Она отложила арбалет и встала на четвереньки. В несколько быстрых прыжков переместилась метров на двадцать. С каждым прыжком всё более превращаясь в то непонятное существо, получеловека полульвицу, при виде которого мне становилось не по себе. Нижняя часть тела обнажилась, Аделла сорвала с себя джинсы, открывая звериные ноги, покрытые рыжей шерстью. Волосы на голове словно бы выросли в объёме, лицо превратилось…

Я отвёл камеру. Понял: ещё немного превращений, и я проблююсь, а потом побегу подальше отсюда, позабыв о спасении Земли, магах и всем, что со мной произошло.

Олень так же медленно передвигался, покручивая рогатой головой, сгоняя мух. Трава в нескольких метрах от него шевельнулась, в ней мелькнуло что-то рыжее.

Сдерживая дыхание, словно мог спугнуть обоих зверей, я посмотрел в объектив.

3

Олень поднял голову, и замер. Пучок травы шевелился во рту всё медленнее и медленнее, пока совсем не замер.

Он вёл себя, как герой мультфильма, почуявший недоброе. Трава вывалилась изо рта, олень сделал прыжок в сторону. Рыжая молния вылетела из зарослей и повалила его набок. Олень отчаянно замахал копытами, поднялся и снова прыгнул.

Жёлтое существо с остатками белой майки «Адидас» на теле обхватило его лапами. Косматая грива покрыла всю шею оленя. Аделла… не знаю, могу ли звать это именем человека?… впилась в глотку добыче.

До меня донеслись звуки схватки: отдалённый рык и хрипение.

Олень предпринял ещё несколько попыток подняться. Он и хищница закатились в высокие заросли: больше ничего не видно, кроме покачивания травы.

Убирав камеру, я быстро зашагал в сторону схватки. Участок поля, который Аделла преодолела за минуту, я преодолел за пять. К тому времени звуки борьбы сменились тихим хрустом травы и кошачьим урчание

Я обречённо подошёл к зарослям, догадываясь что увижу нечто неприятное, что навеки будет ассоциироваться с Аделлой… Никогда не смогу смотреть на неё просто, как на красивую девушку, зная, каким омерзительным существом она может быть.

Уперевшись передними лапами в землю, отставив полусогнутые задние, Аделла мотала гривастой головой и урчала. Её окровавленная пасть впилась в горло мёртвого оленя. Выгнув голову, тот замер на своих рогах, словно бы подставляя шею хищнику. Мёртвый рот оленя растянут в грустной улыбке, а с кончика свисал пучок травы.

Даже ветер перестал дуть, словно бы ужаснувшись происходящему. Я меланхолично поднял камеру и сделал несколько снимков. Конечно, для съёмки вблизи телеобъектив не лучшее решение, но в присутствии зверя боялся делать лишние движения.

Прекратив терзать тушу оленя, Аделла подняла на меня оскаленную кровавую морду:

– Аррх! Уррр!

Я не знаю, нужно ли отвечать? Поэтому просто улыбнулся, стараясь не шевелиться. Вообще пожалел, что пошёл на эту охоту.

Продолжая рычать и мяукать, зверюга направилась ко мне. Хвостом била себя по бокам, на которых висели обрывки разодранной майки.

Я отступил на пару шагов назад. Не сбежать ли?

Представил, как зверюга накинулась бы на меня со спины, повалив на землю, как этого оленя…

– Кхм, Аделла, может, хватит? Давай, перекидывайся обратно. Смотреть на тебя тошно.

– Арррх, уррр… дурррак… – ответила она.

Длинным языком облизала морду, стирая капающую кровь.

При взгляде на морду, сохраняющую отчётливые черты лица Аделлы, мне стало не по себе.

Вместе со звериным обликом, Аделла приобрела звериный нрав. Что если, я для неё такая же добыча как олень?

Как бы подтверждая мою позднюю догадку, Аделла встала на задние лапы, положила передние на меня. Под её тяжестью я упал в окровавленную траву, ударившись затылком о копыто оленя.

4

Когти прокололи мою куртку, впились в плечи, но боль быстро прошла. Лапы Аделлы стремительно превращались в руки.

Морда склонилась над моим лицом. Усы пощекотали мои щёки:

– Аррррх, дурачок, унеси тебя табун.

Шершавый язык облизал мою одну щёку, потом другую. От Аделлы остро пахло кровью и мокрой шерстью. От оленя вообще несло старым грязным коровником.

Фигура Аделлы, сидящей верхом на мне, вырисовалась тёмным силуэтом на синем небе. Она приобрела знакомые очертания: грива стала волосами, мохнатая грудь превращается в женскую… едва прикрытую обрывками майки.

– Как же ты обратно пойдёшь? – спросил я.

– Одежда – главная проблема оборотней, – ответила Аделла. – Драген, наш наставник, рекомендовал носить специальную робу ливлингов. Но я не могу одеваться в такое уродство.

Речь её всё ещё невнятна из-за отросших клыков.

– Я куплю тебе новую одежду. Хочешь, то ужасное платье с блёстками?

– У тебя же нет денег.

– Бленда наколдует нам золото.

– Если наколдует – сама куплю. Зачем мне ты?

Аделла наклонилась ко мне. У неё обычное, человеческое лицо, без усов и чёрного носа. Зрачки то ли светились жёлтым, то ли…

Она расстегнула мою рубашку:

– Вот в этом пойду.

Стянув рубашку, попробовала накинуть на свои плечи. Я перехватил её за руки и притянул к себе. Девушка фыркнула, настороженно двигая ушами. Хвост заколотил по траве. Я знал, что Аделла в десятки раз сильнее меня, поэтому её «слабые попытки» вырваться – это часть игры.

Отпустив её руки, схватил за хвост у самого основания, там, где он плавно переходил в спину. Рука Аделлы с растопыренными пальцами мгновенно легла на моё горло, когти царапнули кожу:

– Только попробуй, – прошептала она. – Останешься лежать здесь навсегда.

Не отпуская хвост, второй рукой стянул с её груди обрывки майки. Теперь Аделла сидела на мне полностью обнажённая.

– Только попробуй… – повторила она.

Я сжал хвост крепче и легонько дёрнул. Не убирая когтей с моей глотки, Аделла снова наклонилась и… мы поцеловались. Я провёл рукой по хвосту, перешёл на спину и обратно на хвост. С опаской потрогал грудь, боюсь нащупать звериные сосцы, но грудь приятная, женская, человеческая.

Мы перевернулись. Теперь я сверху. Аделла обвила меня и руками, и ногами и хвостом. Ушки опустились вниз, как у анимешных героинь.

Испугался, что она начнёт царапать мне спину. С её когтями – для меня это обернётся смертью от потери крови.

Но Аделла не новичок в любовных делах… Она страстно кричала, рычала и фыркала. Когти хоть и кололи мою спину, но, вроде бы, не смертельно. В крайнем случае, применю рулль исцеления.

От её криков в лесу произошло движение: птицы заметались среди деревьев над нами, ещё один олень или другое крупное животное спешно ломанулось через заросли.