Дошла до стены довольно быстро, а, быть может, просто показалась, или я задумалась куда сильнее, чем казалось? Уже знакомое чувство беспомощности охватило разум, когда руки вновь зажили своей жизнью и схватились за каменный рычаг, опуская его вниз. В этот раз я внимательно следила за своими действиями и заметила, что опущенный мной рычаг начал медленно подниматься вверх. Теперь понятно, почему стена через какое-то время сама становится обратно.

Дошла до комнаты уже на автопилоте, глаза так и норовили закрыться. Завалилась в кровать, даже не раздеваясь, с мыслью о том, что завтра надо наведаться к теплому озеру с ребятами и все там вычистить.

— Ника! А меня к тебе отправили!

Я, наверное, на целый метр подлетела над кроватью от такого ора. Резко села, пытаясь открыть глаза, перед которыми все расплывалось. Сон никак не хотел отпускать меня из своих объятий, а все из-за ночной прогулки до озера.

— Точно! Постучать! — вновь раздался до неприличия бодрый голос и следом хлопок двери.

Только выдохнула, только дух перевела, как этот рыжий чертенок так в дверь заколотил, что, еще немного, и вынес бы ее вместе с косяком.

Обреченно застонала, сфокусировала взгляд на двери, но позволения войти дать не успела.

— Ника! — снова влетел в мою комнату Кин, от души долбанув дверью о стену. — Я стучал, — существенно снизил градус своей веселости рыжий мальчишка, разглядев зверское выражение моего лица.

— А подождать, когда я разрешу войти? — раздраженно буркнула, радуясь тому, что вчера ночью я была настолько уставшей, что не потрудилась снять с себя одежду перед сном.

— А что, надо ждать? они мне не говорили, — нахмурился рыжий и тут же вновь засиял улыбкой. — Там тебе всю кухню завалили, места свободного нет, никто не знает, что делать со всеми этими птицами.

Мой мозг все еще спал, я, вроде, слышала рыжика, понимала слова и их смысл, но до меня никак не могла)дойти вся суть. А еще, как на зло, глаза косились на не зашторенное окно, за которым только-только занимался рассвет. Поспать удалось, в лучшем случае, несколько часов, от того я и проснуться никак не могу.

— Ну, так что, ты идешь? — не выдержал Кин моего молчания.

— Иди, — потерла ладонями свое лицо. — Я сейчас подойду.

Благо, парнишка оказался понимающим и молча смылся. Еще бы несколько слов, пару капель его жизнерадостности, и я бы взорвалась.

С трудом сползла с кровати, выплеснула грязную воду из чашки прямо в распахнутое окно и налила себе чистой из кувшина. Вот так каждое утро, а куда деваться? Ни водопровода, ни слива. Сегодня поймаю того, кто первый попадется на глаза, объясню, как дойти до теплого озера, и озадачу его по полной. Пусть набирает людей, пусть эти люди думают, гадают, да пусть хоть с бубнами пляшут, но в ближайшие дни мне нужны нормальные условия для жизни.

Холодная вода взбодрила и понизила градус моего настроения до недовольно-боевого. Вот с таким настроем я и перешагнула порог кухни, а там…

— Куда ж столько? — прошептала едва слышно, глядя на пестрые завалы.

— Так сами ж сказали, несколько десятков тушек, — раздался сбоку голос того воина, который мне вчера помогал на складе. — Вот, пять десятков тушек, — непонимающе посмотрел на меня, пытаясь разобраться в том, что же сделал не так.

А меня вдруг отпустило. Старался мужик, честно выполнил мою просьбу, даже с запасом, и это очень хорошо. А то, что вся огромная кухня завалена убитой птицей — так сама виновата, надо было уточнять размеры птичек.

— А вот и ты! — выскочил неизвестно откуда рыжик и давай снова портить мне настроение своей неуемной жизнерадостностью. — Я уж думал, ты снова спать завалилась! — широко мне улыбнулся, а я вдруг поняла, куда направить его энергию.

