– Пожалуйста, позвольте нам взять фирку, чтобы послать предупреждение. По-моему, очень важно, чтобы гельфлинги объединились в борьбе против скексисов. Мы ничего не сможем сделать, если будем конфликтовать друг с другом.

– Мы, гроттаны, никогда не вмешивались в дела дневносветников. У нас свое бремя – здесь, в Домраке. Но ты права. Скексисам даром не нужна эссенция старой модры вроде меня, но мои дети… даже такие ленивые, как Амри. Мы все – гельфлинги. Я дам вам фирку. Я даже дам вам Амри. Он отведет вас к Гробнице реликвий, а затем отправится с вами в Ха’рар от имени нашего часто забываемого клана.

Когда Амри запротестовал, его голос впервые зазвучал совсем юным, принадлежащим тому, кто по возрасту близок к Кайлану и Найе.

– Что? Так нечестно. Я не хочу оказаться в окружении надменных серебрянок! Вот если бы они шли на юг…

Но модра Аргот уже приняла решение. Она махнула рукой, словно согнала мошку с фруктов.

– Я больше не потерплю твоих подрывных экспериментов с вонючими ингредиентами. Я знаю, что ты тайком выходишь из пещер, чтобы собрать их, так что считай это длительной вылазкой. Прими предложение своей модры. Вернешься, когда повзрослеешь.

После этого она от них отвернулась и взялась за стоящий рядом ткацкий станок. Постукивание челноков послужило для них сигналом уйти, и Кайлан с Найей встали и поклонились. Следуя через растительный занавес в туннель вслед за покрасневшим Амри, они услышали, как модра пробормотала себе под нос:

– Проклятые скексисы. Ну наконец-то пришло ваше время. Хо-хо-хоо…

– Не иди с нами, если тебе не хочется, – сказала Найя по пути в главный туннель.

Амри приложил палец к губам, махнув другой рукой себе за плечо, указывая на покои модры.

– Ш-ш. Она может услышать.

Кайлан осмотрел туннель в поисках Тавры, которой явно не хотелось в полном одиночестве стоять в холодной тьме. Он волновался, не случилось ли с ней чего-нибудь. Найя не переживала, и он тоже перестал волноваться. Учитывая подготовку серебристой вапранки, она была в состоянии позаботиться о себе. Он лишь надеялся, что она не навлекла проблем… особенно когда им согласилась помочь модра гроттанов.

Молча они прошли по туннелю и вышли в центральную пещеру, где Кайлан вдохнул свежий воздух. После встречи с модрой пещеры стали менее страшными, но все же это были пещеры – подземные, во тьме. Ему страстно хотелось подняться на вершины над пещерой, найти открытую зеленую поляну и улечься на ней, но говорить об этом было бы невежливо, к тому же им еще предстояло найти фирку.

– Ты не обязан идти с нами, – повторила Найя.

– Дело не в том, что мне не хочется уходить отсюда, – ответил Амри. – Я пошел бы куда угодно, только не в Ха’рар. Эх! Наверное, мне следует радоваться, что модра Аргот вообще разрешила выйти из пещеры. Зато у меня появится шанс удивить Аль-Модру. Мне уже не терпится посмотреть на ее выражение лица, когда она увидит появившегося при дворе гроттана!

Кайлана удивил прилив юношеского задора. Освобожденный от обязанностей стража, Амри сбросил с себя серьезность, словно вернувшийся после дождя физзгиг.

– Кстати о серебрянках. Где ваша серебристая подруга?

Найя пожала плечами:

– Наверное, ушла в Ха’рар. Она давно об этом мечтала.

– Хм, – произнес Амри. – Ей не стоит гулять здесь одной. Многие из нашего народа никогда не видели дневносветников, а к вапрам у них дурное отношение. Нужно найти ее. Я знаю, где искать.

Он отправился в путь по периметру пещеры, и они последовали за ним. Сверху доносились звуки медленной и гармоничной музыки, дуновением исполняемой на инструментах, которые Кайлан не мог распознать. Он смотрел по сторонам в поисках Тавры, но ее нигде не было видно. Возможно, Найя права, Тавре наконец надоело нянчиться с ними, и она сама отправилась догонять Райана в Ха’раре. Подумав об этом, Кайлан ощутил укол обиды. С одной стороны, было приятно освободиться от ее безжалостного негативного отношения, но с другой – он понял, насколько ее не хватает, если она вдруг ушла одна, и заволновался о ее одиноких страданиях из-за кошмара, пережитого в замке.

Амри проводил их наверх до округлого, выдолбленного в покрытой снооттисками стене помещения с кострищем, вырытым прямо в каменной породе. У костра, опустившись на колени, сидели трое гельфлингов-гроттанов с язычковыми инструментами разных размеров. Их флейты звучали одинаково, но в разных тональностях, исполняя чудесное адажио, которое согревало сиротливую комнату. Когда они вошли, музыканты перестали играть. Своими черными глазами они пристально всматривались в Кайлана и Найю, а заметив Амри, успокоились.

У очага Тавры не было. С уступа комнаты можно было осмотреть почти всю пещеру. Став у края, Кайлан осмотрел переходы и лестницы в поисках серебристой накидки, но не нашел ее.

– Если не обращать внимания на надписи, то кажется, будто я оказалась у себя дома в Великом Смерте, – сказала Найя, перестав высматривать Тавру, словно ей не хотелось ее найти. Стоявший рядом Амри, которого поиски не очень интересовали, перевел все свое внимание на Найю.

– Я слышал про материнское дерево дренченов! – воскликнул он. – Правда, что оно такое же древнее и мудрое, как Олейка-Стаба?

Найя обрадовалась возможности поговорить о своей родине.

– В нем может поместиться весь наш клан, – сказала она. – А во время весеннего фестиваля его сердцевина наполняется звуками музыки и птиц… Великий Смерт очень древний и мудрый. Но вряд ли найдется дерево, равное Древу-Колыбели.

– В таком случае я хочу повидать оба. Ты сможешь это устроить?

Найя рассмеялась – чуть веселее обычного.

Они долго вглядывались в пещерные переходы, и стало понятно, что если Тавра и шла по ним, то не желала, чтобы ее заметили. Нигде не было видно ее серебристых волос. Кайлан задумался было, куда она могла успеть уйти за столь короткий отрезок времени, но не знал, как далеко простирались пещеры и легко ли по ним перемещаться.

– Весь клан живет в этой пещере, или гроттаны обитают под всеми горами?

Амри склонил голову, почти как модра Аргот.

– А вы, дневносветники, совсем ничего не знаете, да? – спросил он скорее удивленно, чем критически. – Мы крохотный народ. Нас всего тридцать семь, и да, все мы живем рядом с этой большой пещерой.

– Тридцать семь, – произнесла Найя. – Зато вам легко проводить общие собрания!

Амри засмеялся, и смех его сам по себе прозвучал смешно – булькающий и глуповатый, исходящий из существа, которое совсем недавно выглядело серьезным и пугающим.

– Да! Мы кричим в сердце пещеры, а остальным занимается эхо. Ни к чему собираться, когда можно крикнуть. Так говорит модра Аргот. Ах-х… Представить не могу, каково быть вапрой или даже сифой с многочисленной родней среди гельфлингов. Я бы не смог запомнить всех по именам. С трудом помню имена своих собственных кузенов.