Хадонк взял мотыгу, встал рядом со мной и продолжил:

– Матвей рассказывал же, что всю жизнь интересовался техникой. Особенно роботами, этими самоходными слоггерами. Показывал даже какие-то убогие машинки, как детские игрушки.

– В их мире техника это то, что помогает людям жить и работать.

– Совсем как промышленная магия, которой ты мечтала заниматься, пока не стала охотником на Первомага.

Хадонк попал в точку. Я объяснила:

– Мне казалось, что мы можем много рассказать друг другу полезного, что обогатит наши знания. Некоторые технологические решения землян, я хотела бы воплотить в магических устройствах. Например, звуковые дощечки. А ещё…

– Для того чтобы узнать технологии землян, тебе не нужен именно Матвей.

– Да, ты прав.

– Вот мы и одни, – повторил Хадонк, привлекая меня за талию.

– Убери своего споггеля подальше, – ответила я, отвечая на поцелуй. – Я смущаюсь, когда он смотрит.

1

– Вот мы и одни, – сказал я.

Аделла остановилась. Слегка согнув ноги, навострила ушки, похлёстывая себя хвостом по ногам:

– Ч-ч-ч. Тихо.

– Вот мы и одни, – прошептал я.

Мягко ступая, Аделла шагнула раз, другой. Остановилась, запрокинула голову, принюхиваясь.

Лесную тишину разрезала трель телефона. Аделла вскинула на меня арбалет и прошипела:

– Убью, заглуши это немедленно!

Я привык к её угрозам. За прошедшие несколько дней она обещала: вырвать мне сердце, отрезать пальцы, выколоть глаза, свернуть шею и «натянуть ноздри на пятки» (чего бы это не значило). А угроза, что меня унесёт неведомый табун, сопровождала каждое обращение Аделлы ко мне.

Хвост со свистом рассекал воздух, сбивая травинки. Аделла оскалилась, убрала арбалет и отвернулась.

– Алло, – ответил я в трубку.

«Босс, я в охотничьем магазине. Какие распоряжения по съёмке?»

– Всё на твоей ответственности, Семён.

«Босс, спасибо за доверие. Я ещё не снимал такую предметку… Я не знаю, как взяться… Как выставить свет? Какие фоны использовать».

– Семён, я занят. Это будет твой лучший заказ. Не бойся, начинай работать…

«Постой, босс…»

В трубке раздались какие-то голоса и стук.

– Семён?

«Босс, тут что-то…»

Связь оборвалась. Сколько я не пытался перенабрать, ответом было сообщение о недоступности абонента. Значит, мы зашли далеко в лес. В другое время я бы не доверил Семёну фотографировать даже трещины на асфальте, но сейчас выбирать не из кого.

Перевёл телефон в беззвучный режим и догнал Аделлу. Она опустилась на четвереньки, оттопырила хвост и понюхала траву. Выглядела одновременно странно и одновременно прекрасной.

Я вскинул фотоаппарат и сделал пару снимков.

– Ушли, – фыркнула Аделла.

– Кто?

– Два мелких животных. А неподалёку хорт бродит. То есть олень, по-вашему.

– Олень? Чего он тут делает? Хотя мы недалеко от заповедника…

– Не знаю, что он тут делает, но если ты спугнёшь, то вместо его рогов, я отрежу что-нибудь у тебя. Ясно? За мной! Когда скажу стоять, становись и молчи.

Мы помчались через лес.

Я старался соответствовать прыти девушки, но всё равно отставал. Она отрывалась в прыжке на несколько метров от земли, пролетая расстояние, как пантера. Почти неслышно опускалась на траву. Я топал, как бешеный носорог, переваливался через стволы деревьев и едва перепрыгивал через ямки. Аделла нетерпеливо останавливалась, ходила по кругу, дожидаясь меня. Злобно била себя хвостом по ляжкам, осыпая меня ругательствами, половину из которых я не понимал.

Иногда уходила так далеко, что я не видел рыжего огня её волос в просветах деревьев. Но был уверен, что она меня не оставила. Хотела бы оставить – давно ушла бы вперёд.

Последний раз совершал такие пробежки в армии. Я едва дышал, чувствуя, что мой язык буквально свешивается через плечо. Снова подумал, что пора бросить курить.

2

Произошла очередная остановка. На это раз Аделла не ходила кругами, а снова встала на четвереньки.

Оглушая дыханием самого себя, я остановился, привалившись к дереву. Но всё же посмотрел на зад Аделлы. В очередной раз подумал, а что если как следует шлёпнуть по нему? Конечно, есть риск, что это будет последнее, что сделаю в жизни… Но девушка-кошка была так прекрасна, что риск стоил того.

Обернувшись через плечо, Аделла поймала мой взгляд. Оскалилась, то ли в улыбке, то ли в предостережении.

Отметил, что её зрачки стали вертикальными.

– Теперь заткнись, – прошипела она. – Хорт рядом.

Конечно, сколько я ни вглядывался, не видел ничего, кроме леса. Аделла схватила меня за шею и пригнула к земле, вынудив лечь на живот. Сама, ловко перебирая ногами и руками, поползла вперёд. Фотать в таком положении было бессмысленно, убрал камеру в рюкзак.

Ни охоту, ни рыбалку я не любил. Но не нужно быть охотником, чтобы недоумевать: как Аделла собиралась завалить большое животное из арбалета? Разве что смажет стрелы магическим ядом?

Очень хотелось спросить, но Аделла ползла быстрее и быстрее.

Мы оказались на небольшом пригорке, лес резко заканчивался, шло поле, поросшее какой-то жухлой травой, которая контрастировала с зеленью леса.

Аделла встала на одно колено, сняла со спины арбалет, потянула натяжитель. Щёлкнули фиксаторы. Второй щелчок – и она вставила стрелу с оранжевым оперением. В магазине, помню, Аделла смеялась над яркой окраской стрел, а вот камуфляжную окраску оценила: «Разумно».

Действовала она быстро, но без суеты.

– Где олень-то? – шепнул я.

– Слепой что ли?

– Кажется, да.

– Вон, правее… да не настолько правее! Чуть правее от поваленного ствола.

Я наконец различил фигуру животного. Олень был настолько далеко и так хорошо сливался с пожухлой травой, что не верилось в способности Аделлы его увидеть.

Она тихонько встала во весь рост и приложила арбалет к плечу.

Я тоже провёл свои приготовления, действуя не менее ловко и быстро, чем она: достал камеру и поставил телеобъектив.

Теперь хорошо видел, как огромный самец беспечно жевал траву, изредка оглядываясь. Широкие рога поворачивались ко мне то в фас, то в профиль, будто олень хвастался богатством.

– Отличные, отличные рожки… – пробормотала Аделла. – Ну уж нет, если охотиться, то по-настоящему.