– Может, у него был сообщник? – высказала девушка разумное предположение. Я задумалась.

– Конечно, это вполне возможно, – сомневающимся тоном проговорила я. – Но что-то мне подсказывает, в этой истории только один преступник. И он хочет сказать сэнсэю нечто своими угрозами. Все посылки символизируют смерть, и предназначены они Юрию Алексеевичу. Но зачем так долго угрожать и запугивать человека, когда легко просто убить или отравить его? Александр вполне мог положить в чашку сэнсэя какой-нибудь отравленный порошок и отправить его к праотцам. Он мог надеть маску и совершить убийство, подкараулив сэнсэя после занятий, когда темно и на улицах практически нет прохожих. Подстроить все под банальное ограбление или хулиганство, и все! Сэнсэй человек пожилой, несмотря на его активность и энергичность, здоровье у него, полагаю, не как у молодого парня, которому хоть десять раз бей по голове – и ничего не будет, кроме сотрясения. Но зачем, зачем эти угрозы? Причем не просто записки вроде «тебя ждет скорая гибель», а изысканные стихи на японском языке и атрибуты смерти из японской мифологии? Это мне непонятно…

– И правда, запутанная история… – прошептала Маргарита.

– Самое главное, я не могу придумать мотива преступления! – поделилась я с девушкой своими сомнениями. – Вот кому выгодна смерть преподавателя японского языка? Конкурентам? Да вроде никто в Тарасове не ведет курсы, сэнсэй один такой. Да и если бы некто хотел, чтобы сэнсэй бросил преподавание, он так бы и написал в открытке – вроде «прекрати учить других, иначе помрешь». Ну, в стихах, конечно. Денег, думаю, у Кузьмина не слишком много – вряд ли сейчас преподавателям нормально платят. Семьи, как я поняла, у него тоже нет, поэтому здесь очередной тупик. Остается только надеяться, что преступник каким-то образом выдаст себя, подкинув очередную угрозу.

– Или уже не угрозу… – в голосе Маргариты я услышала нескрываемый ужас. – Я не знаю, как уговорить сэнсэя уехать с фестиваля. Как представлю, сколько всего может случиться за оставшиеся два дня, с ума сходить начинаю…

– Поддаваться панике – плохая идея, – заметила я. – Главное сейчас – сохранять трезвый ум и рассуждать логически. У нас есть подозреваемый – Александр. Скажи, ты ведь все время сегодня находилась в лагере? Когда устанавливали палатки, шатер?

– Ну да… – пробормотала девушка. – Много дел было, я хотела расписание посмотреть, но не успела. То свитки развешивала, то вещи раскладывала, Эби и Аюми с готовкой помогала…

– А не помнишь, что в это время делал Александр? – поинтересовалась я.

Маргарита задумалась.

– Я не особо внимательно смотрела за окружающими, – призналась она наконец. – Помню, что Ален просил его помочь с какой-то палаткой, потом они воду долго таскали, на весь лагерь чтоб хватило. Наверно, все, что я запомнила.

– А в палатку сэнсэя, где лежали дорогие вещи из Японии, кто-нибудь заходил? – продолжала расспрашивать я.

Маргарита пожала плечами.

– Я не видела. Вроде нет, но я могу ошибаться.

– Ясно… что ничего не ясно… – пробормотала я в задумчивости. – То есть Александр в любой момент мог забраться в палатку Юрия Алексеевича и подложить туда маску Идзанами. И при этом вряд ли кто обратил бы на это внимание – раз все были заняты.

– Получается, что так, – печально произнесла моя собеседница. – Думаю, расспрашивать остальных не имеет смысла – они тоже не следили пристально за вещами сэнсэя. В лагере ведь посторонних не было, поэтому никто не мог взять что-то без спроса. А ученики сэнсэя ни за что не присвоят себе его вещи.

– Маргарита, а ты знаешь, где находится палатка Александра? – спросила я.

Девушка кивнула.

