litbaza книги онлайнСовременная прозаМэгги Кэссиди - Джек Керуак

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 46
Перейти на страницу:

Но неожиданно вспоминаю о Мэгги. Она в «Рексе», отсюда рукой подать, за неонками Кирни-сквер, за всеми темными головами ночи, там она, танцует, с Кров-гордом, в невыразимо печальной музыкальной розе заката и серенад лунного света, и мне лишь нужно туда пойти, отмахнуть в сторону штору, увидеть всех танцоров, поискать глазами ее силуэт, надо-то всего лишь посмотреть —

Но я не могу оставить Па и Полин, разве что под каким-нибудь предлогом, притворством. Мы идем в кафе, там народ с соревнований, а также люди из кино, из «Кита» на Стрэнде, или с Мерримак-сквер, публика с разных мероприятий общественного значения, о которых можно упоминать на следующий день, у площади видны их дорогие машины, а иногда и прямо на ней (до 1942 года) — Па мой потрепан, зубы редкие, смуглый и смиренный в своем большом пальто не по размеру, он озирается и видит несколько человек, которых помнит, презрительно фыркает или смеется, смотря, как относится к ним — Мы с Полин деликатно едим свои сливочные — из-за невообразимого подавленного возбуждения накинуться на них и сожрать огромными ложками — Просто сценка в родном городке в субботу вечером — в Кинстоне на Куин-стрит эти южане уныло ездят взад-вперед или бродят пешком, заглядывая в тусклые скобяные сенно-фуражные лавки, а в цветном районе перед курятниками и стоянками такси собралась поболтать толпа — В Уотсонвилле, Калифорния, мрачное посредиполье, и наемные батраки Мексики прогуливаются, иногда обхватив друг друга руками, отец с сыном или друг с другом, в печальной калифорнийской ночи белого сырого тумана, филиппинские бильярдные, а город зелен на бережке — В Дикинсоне, Северная Дакота, в субботу вечером посреди зимы воет вьюга, автобусы застряли за городом, дикая теплая еда и бильярдные столы в великолепных ресторанах-столовых ночи, а все стены украшают картинки со старыми заблудшими ранчерами и разбойниками — Снежный прах арктического одиночества кружит в борозде с полынью — городок снаружи, потерянная тощая ограда, ярость снежной луны — Лоуэлл, кафе-мороженое, девушка, отец, мальчик — местные пейзане вокруг одни местные пейзане и лохи —

— Ладно, парнишка, — говорит мой отец, — а скажи-ка, ты хочешь сейчас один Полин пойти проводить, или ты идешь домой, или как?

— Я ее провожу… — У меня уже большие планы по части Мэгги — и я подмигиваю отцу, наигранно. Он считает, что это забавно.

— Тогда до завтра, парнишка. Эй, смотри-ка — вон все равно Джин Плуфф идет — вот с ним я на автобусе домой и поеду.

Потом, позже, я избавляюсь и от Полин тоже под каким-то другим предлогом, касающимся времени, у меня в моем дождливом сердце едва хватает места видеть и слышать то, что должен — Я потерялся, постоянно втыкаюсь в какие-то толпы народу на площади. Мы вьем петли у автобуса, я провожаю ее «домой» до ее автобуса домой перед «Брокельманом» — Затем, как во сне, рву в «Рекс».

Уже полночь. Играет последний танец. Танец, на котором гасят свет. В кассе никого. Я заскакиваю внутрь, озираюсь. Темно. Вижу Бесси Джоунз, слышу скорбные саксофоны, шаркают ноги. Наконец — последних наседок в хмурых пальто на балконе.

— Эй, Бесс!

— Чего?

— Где Мэгги?

— Ушла в одиннадцать — Кровгорд еще здесь — Ей все обрыдло, и она пошла домой — одна —

— Так ее здесь нет? — Я чуть не плачу, слыша муку в собственном голосе.

— Нет — она же ушла!

