– Мне сейчас иметь дело с полицией себе дороже, – ответил Дональдан.

– Все нормально, Джерри, – сказал Фрэй. – Я побуду с ними… со своими старыми друзьями, молодость повспоминаю.

– Ладно, тогда отвезите меня домой.

– Это без проблем.

Дома Дональдан просмотрел один из дисков и остался доволен, хотя наблюдать себя в роли порноактера было забавно. После просмотра запечатал один из дисков в конверт с сопроводительной запиской и лично отдал его охраннику, вернувшись к особняку Дерикензи.

– Это срочно и очень важно, – предупредил охранника Джерри.

Торжества там уже давно закончились, и со стоянки отъезжали последние лимузины с перепившими на халяву известностями.

Переговоры Джерри наметил на завтра, опасаясь, что сегодня мистер Дерикензи по горячности не послушает голоса разума и убьет его прежде, чем он что-то успеет сказать и предложить. В горячности и неразумности поведения его трудно будет обвинить, если учесть, что там на диске…

Последние гости разъехались только под вечер. Внизу работали бригады уборщиков: несмотря на то что собирался свет высшего общества, сорил этот «свет» довольно много.

Самюэль Дерикензи в целом остался доволен, заручился поддержкой нескольких очень влиятельных людей, в очередной раз появится на экранах телевизоров граждан в самом выгодном для себя качестве – покровителя и помощника всех страждущих. Правда сама идея пульзиковых вихрей, по мнению знающих ученых, бред сивой кобылы, но под руку ничего лучшего не подвернулось, и пришлось наградить сумасшедшего старика.

Мистер Дерикензи заперся в своем темном кабинете, развалившись в кресле и потягивал через соломинку минеральную воду, что-то опять барахлил кишечник, несмотря на заверения врачей о полном излечении оного.

«Это все устрицы», – подумал он, бросив взгляд на заставленную полками стену от пола до потолка.

На полках стояли миниатюрные копии всего того, чем владел Дерикензи. Здесь были заводы, пароходы, здания и прочее, прочее, прочее… Все это хорошо поднимало настроение в минуту депрессии. Впрочем, сейчас и так все шло хорошо, и в созерцании этих игрушек не было большой необходимости. Однако Дерикензи заметил, что после взгляда на свою финансовую империю в миниатюре и кишечник вроде как успокоился.

«Надо же!..» – подивился он этому факту.

В дверь осторожно постучали. Самюэль Дерикензи поморщился, он приказал, чтобы его в течение часа никто не беспокоил, а побеспокоить его мог, но по очень важному вопросу, только начальник охраны, который, кстати, получил сегодня большой нагоняй.

– Войди! – крикнул Дерикензи.

В кабинет вошел шеф службы безопасности Гвинет Хунг. В руках он держал серый пакет.

– Что это?

– Диск, сэр. Что на нем неизвестно, но пакет чист.

– И из-за этого ты меня побеспокоил?

– Да, сэр. Человек, принесший его, сказал, что это очень важно и… и по словам того же охранника, этот человек – тот самый псевдожурналист, которого мы выкинули…

– Понятно. Давай сюда.

Дерикензи взял пакет из рук Хунга, вскрыл его и вынул диск. Из конверта вслед за диском выпал листок бумаги с номером телефона. С сомнением повертев диск несколько секунд в руках, гадая, что бы это могло быть, вставил его в считывающее устройство терминала.

– Что ж, давай посмотрим…

На экране появилось изображение сегодняшней вечеринки. Картинка дрожала, показывая, что снимающий не профессионал в этом деле, но вот оператор выхватил из толпы его жену, разговаривающую с каким-то молодым человеком, которого он не узнал, так как тот стоял спиной к объективу. Предчувствуя нехорошее, Самюэль остановил воспроизведение и приказал Хунгу:

– Пошел отсюда…

– Слушаюсь, сэр.

Развитие событий продолжилось стремительно. Элеонора увлекла за собой незнакомца, и вскоре началось невероятное: началась отвратительная оргия его жены с этим сопляком-просителем! Но как бы отвратительно это ни выглядело, Дерикензи не мог выключить воспроизведение и с упрямством садомазохиста рассматривал происходящее, вглядываясь в каждый кадр, подмечая все и вся.

Элеонора стонала, требуя еще и еще, причем, как отметил Самюэль, она не притворялась, как делала это с ним. Все продолжалось довольно долго, сменяя одну витиеватую позу за другой.

«Грязная шлюха, потаскуха, стерва! – в ярости думал Дерикензи, кусая ногти. – Да я тебя в асфальт закатаю! Да я… да я тебя на куски порву!»

Наконец оргия закончилась, и снова появилась картинка торжества по случаю вручения премии. Дерикензи уже понял, что сейчас произойдет, но все равно досмотрел, как Элеонора целует его.

Самюэль Дерикензи в ярости с диким криком раненого зверя бросил стакан с недопитой минералкой в коллекцию миниатюр, и те с грохотом посыпались на пол. Оно и понятно, поцелуй был показан сразу после так называемой «игры на флейте».

– Гвинее-ет!!! – заорал мистер Дерикензи вне себя от ярости. – Тащи свою жопу сюда!

– Я здесь, сэр… – проговорил Хунг, с опаской заглядывая в кабинет своего босса.

– Ты даже не представляешь, как мне хочется тебя убить, – зло прошептал Самюэль, сжимая кулаки. – Удавил бы собственными руками… но сейчас не об этом. Найди мне того ублюдка, что принес диск… хотя постой…

Дерикензи схватил со стола клочок бумаги с лаконичной надписью «Позвони», номер телефона прилагался.

Самюэль дрожащей рукой взял телефон и стал набирать номер. Несколько раз ошибался, но с третьей попытки номер он все же набрал правильно.

– Алло, и как мне тебя, сволочь такую, называть? – грубо спросил Дерикензи.

– Зовите Джерри, если вам не трудно.

– Ты понимаешь, сволочь, что я тебя убью?!

– Вы вполне это можете, – ответил спокойный голос. – Но это ни к чему не приведет, а если быть более точным, то вам же станет хуже. Как вы понимаете, диски в случае моей смерти уйдут…

– Чего ты хочешь, мистер Джерри? – чуть успокоился Дерикензи, быстро сообразив, чем для него все это может кончиться. – Денег?

– Нет, хотя и они не помешают. Я думаю, будет лучше, если мы все обсудим при личной встрече, это не телефонный разговор.

– Где?

– Можно у вас, мне без разницы.

Самюэль Дерикензи несказанно удивился. Не в правилах шантажистов обсуждать условия при личной встрече, подвергая себя опасности, да еще на территории противника.

«Либо этот мальчишка псих, либо за ним стоят более сильные люди, и оттого он чувствует себя уверенно, – подумал мистер Дерикензи. – Либо он просто дурак. Хотя для дурака он все провернул довольно чисто, если это конечно он…»

– Хорошо, можно у меня.