Индеец прокаркал странное гортанное слово, положил ей руку на плечо и подтолкнул подальше от входа. Джемма с силой оттолкнула его.

– Не прикасайтесь ко мне, прошу вас!

Индеец снова подтолкнул ее к грязной стене. Потеряв дар речи от возмущения, Джемма наблюдала, как старик направляется к груде мехов. Повсюду были разбросаны орудия для обработки земли наряду с ярко раскрашенными корзинами, сплетенными из сухого тростника. Множество Перьев порылся в одной из корзин и вытащил кожаный шнурок, к которому были привязаны разнообразные орехи. Джемма с интересом наблюдала, как он привязал этот шнурок к своему запястью, а затем еще один к щиколотке. Теперь при малейшем движении орехи издавали своеобразный глухой звук.

Затем старый индеец вытащил пучок сухих, связанных вместе бронзовых табачных листьев и, подойдя к ней, провел листьями по ее щеке, затем начал спускаться по шее.

– Перестаньте сейчас же! – потребовала Джемма, пытаясь оттолкнуть его руку.

Индеец швырнул табак назад в корзину.

Джемма услышала снаружи громкое восклицание, затем смех. Деревушка показалась ей маленькой, всего пять или шесть небольших хижин, но она не представляла себе, сколько еще индейцев могли располагаться возле маисовых полей, которые они миновали по дороге.

Множество Перьев теперь принялся прыгать вокруг нее, размахивая руками и распевая речитативом некое подобие непонятной песни на своем языке, постукивая ореховыми браслетами на запястье и щиколотке и время от времени поглядывая на девушку, словно оценивая, какое впечатление производит на нее это зрелище.

Джемма вызывающе скрестила руки на груди. Пусть себе отплясывает хоть всю ночь, пусть даже целый месяц! Ему никогда не удастся убедить ее выйти за него замуж.

Жив ли Хантер? Если жив, то где же он, во имя всех святых, и сумеет ли теперь отыскать ее здесь?

Посреди устроенного Множеством Перьев представления дверь внезапно распахнулась, едва не сбив старика с ног. В хижину вошел молодой человек, точная копия Множества Перьев, если не принимать во внимание возраст, и сразу выпрямился во весь свой внушительный рост. Как и у старика, голову его украшала пестрая повязка из сплетенных между собой темно-красной и шафранно-желтой полос. На нем были ярко-красные фланелевые брюки с синими лампасами по бокам и богато расшитая затейливой аппликацией рубашка. Шею его сжимало тесное ожерелье из бисера.

Сбросив с плеч одеяло, в которое был увязан тяжелый груз, молодой индеец окинул Джемму с ног до головы темным пристальным взглядом, а затем о чем-то быстро и сердито заговорил с Множеством Перьев, часто указывая рукой на девушку.

Пока индейцы возбужденно спорили, Джемма начала осторожно продвигаться к двери. Не имея представления, что она станет делать, когда выберется из хижины, Джемма положила руку на грубый засов и едва его не открыла, когда молодой чокто прижал ладонью дверь и крикнул:

– Стой!

Джемма мгновенно обернулась к нему. Индеец пристально смотрел на нее проницательным оценивающим взглядом.

– Вы говорите по-английски? – удивленно спросила она.

– Что в этом странного? – спросил он в ответ. Холодная неприязнь в его голосе больно поразила ее. – Здесь теперь появляется слишком много белых. Я выучил ваш язык для своей же пользы.

Джемма содрогнулась.

– Кто вы такой? Что это за место?

– Кто ты такая? И что ты здесь делаешь?

– Я Джемма. – Девушка указала на Множество Перьев, стоявшего позади молодого индейца и молча наблюдавшего за ними. – Он меня похитил.

– Это мой отец, Множество Перьев. На вашем языке меня зовут Парящий Ворон.

– Он пришел к нам на стоянку прошлой ночью и хотел купить меня себе в жены.

Из горла молодого индейца вырвался сдавленный смешок, но лицо его осталось бесстрастным. – Он собирался купить тебя мне в жены.

– Вам? Это невозможно!

Парящий Ворон удовлетворенно кивнул.

– Я сказал ему то же самое. Кому нужна жена с лицом бледным, как полная луна, и дурацкими ямочками на щеках? – Он протянул руку и коснулся ее щеки.

Джемма сердито отбросила его руку.

– Теперь, когда мы все выяснили, скажите ему, чтобы он отпустил меня.

– И куда ты пойдешь?

– Назад к реке, где он нашел меня. Мне необходимо отыскать мужчину, которого я наняла, чтобы он сопровождал меня на север. – Джемма изо всех сил старалась подавить охватившую ее панику.

– Не очень-то хорошо он справляется со своей работой.

– Он справлялся, пока наш плот не опрокинулся во время переправы через реку.

Парящий Ворон бросил на девушку еще один угрюмый взгляд и принялся развертывать узел, в котором принес большой кусок мяса.

Джемма отвела взгляд.

– Когда ты достаточно проголодаешься, то не станешь воротить нос от нашей пищи.

– Я не собираюсь оставаться здесь так долго.

Парящий Ворон подступил к ней ближе.

– Неужели? И куда же ты направишься? Ты и в самом деле думаешь, что этот белый человек, который один раз уже потерял тебя, сумеет отыскать тебя здесь? – Он смерил ее насмешливым взглядом с ног до головы. – Может быть, от тебя одни неприятности? Может, он рад был избавиться от тебя?

– Он все равно найдет меня! И когда это произойдет, вы очень об этом пожалеете. – Джемма храбрилась.

Парящий Ворон угрюмо скрестил руки на груди.

– Я уже жалею, что вообще увидел тебя. Мой отец в свои преклонные годы иногда ведет себя как дурак. Мне не нужна белая жена. Мне пришлось бы все время тебя колотить, чтобы заставить подчиняться.

– Тогда, если вы не возражаете, я ухожу. – Она снова потянулась к задвижке на двери.

Множество Перьев разразился бурной речью на чокто, сопровождая ее сердитыми жестами, отчего орехи на его браслетах яростно стучали.

– Не важно, нужна ты мне или нет, теперь ты принадлежишь моему отцу. Так что оставайся здесь, пока он не решит, продать тебя или отпустить.

У Джеммы упало сердце. Множество Перьев радостно улыбался щербатым ртом. Джемма застонала.

– Иди со мной, будешь выполнять женскую работу. – Парящий Ворон распахнул низкую дверь.

– Я ничего не буду делать, отпустите меня.

Парящий Ворон ухватил ее за подбородок и, низко склонившись к ее лицу, грозно произнес, медленно и отчетливо выговаривая слова:

– Мне нет дела до твоих желаний. Ты принадлежишь моему отцу и обязана ему подчиняться. Ты будешь слушаться меня и не станешь нас позорить. Если ты посмеешь ослушаться, то будешь избита. Тебе еще повезло, что я не обрезал все твои волосы.

Джемма невольно схватилась за голову.

– Не может быть, чтобы вы говорили серьезно.