В ту ночь Лора спала плохо. Столько всего крутилось у нее в голове. Сначала Дэниел оплатил Черри дорогу и, похоже, переплатил, а теперь и всю эту одежду. Он явно потратил целое состояние, и справедливости ради, Черри, конечно, с трудом потянула бы такие расходы. Но к чему тогда эта картина? Почему она решила спустить пару-тройку тысяч евро на подлинник, если не могла даже дорогу себе оплатить? Со всеми этими мыслями Лора проворочалась до двух часов ночи и проснулась тоже рано – около шести. Это беспокойное, вызывающее легкую тошноту чувство внизу живота никак не проходило, и Лора решила сходить на кухню выпить воды. Там она подставила стакан под кран, но стекло выскользнуло у нее из рук и разбилось об раковину. Лора чертыхнулась. В последнее время она стала такой растяпой, вечно все роняла, теряла. Машину в починку она так и не отдала, а теперь было уже слишком поздно, так как через день ей пора было уезжать. Она бережно вытащила осколки из раковины и сложила их на старую газету. Потом достала другой стакан, набрала воды и стала пить медленными глотками, пока вопросы, оставшиеся с минувшего вечера, продолжали биться в ее голове, как шарик для пинбола, но внятных ответов так и не находилось.

Лора размяла ноющие, затекшие мускулы. Это был последний день отпуска, за время которого ей полагалось отдохнуть, но, напротив, она была напряжена и изнурена еще больше обычного. Черри все перевернула с ног на голову. Она чувствовала себя как дома и вместе с тем избегала проводить время с хозяйкой виллы. Лора укрепилась во мнении, что Черри ее с трудом терпит.

Она взяла в руки картину, которую Черри купила для Дэниела. Свет выхватывал деревья и тени на площадном песке. Пейзаж был изумительный. Неудивительно, что Дэниел был так тронут.

– Это подлинник.

Лора обернулась – в дверях стояла Черри.

– Мало ли, вдруг вы сомневаетесь.

– И давно ты здесь стоишь? – выпалила Лора в раздражении, застигнутая врасплох, хотя и знала, что Черри не могла прочесть ее мыслей.

– Не очень. – Черри усмехнулась. – А вы, похоже, любите трогать чужие вещи.

Лора отпрянула. Отложила картину. Что Черри такое говорит? В конце концов, у нее есть полное право посмотреть на картину ее родного сына! Лора собиралась так ей и ответить, но леденящее, отрезвляющее воспоминание остановило ее. Воспоминание о том дне, когда она зашла в их спальню. Книги Черри, ее билеты. Неужели она знала, что их брали в руки, открывали, читали?

Появился Дэниел и обнял Черри.

– Поход на пляж все еще в силе?

Черри улыбнулась ему.

– Конечно. Я только вещи захвачу.

С этими словами она удалилась наверх.

– А ты как, мам? Позагораешь напоследок?

– Нет, обойдусь.

– Что с тобой?

Лора вовсе не хотела грубить, но была уже на взводе.

– Черри хорошо отдыхается?

Дэниел нахмурился.

– Да. Очень. Что-то не так?

– Ты в самом деле ничего не понимаешь? Она гостит у нас уже довольно долго.

– Я думал, ты не против.

Лора вздохнула.

– Я и была не против. Согласись, как я могла сказать «нет»? Просто хотелось бы знать, почему день ее отъезда держится в таком секрете.

– Никакого секрета.

– Только когда я спросила ее напрямую, она не ответила. И с тех пор ни разу не затрагивала эту тему. – Лора почувствовала, как выплескивается напряжение последних дней. – Как долго она вообще планирует оставаться? Неделю, месяц, все лето?

– Она улетает в воскресенье.

Лора осеклась.

– В воскресенье? Через три дня?

– Да, ей пора выходить на работу.

– Ясно. И почему она ничего не сказала?

– Она говорила. Я уже давно знал.

– А меня поставить в известность она сочла необязательным?

– Она… я… Наверное, забыла. Извини, я должен был сам подумать. Если бы я знал, что мы мешаем, мы бы остановились в отеле.

Лора поперхнулась от негодования. Мы, он сказал «мы». А она так скучала по своему сыну последние недели.

– Ты прекрасно знаешь, что этого я не хотела.

Они помолчали. Обоим многое хотелось сказать друг другу, но никому не хотелось первым ворошить это осиное гнездо.

– Мы бы правда хотели, чтобы ты составила нам компанию, мам. Мне было бы очень приятно. Хоть на пару часов?

Она почти согласилась. Почти.

– Извини, Дэниел. Я обещала встретиться с Иззи.

Он видел, что она врет, и Лоре стало стыдно за себя, но как было объяснить ему, что с Черри что-то неладно? И она была уверена, что напряжение между ними не было плодом ее воображения. Но судя по обиженному выражению его лица, он думал, что Лоре просто не нравится его девушка.

– Ладно, что ж, увидимся позже.

Он быстро чмокнул ее в щеку, забрал Черри, и они уехали.

Лора чувствовала себя виноватой за то, что выдумала визит к Иззи, и, решив сделать его правдой, отправилась в Сен-Тропе. Но увы, Изабеллы дома не оказалось. Лора постояла с минуту у пустой виллы подруги, не зная, куда себя деть. В итоге она просто вернулась домой. Там она собрала чемодан на завтра и, вооружившись дуршлагом, решила выйти в сад и посмотреть, не поспели ли перцы и помидоры. На полчаса Лоре даже удалось выкинуть Черри из головы, но потом она услышала с кухни их голоса. Она подумала было остаться на улице еще ненадолго, но, понимая, как некрасиво это будет выглядеть, вздохнула и вернулась в дом, неся с собой два перца, желтый и красный, и четыре мясистых помидора.

– Урожай в этом году будет славный, – начала она, но умолкла, увидев их лица. Удивленные, расстроенные, растерянные.

– Что случилось?

Тут она заметила, что Дэниел держал в руках свою картину. Холст был вспорот пятисантиметровым порезом, прямо поперек Пляс де Лис.

Лора ужаснулась.

– Как это могло?.. Твоя прекрасная картина…

– Она лежала на разбитом стекле, – сказал Дэниел, – когда мы пришли.

На столе остались осколки разбитого стакана, которые Лора забыла завернуть и выбросить.

– Но… как она тут оказалась? – Она перевела взгляд с Дэниела на Черри, но та сокрушенно потупила глаза, избегая встречаться с ней взглядом.

Лора не сразу сообразила, что к чему, а сообразив, только рассмеялась, все еще не веря в происходящее. Смех иссяк быстро.

– Что?

– Что бы ни случилось, наверняка это была случайность, – примирительно сказала Черри.

Лора была потрясена.

– Вы же не думаете… что это я?

– Нет, мам, я просто не понимаю, как это произошло. Мы вернулись, а картина лежит тут, на разбитом стекле.