– Кто вы по профессии? – спросила Майя, пока они спускались к воде.

Паулу слегка передёрнуло от столь прямолинейного вопроса, хотя для женщины это явно была привычная манера проявлять вежливую заинтересованность. Паула на секунду задумалась над ответом – и вновь решила говорить правду.

– Я из полиции.

– Вы, наверное, много чего повидали. Знаете тёмную сторону человеческой природы… – тихо произнесла Майя.

– Да, но в свободное время я об этом совсем не думаю, – Паула надеялась, что на этом вопрос окажется исчерпан.

В небе появилось несколько запоздалых облачков, которые осветило заходящее солнце.

«Такой же цвет, как и тогда», – подумала Паула.

Она вспомнила давнее лето в спортивном лагере. И шведского мальчика, с которым сбегала на улицу в последние вечера смены.

Два глупых, беззаботных, влюблённых подростка. Социальных сетей тогда ещё не было. Прощаясь, они обменялись адресами на клочках тетрадного листа – и потеряли их ещё до того, как вернулись по домам.

Вспыхнул костёр. Кари взял Майю под руку. Паула смотрела на них.

Майя и Кари Ватанен оказались именно такими, какими их представляла Паула – самыми обычными добропорядочными людьми.

У них был белый кирпичный дом в тихом районе. Паула даже как-то проходила мимо – он выглядел ухоженным, равно как и садик с живой изгородью. Красный почтовый ящик на декоративном деревянном столбике, который, как представлялось Пауле, Кари смастерил сам. Тут же висел и купленный Майей горшочек с фиалками.

Работа у Ватаненов была самая обычная, но высокооплачиваемая и требующая хорошего образования: Майя была воспитательницей в детском саду, а Кари, по профессии инженер, руководил продажами металлоконструкций.

Особенно Паулу впечатляла работа Майи.

Воспитатель знает, как растить детей, тем более когда рядом надёжный, работящий муж. У них всё должно было получиться.

Что же пошло не так?

В сумочке зазвонил телефон – это был Медведь.

– Звонят по работе, я должна идти. Спасибо за компанию! – попрощалась Паула с Ватаненами, а те, в свою очередь, пожелали ей счастливого Юханнуса.

Отойдя на достаточное расстояние, она ответила на звонок.

– Ты была права, – сказал Медведь. – Жертва прилетела из Намибии в четверг после полудня.

Паула взглянула на своё платье – и решила не переодеваться.

Ферма раскинулась на краю пустыни.

За домом – большой, сверкающий бирюзовым кафелем бассейн. Его окаймляет рыжеватый внутренний дворик, по краям которого – рукотворный, неестественно зелёный газон, который поливают трижды в день.

Дом построил глава компании Ханнес Лехмусоя – я подозреваю, что он в самом деле хотел смотреть из окна на пустыню. И лишь потом решил скрасить вид бассейном.

Ни вкуса, ни ума за деньги не купишь, но, когда ты богат, этого и не требуется. Я почти уверена, что Лехмусоя говорил именно так – или по меньшей мере думал.

Не считая дворика с бассейном и газоном, на участке нет ничего, кроме песка и немногочисленных кочек с пожухлой травой, да и те заканчиваются, стоит отойти от дома подальше. Дальше – только песок, насколько хватает глаз.

Нигде больше граница пустыни не видна так отчётливо. Раньше, бывало, я оказывалась в пустыне незаметно для себя. Зелёное постепенно переходит в серое, растения шаг за шагом становятся ниже и реже, и вот их уже так мало – лишь редкие колючки, – что я начинаю сомневаться: это уже пустыня или всё ещё переходная зона? А здесь я могу выйти из тени последнего тамариска – и понимаю, что пересекла границу.

Тамариск – священное дерево, в его тени Авраам молился господу своему Элохиму. А израильтяне похоронили под тамариском своего первого царя и его сыновей. Так говорит старый Самуэль, здешний садовник. Наверное, поэтому он, сгорбившись, частенько бредёт сюда, к краю пустыни.

Но в пустыне ли я, если в любой момент могу оглянуться и увидеть, как Юхана ныряет в бассейн и проплывает под водой от бортика до бортика?

Не там ли простирается настоящая пустыня, где можно заблудиться, где никого не видно и ничего не слышно? Она там, откуда нельзя вернуться под сень деревьев. Далеко за дюнами, где нет ничего живого, где лишь солнце палит нещадно. Там, где не существует направлений и царит лишь бесконечная пустота.

Босая, я ухожу от дома, бассейна и Юханы как можно дальше. В песке живут скорпионы, и каждый шаг пугает меня.

Издалека кажется, что ферма наползает на пустыню, как бы вторгается в неё. Перед домом виднеются деревья и ряд построек. Почва там красноватая, выжженная, а трава – блеклая, почти бесцветная.

Когда я въехала на машине в ворота – просто декоративные ворота без забора, – то ощутила себя дома. Раньше я не чувствовала ничего подобного.

У меня никогда не было ничего своего. Я понимаю, что всего лишь работаю здесь, но действительно хочу принести как можно больше пользы.

Солнце такое яркое – и такое высокое. Я приподнимаю край шляпы лишь настолько, чтобы увидеть, как Юхана вылезает из бассейна. Он поднимает руку и машет мне.

Я думаю о том, что засуха скоро закончится.

Рауха Калондо.

Паула не могла оторваться от фото из паспорта, которое поздно вечером появилось на стене комнаты для совещаний. Фотография свежая – паспорт был выдан всего год назад. Женщина слегка улыбалась, как обычно улыбаются в церкви или когда снимаются на документы.

Паула непроизвольно улыбнулась в ответ. Затем зевнула и посмотрела на часы – те показывали восемь.

Шесть часов она проспала на диване в комнате отдыха – прямо в платье. Ренко она отправила домой, как только добралась до отделения.

– Ребёнок, – этим словом Паула отметала все аргументы Ренко в пользу того, чтобы остаться ночевать на работе.

Пусть хоть кто-то не повторяет чужих ошибок.

Медведь, бормоча что-то себе под нос, появился в переговорной в семь, разогрел в микроволновке вчерашний кофе и продолжил начатый накануне обзвон столичных гостиниц. Пока не было ясно, куда Рауха Калондо направилась из аэропорта, так что стоило попытаться разузнать что-то в отелях.

Официально личность жертвы пока не подтвердилась. Но сомнений уже не оставалось. Фото из паспорта имело полное сходство со снимками жертвы, и, кроме того, на записях с камер аэропорта Рауха Калондо была одета точно так же, как женщина в контейнере.

Родственники погибшей тоже нашлись – точнее, родственница. Женщина из полиции Намибии перезвонила Пауле в полночь, после того как встретилась с матерью Калондо. Та не знала, что дочь улетела в Финляндию, где прежде никогда не бывала.