С Асмик, штатной нашей фельдшерицей, Ани Калваренц подружилась моментально. Хорошо иметь в общине двух медиков, жизнь сразу становится безопасней. Медиков надо беречь, при необходимости воровать, холить и лелеять, вовремя снабжать всем необходимым. Что я всегда старался делать.

— А из мужиков кто прикрывает?

— Зачем? Никого, Линна и прикрывает, она сама справится, или не знаешь?

— Да знаю… Что же это у вас бабки тяжести таскают, а молодые лбы в тельняшках по террасам гуляют?

— Ну ты чего, командир? Я ж на дежурстве, а не в отдыхающей смене. В маневренной группе состою, — обиделся малец.

— Вижу я, в какой ты мангруппе. Ладно, понял, теперь спрашивай.

Он пару раз глубоко вздохнул, настраиваясь должным образом, и выпалил:

— Вот вы с Гошем в Крыму были, так? С людьми там всякими нужными познакомились, обстановку просекли.

— Точно. Просёк.

— Круто! — нелогично восхитился пацан.

— Что ты хочешь узнать? Данька, вообще-то я чутка отдыхаю.

— Я быстро, — заторопился он.

— Ну, раз быстро… — оставив пустую чашечку, я потрогал ладонью полную, стоящую рядышком. Ещё горячая, отлично, — НЛО и там летают, чёрные безобразничают по весь рост, людей, как и у нас, осталось очень мало, зато есть всякая сволота. Системы жизнеобеспечения на полуострове практически не работают, особенно в городах. Ничего для тебя нового или необычного, родной. Да садись же ты, что стоишь колонной!

— Не, я не про то! — присев на самый краешек, он быстро почесал коротко стриженый затылок и решился: — А украинцы как, беспокоят?

Отвечать я не торопился.

Перевернув пустую кофейную чашечку на блюдце, выждал несколько секунд, потом посмотрел на образованный чёрной гущей узор, пошевелил губами, силясь вспомнить, чему меня некогда учила одна цыганка в кафешке железнодорожного вокзала в Казани. Ни хрена не вспомнил.

— Слушай, Даниил, а зачем тебе беспокоящие украинцы? Вот какого болта они тебе упёрлись и куда, что, своих проблем недостаточно?

— Интересно же! — с придыханием возразил он.

В незамутнённых юношеских глазах бушевало алое пламя ещё несовершённых подвигов и романтической мечты о землях Гренады, которые всенепременно нужно забрать у буржуинов и отдать крестьянам.

— Что именно интересно?

— Как они их там ловят или сразу нейтрализуют? Украинские ДРГ, ну диверсионно-разведывательные группы, на крымчан часто наседают? Это, чё я хотел сказать? Ну что вы смеётесь? Полюбасу же должны были остаться фанатики, которые захотят воспользоваться моментом и нанести ущерб!

— По какому любасу? Данила, приземлись.

— Ну, Игорь Викторович… — почти заскулил он.

— Хорошо. Во-первых, уясни себе вот что, мореман, если хочешь по-взрослому учиться воинскому делу: в уставах термина ДРГ вообще не существует, это партизанская отсебятина, жаргон, запомни.

— Жаргон? Вот это облом, ёлки! А как же военные люди их называют?

— Называют грСпН, то есть группа спецназа.

— Ага, понял, дядь Игорь, спецназ это реально круто, чё! Постой-постой… А если операцию не спецназовцы замутили, а простые армейцы. Подумали, взяли и заслали в наши тылы пацанов заряженных с диверсией, то как тогда?

— Просто разведгруппа. У армейцев нет практических задач по диверсионной работе. Зато у них есть войсковая разведка, которая действует, запомни, в интересах своего соединения. То есть разведрота полка действует в интересах полка, и в его полосе, являясь одним из разведорганов полка и добывающим органом начальника разведки полка. Запомнил? Они могут действовать согласно штата: разведотделение, разведвзвод. Разведку могут вести. Раз-вед-ку. А не заниматься диверсиями, это не их профиль.

Из-за стеклянных дверей входа, где некогда располагался стильный, даже пафосный ресепшн этого крутого отеля, высунулся Ной. Сидя к зданию спиной, молодой Манченко его не видел. Армянин внимательно посмотрел на нас обоих, оценил ситуацию, а затем совершил характерное движение кистью, словно ухватывая за шею курёнка и рывком отбрасывая его обратно в хлев с башкой набок. Я незаметно в ответ качнул головой. Негоже именно сейчас обламывать парня, заливая огонь поднимающегося куража обыденными задачами по хозяйству. Лучше я сам притушу, когда потребуется.

— Ну, а простые шныри? Не армейские? Добровольцы всякие, или партизаны, как ты говоришь. Всё-таки, обидки всякие, старые счёты. А тут ништяки, караваны с добром туда-сюда ездят.

— Так ты про грабёж караванов? — расхохотался я. — Успокойся! Даже в Крыму нет караванов, представляешь?

— Обламываете, дядя Игорь, — шмыгнул он носом. — А вообще, случаи бывали?

— Вроде бы, бывали, — на этот раз вполне серьёзно ответил я. — Только их гораздо меньше, поверь, чем тупых проскоков обыкновенного бычья от сохи и домкрата. Сейчас не до соседа, у себя бы жизнь наладить.

— Значит, не удалось вам в стычках с украинцами побывать?

— Нет. И я очень рад этому обстоятельству, хватит нам с соседями рамсы делить, надо с гугонцами резаться, — кивнул я.

— А с бандосами?

— Да ты не уймёшься! Всё, Данька, не морочь мне голову. Гош вернётся, расскажет тебе в ярких красках, он горазд на литературу приключенческую. И потом, ты как собрался партизан от бандосов отличать в поле или в застройке? По нашивкам ярким, что ли? Чужой, с оружием, крадётся — вот и все признаки, мочи наотмашь.

— Так и знал. Значит, Санин в Крыму повоевал… вот же гад, — расстроено прошептал морячок. — Хорошо, тогда последний вопрос, и всё. Игорь Викторович, а ты на срочке в спецназе служил?

— Упаси господи! Я был обыкновенным мотострелком, пехота, мабута.

Он даже растерялся. И расстроился. Вот так и рушатся мифы.

— Как же? Я-то думал! А живаком спецназеров видел?

— Нет, в войсках не довелось, по мирняку общались. У нас в бригаде был один такой… Так! Хватит меня тут допрашивать, босота!

— Эх… Мне бы в спецназ.

Я щёлкнул пальцами, привлекая его внимание, прищурился и строго сказал:

— Спецназовец, малец, начинается не с обвесов к автомату да понтов проколоченных, а с образования. Я вот тебе список обязательного к прочтению написал месяц назад, и как ты, готов отчитаться, а? Думал, забуду? Что сейчас листаешь?

— Этого, как его, леший задери, «Морского Волка», Джека Лондона, во!

— И что скажешь?

— Рано пока говорить, — важно бросил он. — Самую малость осталось.

— Тьфу на тебя, остолоп. Ступай, узнай, что там с пловом.

— Да чо с пловом, костёр дымит, дрова трещат, казан шкворчит, узбек поёт, — тут же огрызнулся молодой, посмотрел в небо и закончил одной из приговорок Будко: — Дождя не будет, погода впереди по всему знамому добрая…