— Насколько я понимаю, вы так и не поженились, — произнес Эндрю медленно.

Натали отрицательно покачала головой, шмыгая носом.

— И замечательно, — заключил он.

Натали взглянула на него.

— Замечательно?

Никогда прежде она не смотрела на него со столь близкого расстояния. Его рот был на уровне ее глаз, к нему так и хотелось прикоснуться губами.

— Признаюсь честно, мне этот парень сразу не понравился, — сказал Эндрю. — Типы, зацикленные на прическах и одежде, обычно ветреные и не считаются с чужими чувствами. Ты только, пожалуйста, не обижайся.

— Что ты! — воскликнула Натали, отворачиваясь. Его рот будил в ней самые запретные желания, завораживающие и пугающие. — Джеймс именно такой: ветреный и чихать хотел на чужие чувства. — Она выдержала продолжительную паузу. — В один прекрасный момент он взял и заявил мне, что не готов к серьезным отношениям и хочет вновь вернуть себе свободу. Это после того, как каждый день клялся мне в любви и твердил, что ему не терпится стать моим мужем!

От жалости к себе ей опять захотелось плакать, и Эндрю, почувствовав это, крепче обнял ее. Натали вдруг осенило, что нуждается она вовсе не в монастырской тиши и не в лютых морозах, а в таких вот мужественных руках, обещающих надежность, защиту и ласку.

— Если бы я только знал, — пробормотал Эндрю с досадой, — то и взглянуть на тебя этому гаду не позволил бы. Почему ты согласилась разговаривать с ним? Не дала мне понять, что он тебе неприятен?

Натали пожала плечами.

— Сама не знаю. Я ведь очень сильно его любила, — прошептала она, опустив голову. — Настолько сильно, что, когда он ушел, расхотела жить, чуть умом не тронулась. Серьезно… Для меня все потеряло смысл, лишилось красок, всякой прелести… — Она всхлипнула, отчаянно борясь со слезами.

Свободной рукой Эндрю взял ее за затылок и повелительно-нежным движением привлек к груди.

— Если хочешь, поплачь, не стесняйся, — произнес он проникновенным голосом. — Сразу станет легче, и ты расскажешь мне все до конца.

Натали послушалась: уткнулась лицом в его твердую теплую грудь и расплакалась. Слезы, столько времени в ней копившиеся, текли долго и обильно. Эндрю гладил ее по голове, что-то тихо приговаривая.

Успокоившись, Натали действительно почувствовала долгожданное облегчение. Ей не хотелось, чтобы Эндрю видел ее покрасневшее и опухшее от плача лицо, и некоторое время она не меняла положения, глубоко дыша и наслаждаясь его близостью.

— В любом случае все уже позади, — тихо произнес он, предлагая продолжить разговор. — Ты поняла, что он за тип, а заодно и набралась жизненного опыта. Даже хорошо, что все выяснилось вовремя. Только представь, как несладко тебе пришлось бы, если бы вы успели пожениться, обзавестись ребенком и лишь тогда он проявил бы свою истинную сущность.

— Угу, — согласилась Натали.

— Я прекрасно понимаю, насколько тебе тяжело, — продолжил Эндрю. — Но ты обязана продолжать жить. Возвращайся в университет. Там ты встретишься с друзьями, потихоньку втянешься в учебу, а чуть погодя найдешь другую работу.

— Я не обо всем тебе рассказала, — смущенно призналась Натали, поднимая голову и маша перед лицом ладонью. — Понимаешь, все гораздо сложнее…

— Он вздумал к тебе вернуться? — встревожился Эндрю. — Этого вчера добивался?

— Вчера? — Рука Натали застыла в воздухе, задержалась на несколько секунд и безвольно упала. — А, да, он говорил что-то вроде этого. Только теперь я точно знаю, что никакой любви у него ко мне не было и нет. Видел, с кем он заявился в бар?

Эндрю поднял глаза к потолку.

— О да. Его подруга произвела на меня неизгладимое впечатление! — Он брезгливо поморщился. — Скажу откровенно: еще немного, и я выкинул бы ее из бара вон! Она в буквальном смысле достала меня.

Натали понимающе кивнула.

— Только я не об этом хотела сказать. Не о бредовой затее Джеймса вернуться ко мне. — Она замолчала, собираясь с мыслями.

— О чем же? — спросил Эндрю напряженным тоном.

Натали взглянула ему в лицо, и ей показалось, что он все давно о ней знает и целую неделю лишь притворялся, будто понятия не имеет ни о ее разбитом сердце, ни о желании удалиться в святую обитель.

Нет, не может быть, подумала она, пристальнее вглядываясь в его глаза. Откуда ему знать о моем намерении уйти в монастырь? Я рассказала об этом одному-единственному человеку в Сиэтле — Кэролайн. А она меня ни разу в жизни не подводила. Нет, он, конечно, ни о чем и не догадывается.

— Понимаешь, после разрыва с Джеймсом во мне что-то умерло, — вновь заговорила она. — Вера не только в его ко мне любовь, но и вообще в человеческие отношения, в истинность чувств. Я смотрела на мир сквозь розовые очки, и вдруг эти очки с меня безо всякого предупреждения сорвали. — Она перевела дыхание и заговорила быстрее и взволнованнее: — Несколько дней я вообще себя не помнила: ничем не занималась, почти ничего не ела. Жизнь казалась мне пустой и бессмысленной, в том числе и то, что раньше я так любила. И вот в один прекрасный день я заставила себя подняться с кровати, перейти в гостиную и включить телевизор. Как раз в этот момент шла передача об одном монастыре в России. И мне вдруг страстно захотелось сбежать туда от этой проклятой жизни, подальше от Джеймса, от всего, что окружало меня с самого рождения…

Эндрю слушал ее очень внимательно. Если причину, по которой ей захотелось удалиться в монастырь, он и находил сумасбродной, то ничем этого не выразил.

— Что самое удивительное, я почувствовала, как мое сердце переполняется жаждой чего-то вечного, духовного, — говорила Натали, уже не в силах остановиться. — И мне искренне захотелось коренным образом изменить мою никчемную жизнь. Тогда я решила написать в обитель письмо, что и сделала прямо в тот же день. Представь себе: мне ответили. На английском языке и очень подробно. — Она сглотнула и посмотрела на Эндрю. — Я не утомила тебя своим рассказом?

Он провел по ее волосам рукой и молча покачал головой. Тогда Натали продолжила:

— Мысль уехать настолько окрылила меня, что ни о чем другом я уже и думать не могла. Модная одежды, косметика, увеселения, флирт — все это вмиг перестало волновать меня, а мечта о простой жизни без особых удобств превратилась в часть меня, стала смыслом моего будущего существования. Я решила, что родителям расскажу об отъезде в последний момент, поделилась своими намерениями только с подругой…

Эндрю закашлял, и Натали встревоженно взглянула на него.

— Простудился?

— Нет, не думаю… Просто в горле запершило. Уже все в порядке.

— С Кэролайн я поговорила по телефону, — сказала Натали. — Совсем недавно, чуть больше недели назад. Она, естественно, пришла в ужас, точнее сначала подумала, что я шучу, а испугалась уже потом, когда поняла, что я говорю совершенно серьезно. Принялась отговаривать, что-то доказывать. В тот момент ее слова не оказали на меня ни малейшего воздействия. Я была твердо убеждена, что жить по-прежнему не могу и не желаю… — Она замолчала, потупила взгляд.