— Ох, — и я не могу потанцевать с нею, не могу преодолеть высокогорную грезу этой ночи, придется ложиться спать с остатками боли еще одного дня. «Мэгги, Мэгги», — думаю я — И лишь слабо начинаю соображать, что она разозлилась на Кровгорда —

А когда Бесси Джоунз вопит «Джек, это потому, что она тебя любит», я это понимаю. Тут не так — что-то другое, и не так, и грустно, и тошно — «Где моя Мэгги? — рыдаю я самому себе. — Я сейчас туда пойду. Но она меня никогда не впустит внутрь. Три мили. Ей будет наплевать. Холодная. Что же мне делать? Ночь».

Музыка так прекрасна и печальна, что я никну послушать ее, стоя, думая, потерявшись в своей трагедии субботней ночи — А вокруг меня все эти слабые голубоватые ангелы романтической любви летают в лучах прожекторов в горошек, у музыки разбито сердце, она томится по молодым близким сердцам,, по губам девчонок, едва вышедших из детства, по заблудшим невозможным хористочкам вечности, медленно танцующим у нас в умах под безумный загубленный тамбурин любви и надежды — Я вижу я хочу прижать мою Огромнотень Мэгги к себе на все оставшееся время. Вся любовь потеряна. Я выхожу, под музыку, на обескураженные тротуары, к вероломным дверям, недружественным ветрам, рыкающим автобусам, жестким взглядам, безразличным огням, призрачным скорбям жизни на улицах Лоуэлла. Я снова иду домой — и никак не умею ни плакать, ни просить.

А Мэгги тем временем на другом конце города плачет у себя в постели, все совершенно несчастно в могиле вещей.

Я ложусь спать с кошмаром на крыльях. В подушке моей печальна утеха. Как говорит моя мама, «Оn essaye a s’y prendre, pi sa travaille pas» (Стараешься-стараешься, а в итоге одно говно выходит).

23

Утро — такое время, когда расслабленные сном лица детей Господних должны приводиться в порядок, растираться и пробуждаться…

Весь тот день, воскресенье, я скорблю у себя в комнате, в гостиной с газетами, навестить меня приходит Елоза и соболезнует моему лицу, что наводит долгие сумраки на его собственное («В твоем старом городишке говорить особо не о чем, если не считать старой поговорки: „Тоска смертная“», — на самом деле говорит он), но лишь между возбужденными отчетами обо всем, что тем временем происходит —

— Загг — знаешь что? — Тут вчера вечером Мышу и Скотти шлея под хвост попала, и они устроили у Винни такую борьбу, что чуть печку не разворотили, Скотти его чуть не убил — В субботу днем мы играли в баскетбол с «Пантерами» из Северной общей, когда ты отдыхал — Я им показал, малявка — Семь в корзину, два фола — шестнадцать очков — Я им просто показал свой боковой бросок одной рукой, прикинь? Видел вчера на соревнованиях М. К.? Я вчера был с предками у дяди — С хорошей девчонкой там поболтал, такая малышка — Сказал, что ухо ей откушу — Она грит влеээ! — Хии хии — В саботу Барни Макгилликадди О’Тул тоже дал жару, сам одиннадцать очей забил, один длинный прицельный из центра площадки, но команда уже не та, Загг, пока ты снова к нам не вернешься —

— Теперь вернусь — Хватит уже этой дрянской любви —

— Маленький Белы Янни два очка сделал, ей-богу!

— Кто?

— Джи-Джей. Я ему новое имя придумал. Зови меня «Сэм». Это мое новое имя. Еще меня зовут Добрым Бельгом. А М. К. на соревнованиях была?

— Полин была.

— Я ее на уроках все время вижу. Жан, — зовет меня французским именем, — она даже Джо Луиса[55]взглядом наземь бы сшибла.

— Я знаю, — печально.

— Чёрт! Не надо нам было перед Новым годом в «Рекс» ходить! После этого все пошло наперекосяк! Даже у меня!

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 46
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?