Я полюбовался на моих, растерянно переглядывающихся, собеседников и засмеялся:

— Извините, я пошутил. Просто, подумайте сами, откуда у преступников взялась информация о вас, я тоже, в свою очередь, кое что сделаю. Через несколько дней к вам подойду, может быть что-то новое будет. А сейчас извините, меня вызывают.

Я вышел из киоска и двинулся к ЦУМу, пытаясь связаться с дежуркой:

— Я двадцать третий, кто меня вызывал?

— Двадцать третий, как слышишь?

— Двадцать третий, слышу хорошо.

— Двадцать третий, Станционный Бродвей девять, первый подъезд, между первым и вторым этажом драка. Как понял меня?

— Понял, выдвигаюсь.

— Извините — запыхавшаяся Марина заступила мне дорогу.

— Что случилось?

— Извините, я не знаю, как к вам…

— Меня Павел зовут.

— Павел, если вы мне поможете, то я вас очень сильно отблагодарю.

— Марина, вы конечно очень красивая, но как же Тимофей? — я кивнул в сторону тревожно выглядывающего в нашу сторону из киоска любовника молодой женщины.

Марина сильно покраснела. По выражению ее лица, я было решил, что она хочет меня как-то обозвать. Но женщина сдержалась:

— Я имею в виду деньги.

— Хорошо, Марина. Меня столько раз уже обманывали в этом вопросе, но вам я поверю. До свидания.

В первом подъезде, на момент моего прибытия, стояла относительная тишина. Где-то, из радиоточки в какой-то квартире, оптимистично заливался соловьем ведущий передачи «Рабочий полдень», зачитывая письма доярок и ткачих, с просьбой исполнить новую песню Ярослава Евдокимова «Фантазер». Я постучал в первую квартиру, потом позвонил в квартиру номер два. Дверь мгновенно распахнулась, и я охренел.

На порогу квартиры стоял очень высокий дяденька, более двух метров роста, на вид лет пятидесяти. Его лицо, грубо вырубленное, как у римской статуи, с учетом почти полной темноты, густевшей у него за спиной, вызывал нешуточные опасения.

— Здравствуйте, у нас вызов на этот адрес….

— Проходите — сделав лопатообразной ладонью приглашающий жест, мужчина отступил в темноту коридора. Я заколебался на пороге. Коридор был жутко заставлен какими-то коробками, связками книг и картонок, в середине оставался узкий извилисты проход. Сунешься туда, я этот монстр тебя, среди коробок и придушит, а потом упакует в коробку, и отправит во Владивосток малой скоростью багажным вагоном. Но делать нечего, надо идти.

Я нажал на тангенту рации, дождавшись шума эфира и громко сказал в пустоту:

— Двести двадцать третий на связи, на адресе только хозяин квартиры номер два дверь открыл, сейчас объяснение с него возьму.

Пусть этот Минотавр, затаившийся где-то в глубине темной квартиры, думает, что Родина знает.

Протопав по лабиринту я вышел в сторону светлого пятна, оказавшейся кухней. Вся квартира была заставлена залежами книг, только на кухне было немного свободного места.

— Присаживайтесь.

— Спасибо. Нас на драку в подъезде вызвали…

— Это соседи со второго этажа. Они пришли ко мне, устроили скандал.

— А что случилось?

— Жена моя бывшая и теща…

— Как интересно. Но вам все равно придется ситуацию объяснить, мне в дежурку надо документ какой-то представить.

— Меня зовут Кузнецов Василий Кириллович, двадцатого января одна тысяча шестидесятого года рождения.

— …..?

— Да, знаю, что выгляжу очень плохо, но так жизнь сложилась. В восемьдесят третьем году я женился на соседке из шестой квартиры — Наденьке Банниковой, а в восемьдесят четвертом году развелся. А через два месяца, после скандала с уже бывшей женой, медицинская бригада забрала меня из дома и увезла за Город в психиатрическую больницу на улице Кызылсукской. А пришел я в себя только в одна тысяча девятьсот восемьдесят шестом году. Тогда модной стала тема карательной медицины, приехала комиссия из Москвы и многих из больницы выгнали по причине несоответствия диагноза. А моего лечащего врача сильно зацепили. У кого-то из его пациентов родственники настырные оказались, доказали, что он людям за деньги диагнозы ставил. Меня из больницы выписали, и я узнал, что развод мой с Наденькой Кузнецовой был признан незаконным, так как согласно представленного в отдел ЗАГСа заключения психиатра, расторгал я его в невменяемом состоянии. А, следовательно, моя, вновь законная жена, оказалась прописанной в этой квартире. Через год я добился, чтобы брак вновь был признан расторгнутым, на основании чего, Наденьку выписали из квартиры. Вот только, как я понял, деньги они передавали через четвертые руки, и следствие им ничего не предъявило. Вот, теперь два года они пытаются меня обратно в психушку запихать.

— Василий Кириллович, вы где работаете?

— Инвалид второй группы. Поле того, как я два года практически без осознания себя находился, у меня тремор рук часто бывает, давление зашкаливает до двухсот, и печень с почками практически не работают.

— А зачем сейчас то скандалить, она же бывшая жена?

— Видите ли, товарищ сержант, если тебя один раз признали психом, то в любой момент можно вновь признать. А, при должном умении, можно, даже вас, признать шизофреником. А у меня после таблеток бывают судороги и припадки, сходные с эпилептическими, особенно когда волнуюсь. Хорошо, что сегодня вы пришли, а то наш участковый… как-то не складывается у меня с ним. Он даже в мою квартиру не заходит. Орет, из подъезда, что у меня помойка в жилом помещении и он меня выселит за антисанитарию.

— Ну да, есть такая статья, если причиняешь ущерб состоянию жилища. Но, согласитесь, квартира у вас очень странная. Так, стоп, стоп, не надо волноваться! Просто объясните, вот это все — что такое?

— Это книги.

— Просто книги?

— Ну, да, просто книги. Я как работать перестал, стал книги реставрировать, прошиваю, переплеты дорогие, подарочные делаю. Вот видите, кожа, тисненная. Чтобы запах химии в вентиляцию не шел, у меня вытяжка мощная стоит на кухне. А здесь просто книги. Сейчас много книг выбрасывают, а я езжу по библиотекам, в пункт приема вторсырья, ну и еще, в разных местах. Некоторые люди частным образом обращаются, чтобы я привел книгу в хорошее состояние, а потом можно как подарок кому-то вручить.

— И куда вы потом отреставрированные книги деваете?

— Продаю. По выходным езжу в Дом культуры имени Знаменитого Летчика, там коллекционеры и книжники собираются. Детективы, фантастику у метро продаю в будни, тоже хорошо расходится. Прихожу с обеда и, до темноты стою, на Привокзальной площади. Народ в дорогу хорошо книги берет.