и сел в машину.

Когда я выехал на дорогу, ведущую к дому Клауса, стрелки моих часов показывали пятнадцать часов пятнадцать минут. Бенни открыл дверь, когда я поднимался по ступенькам.

– Ты успел, мерзавец. Я был бы рад обработать тебя.

Я прошел в гостиную, где сидел Клаус за письменным столом, и положил пакет перед ним.

– Откройте, мистер Лукас.

Я разорвал бумагу, открыл папку и показал ему первый экземпляр моего заявления, две пленки и фальшивые ценные бумаги. Он кивнул.

– Вы взяли все. Это очень разумно с вашей стороны, мистер Лукас. – Он внимательно посмотрел на меня, и от взгляда этих серых ледяных глаз у меня на лбу выступил пот. Помолчав, Клаус продолжал: – Если бы я был таким же любителем, как вы, прежде чем передать документы, я изготовил бы копии. Затем оставил бы их в банке с просьбой передать Браннигаму в понедельник по возвращении его с уик-энда. Именно так вы и сделали, мистер Лукас?

В голове мелькнула мысль: он демон. Я постарался сохранить невозмутимый вид и выдержать его взгляд.

– Сожалею, но я об этом не подумал.

Его улыбка заставила меня вздрогнуть.

– Позвоните мисс Шелтон и спросите, в безопасности ли пакет, который вы ей передали.

Вошел Бенни и, улыбаясь, оперся о стол.

– У меня есть наушники, мистер Лукас, и я услышу, что она вам ответит, – сказал Клаус и начал набирать номер.

Поняв, что меня разоблачили, я прохрипел:

– Копии у нее.

Клаус положил трубку и бросил на меня злобный взгляд, затем повернулся к Бенни:

– Можешь поразвлекаться с этим любителем, только не слишком уродуй его.

Поднявшись, он прошел мимо меня и исчез. Бенни, улыбаясь, приблизился.

– Для меня это – большое удовольствие, сволочь. Когда такие, как ты, пытаются обмануть, то получают свою долю. – С этими словами он сначала ударил меня в подбородок, потом в живот, после чего я рухнул, как мешок с опилками.

Медленно я приходил в себя, очень далеко, как будто во сне, прозвучал голос Гленды:

– О, милый! Что они с тобой сделали?

Я пошевелился и почувствовал сильную боль. Мои веки были тяжелые, словно свинцовые, но мне удалось их открыть. Как в тумане, я увидел рыжие волосы Гленды и ее лицо.

– Не разговаривай, Ларри, не шевелись!

Мои веки от собственной тяжести закрылись, я снова потерял сознание. Когда я открыл глаза, то близко увидел ее лицо и почувствовал, как губы касаются моих щек. Я ощупью нашел руку и зажал в своей.

– Не надо шевелиться, милый, – сказала она. – Все пройдет, немного терпения.

– А ты? Что они сделали с тобой? – с трудом спросил я.

Ее рука сжала мою.

– Не будем говорить об этом. Послушай меня, Ларри, я тебя прошу, пойди в банк.

– Я тебе говорил, что это сумасшедший, а ты мне не верила!

– О, мой дорогой! Ты пытался их обмануть, поэтому они так страшно избили тебя. Если бы ты знал, как ужасно они обращаются со мной.

Лежа неподвижно, я пытался преодолеть боль, которая пронизывала все мое тело. Я вспомнил об Алексе Марше. У меня начало зреть страшное желание убить Бенни, Клауса и Джо. Я знал, что это нереально, но желание усиливалось. Наконец я смог оглядеться и увидел, что лежу на кровати в маленькой комнате, окна которой забиты досками. Дверь напротив открывалась в ванную комнату.

– Они держат тебя здесь?

– Да. Бенни притащил тебя сюда и приказал мне заняться тобой. Клаус и он, кажется, уехали.

– Значит, мы одни?

– Да, наверное.

С огромным трудом я сел. Все тело болело, но все-таки я воскликнул:

– Это неожиданный шанс! Нам нужно им воспользоваться! Помоги мне подняться, Гленда!

– Выйти невозможно! Ты думаешь, я не пыталась? – Несмотря на слова, она стала поддерживать меня, когда я пытался встать. – Бесполезно, Ларри, сделаешь только хуже.

Я подошел к двери и уперся руками, очень прочная дверь оказалась запертой. Окно было заколочено. Никаких шансов выйти через окно или дверь!

Страшно страдая от боли, я дотащился до кровати и рухнул опять. Гленда побежала в ванную и принесла мне стакан воды. Я намочил голову, стало легче, затем я посмотрел на часы и не поверил своим глазам. Более четырех часов я пролежал без сознания.

– Попробовать выйти через потолок, – предположил я.

– О, Ларри, милый, нам нужно делать то, что они хотят.

В этот момент мы услышали шум в коридоре, и Гленда вцепилась в меня. Мгновением позже дверь открылась настежь, и вошел Клаус, а за ним Бенни и Джо.

– Вы должны теперь понять, мистер Лукас, не надо хитрить с нами. – Потом, повернувшись к Гленде, он крикнул: – Стакан воды!

Гленда взяла стакан и бросилась в ванную. Страшно было смотреть, как она боялась этого человека.

– Вот таблетки, мистер Лукас. Выпейте. Нужно, чтобы к началу операции вы были в форме.

Бенни и Джо приблизились ко мне. Я дрожал при мысли о том, что огромные кулаки Бенни снова коснутся меня. Я взял три таблетки и стакан воды, который дрожащей рукой протянула мне Гленда.

– Пейте! – крикнул Клаус.

Я проглотил таблетки и воду.

– Уверен, вы не будете возражать против того, чтобы разделить сегодня постель с вашей любимой. Спокойной ночи! – пожелал Клаус и вышел.

– Я буду в коридоре, сволочь. Если тебе что-нибудь понадобится ночью, – сказал Бенни, поднимая свои огромные кулаки, – можешь позвать меня.

Джо покраснел от смеха, и они оба вышли из комнаты. Я услышал щелчок замка. Когда я потянулся рукой к Гленде, таблетки начали действовать, и я погрузился в сон.

Мне снилось, что Джо играет негритянскую песенку на гармошке, и я перевернулся на спину, чтобы прогнать этот неприятный сон, и внезапно проснулся. Музыка продолжала звучать. Я открыл глаза. Джо в комнате сидел на табуретке и играл. Когда он почувствовал мой взгляд, то прекратил играть, и его толстые губы скривились в усмешке.