на него запала», – шепнуло вредное сердце, и Сашка теснее прижалась к Денису, словно пытаясь спрятаться в нем от своих мыслей. Ей это удалось, и она опять загналась по поводу странных отношений Дэном.

Нестерова понимала, что прошел уже год, потом будет еще один… А дальше? Вряд ли Денис собирался оставаться в этом городе. Он уже после учебы заикался о востребованности и распределении на их специальности. От карьеры его удерживала только служба. Едва Саша представила, что Денис начнет новую жизнь, в которой ей не будет места, как сразу сникла, а потом и вовсе запаниковала. Она не желала отпускать его, эгоистичная стерва в ней вопила: «Деня мой!».

Благо этот мерзкий голос заглушил будильник. Что самое смешное – Сашкин будильник. Она сроду не ставила себе сигнал на утро после таких вот попоек.

Встав с кровати, Сашка взглянула на дисплей и обомлела. Оказывается, она совсем забыла, что сегодня ее пригласили на пробное задание в одну из редакций. Нестерова похвалила себя, что додумалась записать все в оповещалку, потому что эта работа была у нее в приоритете. Сашка, как сумасшедшая, носилась по комнате, пытаясь привести себя в порядок. Она даже немного накрасилась, благословляя свою привычку носить в сумке косметичку. Дениса разбудить не удалось, видимо, он действительно перебрал. Силясь припомнить дорогу до выхода, Сашка топала по коридору. Слава богу, лестница и дверь нашлись быстро, и она со всех ног посеменила к остановке. У нее даже оставалось время на кофе и сигарету, потому что общага находилась совсем недалеко от офиса, куда она так торопилась.

В конце дня Сашка приползла домой, поздравив себя с отличным выполнением редакторского задания и честно отсиженными парами. Засыпая, она краем глаза проверила телефон, где мелькала смска от Дени: «Киса, ты супер. Жаль, что рано убежала. Я уехал домой. Целую крепко».

Нестерова послала воздушный поцелуй телефону и отключилась.

Саша получила работу и вместе с ней кучу проблем. Если, будучи официанткой, ей приходилось иногда забивать на универ, то влившись в профильную среду, она и вовсе не находила времени на учебу. Поначалу ей действительно было некогда, но потом Саша просто разочаровалась в своем вузе, ведь она и без образования нашла классную работу по специальности, хорошо с ней справлялась и получала весьма неплохие деньги.

Тщеславие и гордыня частенько подкидывали Сашке шальную мысль бросить учебу. Останавливали ее только просьба начальства закончить образование и мама, у которой, скорее всего, случится припадок, если дочь отчислится. Но Нестерова все равно появлялась на занятиях максимум раз в неделю, курсовая оставалась в зачаточном состоянии, а долги по письменным работам превысили все возможные пределы. Как назло, еще весна в этом году пришла рано. Саша почти весь апрель зависала со своим молодым кавалером, но, так и не настроившись на секс, нашла повод для ссоры и бросила его.

Все лето Саша провела в городе, работая за отпускников и почти не отрывая глаз от компьютера. Сессия была сдана наполовину, что почти не пугало ее. В редкие выходные Нестерова заводила новые знакомства, ездила с друзьями купаться, тусовалась на open air. В общем, ни в чем себе не отказывала, ведь в сентябре всем хвостатым давали две недели на сдачу долгов. Пришел сентябрь, и Саша снова не могла найти время на учебу. Клиенты, с которыми она работала летом, оценили ее слог и скорость и теперь стали постоянными заказчиками. Саша едва нашла время на сдачу зачетов, но два экзамена и курсовая так и висели бременем на шее.

А еще Денис сообщил, что не приедет этой осенью, чтобы пораньше закончить службу. Нестерова жутко расстроилась, ведь она в это время почти сознательно не искала отношений.

В один из мерзотно пасмурных дней октября Сашка скакала через лужи, проклиная дождь и осень. Оценив свое местоположение, Нестерова решилась на опасный маневр. Она пошла прямо между стоящих машин, чтобы пересечь проезжую часть. Все равно движение было минимальным из-за случившейся впереди аварии, а если топать до светофора, то ей точно пришлось бы дать крюк метров в пятьсот. Офис ее заказчика располагался на окраине, куда сто лет не дождешься транспорта, особенно в период послеобеденных пробок.

Едва она пересекла середину дороги, как прямо возле нее раздался пронзительный сигнал клаксона. Сашка аж подпрыгнула от неожиданности. Обернувшись, она увидела внедорожник с драконом на крыле и Диму, который махал рукой и улыбался ей той лучезарной улыбкой, которая всегда заставляла Сашкино сердце биться чаще. Но в этот раз ее сердце вообще чуть не взорвалось, потому что Нестерова не на шутку перепугалась. Она со всей силы саданула ладонью по капоту и постучала кулаком себе по лбу, недвусмысленно намекая, что Дима – мудак и бестолочь. Бывший босс лишь засмеялся, открыл дверь, высунул голову и крикнул:

– Сашка, садись, довезу.

Нестерова, не думая, прыгнула в машину.

– Дим, ты больной?

– Ну по всем признакам выходит, что не шибко здоровый, – продолжал веселиться Токарев, явно забавляясь ее бешенством. – Привет что ли.

– Привет, привет, – забурчала Саша в ответ, теряя злость, но продолжая ворчать для порядка. – Чуть не убил меня нахрен.

– Да ты сама не особо жизнью дорожишь, если прешь поперек дороги.

– Да стоят же все.

– Сейчас стоят, а через секунду едут, – Дима дернул передачу, подтверждая свои слова.

Они медленно тронулись, и Саша вдруг отчаянно обрадовалась, что ей не придется топать под мелким дождем и еще сильнее промокнуть из-за проклятых луж.

– Куда тебя подкинуть? – Саша назвала адрес, и Дима округлил глаза. – Нафига тебе туда?

– Работа, – пожала плечами Нестерова. – Пишу им рекламу.

– Ого, молоток.

– Стараюсь.

– А я кофейню продал, – оповестил ни с того ни с сего Дима.

– Как? – Саша не представляла, как будет теперь это заведение сводить концы с концами, ведь туда все валили по большей части из-за хозяина.

– Ну вот взял и продал. Надо избавляться от заведомо убыточного бизнеса, пока он на подъеме, – и, реагируя на ее недоуменный взгляд, добавил смеясь: – Ну не выкатывай глаза, я же знаю, что баристы дурят с кофе, чаем и вином, а кассиры их прикрывают. Это стандартная схема.

– Тебе видней, ты босс, – пожала плечами Нестерова, млея от тепла печки.

Она поймала себя на мысли, что ни капли не хочет напроситься к Диме в кровать, хотя он все так же действовал на нее.