– С почином, ребята! – почти искренне улыбается Ли.

Мария возвращает ему улыбку, остальные торопятся слезть с батутов. Это ведь только начало.

Игроков всего двадцать пять, поэтому и площадка меньше стандартной. Но зрители обязательно проголосуют за лучшую, на их взгляд, команду, – самую быструю, ловкую, веселую и удачливую. Она получит бонус. Набравших наименьшее число бонусов в конце месяца выгонят и наберут других. Недостатка в желающих нет, шоу популярно.

Писатель поднимается наверх. Он не очень-то ловок и скор, но из пятерых – самый невозмутимый. У него не бывает проявлений бурной радости, но нет и хандры. Он все время о чем-то размышляет – внутри себя, не внося сумбура в команду. В глаз мальчишке он дал с полным хладнокровием. Такие люди нужны, они – якоря, позволяющие удерживать равновесие и не сойти с ума. Однажды Ли спросил, что дает «офф-лайнс» Литературным играм. «Я – больше, чем просто игры», – ответил Писатель и больше не проронил ни слова. Ли не был уверен, что правильно понял, но лезть в душу не стал. Писатель чем-то напоминал ему Хидден.

С мыслью о Хидден Ли поднимается на поле – и оказывается в одном ряду со своими. Команда радостно встречает его. Через секунду «синие» уходят под землю.

Череда новых подъемов и спусков. Дождь усиливается, бегают по грязи. Ли поскальзывается – и взмахивает руками, пытаясь удержать равновесие. Ему это удается, но впечатление испорчено. Зритель разочарован.

Бонусов команда сегодня не получит, понимает Ли.

Дождь переходит в ливень.

Ли бежит по стрелке, путь преграждают «красный» и «зеленый». Ли отчаянно рвется вперед. Его отталкивают. Получив ощутимый удар по голове, он чудом не опрокидывается в грязь.

«Кто счастья ждет, кто ищет, не боясь, достоин лучшей участи, чем смерть на поле боя…»

Игрок «фиолетовых» на бегу спотыкается и растягивается на траве. Зал ревет и улюлюкает. «Синие» спасены. В игре – перелом.

Удача поворачивается лицом, последние минуты команду Ли сопровождает одобрение зрителей. Подворачиваются удачные варианты. Никто не поскальзывается. А невысокая кругленькая Мария каким-то непостижимым образом молниеносно пересекает поле по центральной диагонали и оказывается в ряду своих, которые встречают ее восторженными криками. Им вторит зал. «Все не так плохо», – думает Ли, опускаясь под землю.

Игра закончена. Команды вновь на поле. Комментаторы объявляют приз зрительских симпатий, и Ли с удивлением слышит, что это его «синие». Каждого игрока называют по имени. Они обнимаются друг с другом, хлопают его по плечу, что-то кричат… Ли отстраненно прислушивается к голосу комментатора, но все равно никак не может поверить.

– … И капитан команды «синих» – Логические Игры-ы-ы-ы-ы! – ревет голос над стадионом.

Ли вздрагивает, услышав свое имя. Все-таки, именно его команда получила бонус.

Он ищет взглядом Хидден – на автомате, ведь это нереально, увидеть ее в толпе других болельщиков. Но неожиданно – видит. Она машет синим флагом.

Ли не может встретиться с ней после игры. Но идет домой почти счастливым.

* * *

– Ваш ход, ладья.

– О, есть ли справедливость? В игре, где мы – ничто, мы лишь статисты, мы – ветер, тень, букашки-однодневки. К чему стремиться нам, за что сражаться?

– Не плачьте, ваших слез я не достоин. Все смертны. Будет новая игра.

Режиссер всю дорогу кивает. Не то воодушевил вчерашний успех, не то Ли, наконец, сжился с ролью, но играет он естественно.

После репетиции они с Хидден сидят в буфете. Она пьет кофе, он – молочный коктейль. Ли не любит кофе. Адреналина ему хватает и так.

– Хорошо, что у тебя иногда бывает выходной, – улыбается Ли и внезапно спрашивает: – Ты веришь в Игрока, Хидден?

– Нет.

– Это странно. Все женщины верят.

– Кто это все? – пожимает плечами Хидден. – Твоя жена? Твоя Мария?

– Хотя бы.

– В юности и я верила. Пока не поняла, что его не существует.

Хидден продолжает пить кофе, украдкой поглядывая на Ли. «Догадается ли он когда-нибудь пригласить меня на маджонг, – думает она. – Черно-белый маджонг. Это так прекрасно. Может, намекнуть ему?»

– Только мне наша пьеса кажется дурацкой? – спрашивает Хидден вместо этого.

– Не только тебе. Но я не видел других.

Ли потягивает коктейль через соломинку. Хидден смотрит на него:

– Я часто думаю… зачем ты приходишь в театр? Ведь тебе даже не нравится пьеса.

– Мне нравится играть. Это так же увлекательно, как складывать пазлы. Даже если не нравится картинка.

– А в «офф-лайнс»?

Ли хмурится:

– Это иное. Кураж, но… ничего для души.

– Знаешь, я бы очень хотела играть в твоей команде.

– Нет! – вырывается у Ли.

– Почему?! Я знаю всех твоих игроков. Знаю правила. Я столько раз видела шоу, что…

– Ты не понимаешь. Это – как арена. Цирк. Колизей. Там не нужна работа ума – только ноги. Борьба довольно грубая. Это не для тебя.

– Но у вас играют и женщины…

– Мария – другая. Она прочная, как фундамент. А ты – слишком хрупкая.

– Я?! – брови Хидден взлетают. – Да ты меня не знаешь.

– И не хотел бы узнать с этой стороны – признается Ли.

Хидден замолкает и допивает кофе. Романтический момент испорчен.

* * *

Переодеваясь для шоу, Ли ничего вокруг не замечает, он занят своими мыслями. Как неловко получилось с Хидден. Неловко – и глупо. Но он сказал правду: «Оффлайне» – не для таких, как она.

Когда Ли поворачивается к команде, он понимает: что-то не так. Уже хотя бы потому, что игроков только трое.

– Тебя искал директор, – мрачно говорит Настольник.

Полный нехороших предчувствий Ли спешит в кабинет. «Кто-то из фиолетовых стуканул», – доносится вслед ему.

Директор очень похож на режиссера: пухлый и в пиджаке. Вот только пиджак не в клетку, а в линию.

– Что же вы тянули до последнего? – бурчит директор, не отвечая на приветствие. – У вас беременный игрок, вы что, не знали?

Ли застывает, как вкопанный.

– Не знал. Мария?

– А вы полагаете, это может быть кто-то другой? – усмехается директор.

– Но она так бегала… – оторопело произносит Ли. – Полагаю, срок еще не настолько…

– «Не настолько»? – передразнивает директор. – Живот виден, этого достаточно. Если она упадет и получит травму, кто будет отвечать? Не вы! А я! А я отвечать не хочу. Поэтому с сегодняшнего дня Мария снята с шоу.

Ли холодеет.