Улыбнулась Кину в ответ, от души так улыбнулась, во все лицо, а он, словно что-то заподозрив, начал от меня пятиться, да только от меня ж теперь не уйдешь. Сцапала его за ручку и повела к задним дверям кухни. По дороге сцапала парочку вчерашних поварят, вытолкала их на улицу, схватила птичью тушку, которую мне подтащил тот же самый воин, умный мужик, от души ему улыбнулась, и принялась объяснять троим бедолагам, как ощипывать и потрошить этих птичек размером с корову.

Пока объясняла и показывала, разглядела, что в отдельных местах у этих пернатых не жесткое перо, а нежнейший пух. Даже зажмурилась от удовольствия, представив себя на перинке да под пуховым одеялком, и подушка, мягкая, удобная, не то, что эти жесткие валики из шерсти.

Мужчины от моей улыбки даже шарахнулись в сторону, но, к их чести, сбежать не пытались, а я им за это еще троих мужчин отправила в помощь, потом подумала и отправила еще троих, с последними пошла сама и руководила процессом ощипывания и потрошения первой тушки, заодно посмотрела, куда они пух собирают. Оказалось, в мешки. А где взяли? Ловр дал. А Ловр — это?..

А им оказался тот мужчина, которого я озадачила изобретением или изготовлением, тут как получится, ткани. Получилось и так, и так. Послушали меня, взяли за основу мои знания, но добавили немного от себя и, конечно же, чуть-чуть магии. Получилось очень даже хорошо, особенно если учесть то, что задание я ему давала совсем недавно.

Мне показали грубую ткань серого цвета чуть мягче мешковины и светло-коричневую, я бы даже назвала ее темно-золотой, и эта ткань очень сильно напоминала мне шелк. Но так как я была всего лишь любителем, а не экспертом, утверждать ничего не могу.

От всей души похвалила мужчин, а те в свою очередь поинтересовались, куда им девать отходы. Пошла смотреть, что там за отходы, и долго не могла поверить, что зерна пшеницы они посчитали отходами. Оказалось, тут ткань, похожую на шелк, они делают из стеблей вызревшей пшеницы.

— Вы ж мои золотые, — расплылась я в улыбке и полезла к ним обниматься. — В моем мире над безотходным производством знаете, сколько лет бьются? Нет? Впрочем, не важно. С меня вкусняшка, — не думаю, что мужчины меня поняли, но к моим странностям отнеслись снисходительно.

Да и ладно, вот испеку лично им пирог, тогда они и мою благодарность оценят и поймут, что пшеница не отходы. Теперь бы найти еще несколько умельцев, пусть озадачатся помолом, запасов муки на складе не так уж и много, и через несколько дней она уйдет влет.

Холодная комната наполовину забита птичьими тушами, пшеница мелется, ткань ткется, огороды и сады отданные в пользование мужчинам, возделываются и засаживаются, пока что все собранное поступает к нам в замок, по тому, что и питаются все тоже тут.

И вот стою я опять посреди кухни, на единственном маленьком островке, а все свободное и не очень, пространство, завалено тушами очень похожими на свиные, благо их существенно меньше, чем в прошлый раз было птицы. Еще часть кухни заставлена горшками с медом, кочанами капусты и огурцами ссыпанными большой кучей прямо на пол.

Мои четверо поварят бегают в своей части кухни вокруг пышущих паром кастрюль и судя по спокойным лицам, у них все в порядке и на завтрак у нас все же будут вареные яйца. Да, да! Я как те тушки птиц увидела, так и не могла отделаться от мыслей о яйцах. По этому, тем же вечером, нашла того исполнительного воина, который мне их притащил и озадачила его новым заданием. И вот, вчера к обеду мне притащили кучу яиц, каждое размером со страусиное. Я их быстренько припрятала в прохладную комнату и на нескольких оставшихся показала как их варить или делать омлет. Мои поварята оценили, как впрочем и вся охрана во главе с капитаном. От того дружненько решили подавать их на завтрак в вареном виде, с салатом из помидор и огурцов.