Через полчаса сундук с сокровищами действительно стоял на палубе. Команда получила долгожданное вознаграждение, а вечером каждому выдали по стакану рома. И все были довольны молодым капитаном.

А через неделю, в Плимуте, «Посейдон» снова оказался пришвартованным неподалеку от «Русалки», и Френсис Дрейк отправился на галеон с визитом вежливости. На этот раз Ролингс принимал его еще более щедро, чем в прошлый раз. Они выпили рому за упокой души Джерома Саймона, за морскую удачу, за благоволение морского бога. Было видно, что Ролингс хочет что-то сказать, но сдерживается до поры. Однако пары рома разъедают любую сдержанность.

— Ты стал известен среди моряков. Про тебя ходят разные слухи, — понизив голос и многозначительно прищурившись, произнес наконец хозяин. — Хотя, конечно, они не для чужих ушей, а потому их лучше не повторять. Но тебя уважают и побаиваются. Говорят, что ты не из трусливого десятка, что ты, держишь слово и заботишься о команде и что лучше не становиться у тебя на пути. Словом, ты мне подходишь. А потому я повторю свое предложение примкнуть к моей флотилии. Начнем с торговли «черным деревом», а потом…

Он осекся, глянул искоса.

— А потом будет видно…

До Дрейка доходили приглушенные разговоры, что Ролингс, кроме торговли живым товаром, занимается и морским разбоем. Поэтому он сразу понял, что тот имеет в виду. Но сейчас сомнительные предложения не вызывали у него протеста.

— Так что, согласен?

— Согласен!

— Тогда по рукам?

Старый морской волк и молодой моряк крепко пожали друг другу руки.

Открытое море, борт галеона «Золотая лань», 1575 год

…Галеон «Золотая лань» стремительно несся к берегам Англии. Как старый конь спешит в любимое стойло, зная, что его там ждет тепло и клок сена, так пятипалубный корабль длиной 170 футов[5] и водоизмещением около тысячи тонн мчался к родным берегам, надеясь отдохнуть в своей гавани. Паруса всех четырех мачт и блинд[6] на длинном бушприте туго надувал попутный ветер. На двух батарейных палубах располагались 80 пушек, а в галереях носовой и кормовой надстроек торчали из бойниц 60 мушкетонов, позволяющих создавать плотную огневую завесу по ходу корабля и отстреливаться от преследователей. Но сейчас орудийные порты были закрыты — у пушек, потопивших десятки испанских кораблей и приводящих в трепет испанские эскадры, наступило время недолгого отдыха. Отдыхали и полторы сотни солдат, разоривших и разграбивших десятки испанских городов и поселений в Вест-Индии. Около ста человек экипажа несли, как обычно, посменные вахты, группа из особо приближенных и доверенных охраняла в трюме носовой отсек грузовой палубы, забитый сундуками и корзинами с золотом, серебром, жемчугом и другими ценностями. Несколько десятков пассажиров в комфортабельных каютах кормовой надстройки предавались вынужденному, но от этого не менее приятному праздному безделью с ежедневными отменными обедами и игрой в карты по вечерам.

Хозяин корабля, богатый и могущественный морской волк, имя которого внушало ужас испанским армадам, стоял на палубе, вглядываясь в морскую даль. Испанцы прозвали его Драконом — может, из-за того, что он всегда появлялся неожиданно, или потому, что он первым, ухватившись за привязанный к рее канат, перелетал на палубу вражеского корабля и полы черного плаща развевались, как крылья огнедышащего чудовища… А может, оттого, что он был неуязвим и выходил невредимым из самых крутых переделок… Сейчас Дракон полной грудью вдыхал просоленный морской воздух, чувствовал, как туго надутые паруса слегка вибрируют и гудят от постоянного напряжения, и ему нравилось ощущать их внутреннюю силу. Ему было тридцать пять лет. Высокий, широкоплечий, с четким профилем, волевым взглядом и длинным прямым, как бушприт, носом, аккуратными усами и рыжеватой бородкой клинышком, он был красив и нравился женщинам, хотя в силу рода занятий не часто мог наслаждаться их обществом.

Черная шляпа куплена в Италии, черный плащ и бархатный камзол пошиты лучшими портными Франции, манжеты и воротник белой рубахи украшены дорогими голландскими кружевами, золотые пряжки ботфортов и пуговицы камзола сделаны на заказ — на них изображена застывшая в стремительном прыжке лань, ножны трофейного толедского кинжала инкрустированы драгоценными камнями, на безымянном пальце лежащей на фальшборте руки многозначительно блестит загадочный черный камень, зажатый во рту какого-то существа, на первый взгляд похожего на льва. А рядом стояла она. Стройная брюнетка с аккуратно уложенными волосами под широкополой шляпой, также облаченная в дорогое платье, с тонкими нервными пальцами, унизанными кольцами…

Мечты Френсиса Дрейка исполнились, только брюнетка не принадлежала ему — это была пассажирка из кормовой каюты первого яруса, которая сама подошла, когда он на миг остановился у борта. Причем подошла неожиданно и незаметно.

— Сэр, — услышал он за своей спиной приятное контральто. — Простите нескромность, которая не должна быть присущей моему полу и которая, уверяю, обычно мне несвойственна… Я могу к вам обратиться?

Дрейк резко обернулся. Перед ним стояла явно благородная дама, совсем молодая — даже не дама, а юная прекрасная девушка. Тонкие брови вразлет, бездонные серые глаза, маленький греческий нос, чуть припухшие губы, напоминающие лук Амура, подбородок с ямочкой… Красавица смотрела в упор, и не было в этом взгляде ни тени свойственной неопытной девушки смущения или неуверенности.

«Матерь Божья, а это еще кто? — пронеслось в голове. — Ах да! Пассажирка из Барселоны… Ее сопровождает строгая толстая матрона… Но при посадке она не привлекла внимания — наверное, оттого, что в капоре казалась невзрачной девочкой-подростком…»

— Да мисс, конечно. Могу я быть вам чем-то полезен? — он любезно улыбнулся и в ответ получил такую же улыбку.

— Я просто хотела узнать, когда мы придем в Англию.

Френсис уловил легкий иностранный акцент, скорее всего, незнакомка была испанкой. Впрочем, его ненависть к испанцам не распространялась на женщин.

— На флоте, мисс, не любят загадывать. Дурная примета. Но вам мне трудно отказать: не позднее послезавтрашнего дня мы войдем в устье Темзы. А значит, достигнем конечной цели нашего путешествия.

Он помолчал, потом поспешил спросить, боясь, что эта юная особа отойдет в сторону:

— А вы раньше бывали в Лондоне?

— Нет, к сожалению… А может быть, к счастью. Я много слышала о мрачном Тауэре, кишащем бандитами Ист-Энде…

Дрейк едва заметно улыбнулся.

— Думаю, в Барселоне не меньше мрачных замков и бандитов. Лондон большой и шумный, у него много лиц, и они вовсе не такие страшные, как вам представляется. Я не первый год брожу по его улицам, но так и не изучил до конца. Завидую — вам только предстоит его постичь…