Он тормознул. Не его дело, с кем и как проводит время Олеся.

Они пошалили и будет.

Но не проходило и часа, чтобы он снова не начинал за ней наблюдать.

Притягательная зараза! Двигается плавно, смотрит аккуратно, не навязывается.

За ней не только он наблюдал. Понятное дело, Олеся в их компании новенькая, интерес вызывает. И сексуальная. Чертовски.

Он вчера ещё решил, что притормозит. Хватит с него интриг и тайн. Подобные отношения – не по его душу.

А два часа назад сорвался. Он разговаривал с Кирой, уже подумывая о том, чтобы уехать и завершить вечер с ней. Обломился, она по-прежнему температурила и шмыгала носом. Олеся подошла беззвучно и снова выглядела как олененок Бэмби.

Точно зараза. И выпороть её хотелось всё сильнее.

Не удержался Марк, когда узнал, что она вдова. Вот тут-то Остапа и понесло. Значит, мужа похоронила и вперед. Наверное, у каждого мужика нет-нет да и мелькает в голове шальная мысль: вот меня не станет, та, что называла любимым, траур выдержит? Или…

Олеся оказалась из категории «или».

Марк аккуратно забрал бокал из рук Марты и осушил его, благо алкоголя было почти на дне.

Марта недовольно покачала головой и скрестила руки на груди.

– И тебя не колышет, что она уехала?

– А должно?

– Тойский…

– Марта, хорош, а?

– Значит, хорош, да! – она начинала злиться, поджимая губы. – Хорош – так хорош. Знаешь… Лезть не буду. Вот от слова с-аааа-в-с-е-м. Но! – тут она вздернула кверху указательный палец с длинным красным ногтем.

У Олеси нежно-розовый… Он успел рассмотреть, пока она кофту ту чертову сжимала так, словно он прямо у беседки на тропе готов был на неё наброситься.

– Скажи-ка, мой любимый друг, что ты ей сказал?

– В смысле?

– В прямом. Олеся девочка у меня, – теперь она вздернутым пальцем ткнула себе в грудь, – воспитанная. Правопослушная. Законов не нарушает. Выпить она выпила и села за руль. Зная, что менты могут её прессануть. Даже от такси отказалась, так спешила уехать. И это после прогулки. С тобой. Сначала ты вернулся, следом она. Совпадение? Да ну нахер. Не верю. И после этого Лисенок резко надумывает уехать. Тоже совпадение, скажешь?

Лисенок…

Марк усмехнулся.

– Ты меня спрашиваешь?

– Тебя. Что ты ей наговорил?

– Ничего.

– Не верю.

Он пожал плечами.

– Твоё дело.

– Моё лишь в том плане, что я не хочу, чтобы Леську кто-то обижал.

– Никто её не обижал.

– Угу. Марк, скажи.

Он тоже разозлился.

– Ты была в курсе, что она вдова?

В глазах подруги промелькнуло легкое недоумение.

– Да.

– И что её муж умер всего девять месяцев назад?

– Да, конечно.

– Конечно?! – взъярился он и не совсем аккуратно поставил бокал на столик. От греха подальше – ещё в стену швырнет. – Шаронская, и для тебя это норма? То есть ты считаешь, что это нормально, когда девушка не выдерживает траур? Нет, мы сейчас все современные, мать вашу, перфекционисты. От жизни берем всё и по полной! И правда, нахера ждать целый год, когда можно уже сейчас идти и развлекаться? Втихую, да?

Он требовал ответа.

И получил.

В виде тычка в плечо и яростного шепота именинницы:

– Ты ей об этом сказал? Да?.. Эту мысль озвучил? П*ц, Тойский, ты…

Она сделала шаг назад, качая головой и даже бледнея.

Словно не веря в услышанное, нахмурилась и махнула рукой.

– Мля, у меня даже слов нет. Это треш. Полный.

Ещё час до закрытия кафе, а Олеся валилась с ног.

– Олеся Геннадьевна, может, вы домой?

– Арина, иди ты. Спасибо, ты молодец. Я сама закрою. Мне ещё бухгалтерию надо проверить.

– В зале остались Вера и Олег.

Олеся кивнула.

– Хорошо.

В зале заняты три столика. Справятся.

Олеся проводила Арину, возвращаться к себе в кабинет не спешила. В тысячный раз за последние месяцы она обвела взглядом кафе.

Её.

Иногда ей все же не верилось.

Её…

Эти стены, диванчики, удобные кресла. Столики. Замысловатые потолочные люстры и светильники. Кадушки с настоящими – не искусственными – цветами и растениями. В дизайн Олеся вложилась основательно, как морально, физически, так и материально. Она, продолжая держать в руке планшет, прошла к ближайшему небольшому дивану и присела за столик.

Посидит тут.

Подышит уходящим вечером. Понаблюдает.

У Олеси входило в привычку заканчивать рабочий день в зале. Тут дышалось иначе. Свободнее. Она, точно вплотную соприкасалась со своим детищем, подмечая редкие недостатки. По большей части, Олеся испытывала гордость. Пусть у неё не всё идеально, многое требует доработки. Но она обязательно всё подправит, устранит.

Если ей не будут мешать.

Пока «Весту» не трогали. Значит, на Никиту повоздействовали основательно. Он прислушался. Только время безжалостно, и скоро он снова появится. Или с предложением, на которое снова услышит категоричное «нет», или с новыми угрозами. Которые осуществит.

Олеся всю голову сломала, как их избежать, как подстраховаться.

Иногда говорила себе, что не стоит думать о неприятностях, которые не наступили. Что лишнее. Каждый день нес свои заботы, рабочие моменты, требующие решения. Если ещё накручивать себя и возможными трудностями, так недалеко до бессонницы и депрессии. Поэтому Олеся о Никите думала дозировано.

Сообщения он присылал регулярно. Олеся делала скрины. Мало ли…

Она снова обвела взглядом зал.

Хорошо…

Вера предупредила посетителей, что они скоро закрываются. И вот настала минута, когда в зале не осталось ни одного человека.

Олеся поблагодарила ребят за работу и отпустила домой на десять минут раньше.

– Идите, я закрою.

– Олеся Геннадьевна, давайте я подожду, – предложил Олег.

Если сказать, что Олеся не боялась, значит, соврать.

Она боялась. Что снова увидит высокую фигуру в темноте и ослепляющий свет фар. Это правда.

Была и другая правда – она боролась со своим страхом. Если дать слабину, недруг почувствует. Особенно Никита. Он выжидал, затаился. Для Олеси большим везением оказалось то, что Белов-младший не пошёл по стезе отца, а ударился в бизнес. Если бы он стал силовиком… Тогда у неё не было бы ни единого шанса.