– Сделай одолжение, сходи и посмотри, там ли Александр или нет, – попросила я ее. – Я не могу отлучаться от палатки сэнсэя, сама понимаешь.

Маргарита с готовностью кивнула и отправилась выполнять мое поручение. Про себя я радовалась, что ее мучает бессонница – хотя бы есть возможность как-то установить местонахождение моего главного подозреваемого. Сейчас помощник был мне просто необходим.

Минут через десять девушка вернулась и уселась рядом со мной. Зябко поежившись от ночного холода, она сказала:

– В палатке Александра кто-то спит, только не знаю, кто именно. Они же вроде договорились ночевать в одной палатке вместе с Димой, непонятно, сколько там сейчас человек. А открывать палатку я побоялась – если разбужу там кого, что скажу?

– Что ошиблась палаткой, – пожала я плечами. – Темно же, никто бы не удивился.

– Все равно как-то неудобно… – протянула Маргарита в задумчивости. – Можно, я не буду к ним лезть?

– Ладно, что сделаешь, – махнула я рукой. – Так в лагере тихо? Ничего подозрительного не заметила?

– Нет, вроде все спят. А к японцам я не подходила, но их сразу было бы слышно.

Мы замолчали и погрузились каждая в свои мысли. Постепенно становилось все холоднее и холоднее, и я видела, что Маргарита сильно мерзнет. Я предложила ей сходить за теплыми вещами, но девушка объяснила, что ничего, кроме легкой куртки, с собой не взяла, в палатке есть спальник, но даже в нем будет холодно.

– Если хочешь, можем поблизости костер развести? – сказала я. – От него будет теплее.

– Я не знаю, можно ли на турбазе костры жечь, – призналась девушка. – Вдруг запрещено из-за пожароопасности, оштрафуют еще. Лучше не надо.

Я не придумала ничего более оригинального, чем подогреть воду в котелке и заварить какого-нибудь чаю. Маргарите идея понравилась, и она отправилась к походной кухне зажигать газовую горелку. Я подумала, что сейчас тоже не откажусь от чего-нибудь горячего, и лучше, если это будет бодрящий кофе. Вскоре девушка вернулась, держа в обеих руках по кружке с каким-то горячим напитком.

– Что это? – поинтересовалась я у нее, беря в руки кружку.

– Чье-то какао со сгущенкой, – пояснила та. – Я взяла первое, что увидела, но вроде должно быть вкусно.

– Спасибо, – поблагодарила я ее и сделала глоток. Нечто горячее и сладкое приятно обожгло рот, и я отметила, что какао и правда вкусное. А может, на природе любой напиток и любая еда воспринимаются иначе, не как в городе. Не знаю, стала бы я у себя дома делать себе какао или горячий шоколад. Я не привыкла пить подобные напитки, скорее заварила бы себе кофе или чай. Но сейчас какао оказалось как нельзя кстати.

– Вкусно, – отметила Маргарита. – И согревает. Наверно, немного погодя еще сделаю…

В молчании мы наслаждались горячим какао и слушали стрекотание сверчков. Музыка на главной сцене давно замолкла, не слышны были людские голоса. Я чувствовала себя как Робинзон Крузо на необитаемом острове, вдали от цивилизации и привычного общества. Словно это была не я, а кто-то другой, заброшенный волею судьбы в дикий, глухой лес, наполненный всяческой живностью. Да, давненько я не выбиралась на природу, что скажешь. Привыкла жить и работать в городе, и теперь смена привычной обстановки кажется мне странным и непонятным событием. Когда-то в детстве отец таскал меня в походы, мы забирались в какой-нибудь лес, разводили костер, жарили мясо и запекали картошку. Тогда я узнала, как правильно складывать щепки для разведения костра, какие ягоды считаются съедобными, а какие – ядовитыми. Все это было так давно, что, казалось, стерлось из памяти. Но стоило мне оказаться в подобном месте, как детские воспоминания ожили и стали яркими, как будто это случилось вчера.