Я с шумом выдохнул горячий воздух.

— Василий Семёнович… Ты? Гады, что же вы со мной делаете?

— А чё делаем? — невозмутимо осведомился старый хрен Будко, пару раз щёлкнув каким-то переключателем. Прямо вижу эту невозмутимую хитрую рожу. Ещё и в фуражке, поди, сидит.

— То! Па-ачему на связь не выходили! — заорал я на всю реку.

Две цапли бодро поднялись в воздух и, с неудовольствием поглядывая в мою сторону, полетели над водой вверх по течению.

— Что ж ты так орёшь, будто рации у тебя нет? — хохотнул вредный старик.

— У меня есть. А у вас, сволочей? И что с людьми, где доклад?

— Командир, веришь ли, вторую антенну в порту спилили, ставим! — заволновался шкипер. — Никак толком не приладим, ёлки мелкие…

— С людьми что?! Приём.

— Да что с нами сделается, с людишками российскими, к любой напасти привычными? Викторович, не дурни же, перебазировались вовремя, — неожиданно спокойно произнесли динамики аудиосистемы джипа.

— Мы ить в «Цитрусе» приховались, значится, всё нормальненько. Ты не волнуйся так, доедешь сюда, всё до сведения и доведём, без утайки.

Я зло ударил кулаком в потолок, чуть не угодив костяшками в оружейное крепление.

— Будко, доклад!

— Целы все, целы, не бурли. Кхе! Кхе-кхе! За время вашего отсутствия во вверенном… вверенном нам подразделении окончательного апокалипсиса не случилось! Так, самую малость. Разорался он, гляди-ка… Пацанятки тебя поехали встречать, чай, уже к мосту подбираются, не шмальни там, смотри.

— Линна?

— Присмотрел, — коротко ответил.

— Понял, конец связи, — сообщил я и полез в боковой карман за платком. Лоб, шея, ладони — всё вспотели, покрылось холодными каплями.

Не дожидаться же встречающих на мосту.

Я медленно поехал в сторону переходящего, как его называли, блокпоста на левом берегу Мзымты. Поначалу блок был ментовский, по виду кустарный до невозможности: мешки с песком, ПКМ на сошках и типовой полицейский УАЗ. Позже полицейских сменили мои армяне, Ной с сыновьями, Аразатом и Гарником. В смене было двое, третий менял по графику. Кроме пулемёта, у постовых имелись два АКМ, да три ПМ у мужиков при себе, неплохой комплект, достаточный. Первым делом кавказцы довели уют и оснащённость поста до логического южного совершенства. Пулемёт ПКМ встал на красивую турель, мешков с песком накинули в семь рядов, стереотрубу поставили повыше, стальные плиты покрасили, российский флаг воткнули. К старому знаку «Стоп!» добавился ещё один, с другой стороны моста, перед въездом:

«Внимание! Остановиться, всем выйти из машины! К блокпосту подходить без оружия. Проезд по разрешению, при невыполнении стреляем на поражение!»

По обеим стороны реки, метрах в восьми впереди блока, бойцы повесили по три ксеноновые фары, нацеленные по секторам, разжились рогатками и ежами. Появились на объекте и элементы сладкой жизни: душевая под деревом, диван роскошный, кожаный, вытащенный из какой-то гостиницы и огромный зелёный тент. Однако после моего назначения на поляну, скоротечной централизации управления, перетряски функций и задач блокпост опять вернулся в ведение полиции. Им Юра Степанов, ведал, молодой конопатый старлей.

И вот сюрприз номер два: на блокпосту никого не было, как и не было оборудования КПП. Даже мешки пропали. В груди тяжело колыхнулась волна ядовитой злости — неужели Юрка скурвился и самовольно бросил позицию? Однако разум тут же заставил сбросить пары — этого следовало ожидать. Раньше тарелки пришельцев за людьми и их техникой особенно не гонялись, мало у неприятеля было кораблей. А уж случаи атак на объекты можно было пересчитать на пальцах одной руки.

Теперь, смотрю, окрепли, вражины, новой техникой пополнились… Ещё и какая-то суперзаправка у них появилась! В таких условиях стоять истуканами на уязвимом блокпосту смерти подобно. Тем не менее, пояснения надеюсь услышать.

Не успел я тронуться от блока дальше, как навстречу с гулким рокотом выкатились два синих внедорожных мотоцикла с юной братвой в сёдлах, прямо Всадники Тьмы. Ага, вот и встречающие пожаловали, почётный караул. Мотоциклы я не очень одобряю. По дорогам апокалипсиса лучше перемещаться в закрытой кабине, к чёрту такую романтику. Тяжёлый джип себя оправдывает даже в городе, им и завал можно растащить в случае чего, и поклажи много увезёшь. Разбаловались тут без меня, джигитовать стали.

На головном блестящем красавце с рельефной резиной восседал временно списанный на берег по ремонту боевого корабля военный морячок Данила Манченко, дерзкий растёт пацанчик, далеко и прямо пойдёт в хороших руках с вожжами. Орёл! Этот волчонок к чёрту подмышку залезет и волосики выдернет. Хотя какой уже, к чертям, волчонок… Молодой волк. Вот время летит!

Второго пацана такого же возраста, то есть лет шестнадцати, я не узнал, кто-то из новеньких. А новенькие это всегда хорошо.

— Дядь Игорь, приветствую! — старательно пробасил Данька, разворачивая мотоцикл боком и легко соскакивая с железного коня.

Красавец. АК-74 с оптическим прицелом и модным тактическим фонарём, на боку висит открытая кобура ПМ, к мотоциклу приторочена труба одноразового гранатомёта. Камуфляж Манченко-младший не носит принципиально, да и шкипер не одобряет, говорит, не к лицу флотским пятна на одежде иметь. Парень был одет в тёмно-серый спортивный костюм, весьма практичная вещь, между прочим. В распахнутом вороте виднелась непременная тельняшка. На голове — чёрная кепи с каким-то неярким гербом. Морской спецназер, ни дать ни взять.

— Привет, котик морской.

— Это Санёк Ребрий, его семья недавно в общину пришла. Мотоциклы чинить может, у нас уже четыре штуки на ходу, занимался страйкболом. Оперативного опыта, конечно, у него ещё маловато, так стажирую вот! — с лёгкой небрежностью, по-дембельски объявил напарника Данька.

Я, не посчитав нужным спрашивать о чём-либо немного побледневшего мальчишку с карабином СКС на плече, которому, наверняка, уже понарассказывали обо мне всяких тупых страшилок, осторожно пожал юношескую руку и опять повернулся к молодому групперу.

— Твой котярка в салоне скучает? Зда-аровый! — поинтересовался он, доказывая, что привычка к постоянному наблюдению, особенно когда находишься вне безопасного периметра базы, въелась в подкорку накрепко.

— Можешь познакомиться, он ручной. Сервелатом зовут.

Высунув одну лапу в окно, сервал с интересом смотрел на опасливо приближающегося к нему рейнджера, легко тронул лапой осторожно протянутую человеческую руку, коснулся кожи усами и, громко чихнув, презрительно отвернулся.

— Чего он! — заорал Данька, отскакивая на метр.

— Руки мыть надо. Не научили родители? Блок кто снял?

— Чистые у меня руки, просто чипсы недавно ел с чесночком. Блок отец решил убрать, по согласованию со Степановым. Опасно стало. Тут ведь, Игорь Викторович, тарелки с такой частотой летать начали, что…