– Какую еще резню?! – в конце концов задал столь же глупый, как и выражение его лица, вопрос некромант. – Когда?!

– Вот только за дурака наивного меня не считай! – поразился подобной наглости Аламез и, не сдержавшись (в чем, в принципе, не было особой нужды), перешел на крик: – Только не надо меня убеждать, что, завидев вашу веселую бабью компанию, несколько дюжин здоровенных разбойников так испужались, что сами себя превратили в фарш!

– Ты о чем?! – сам того не желая, подлил масла в огонь маг, но, вовремя заметив, как неровно задышал Дарк и как на щеках собрата по клану проступили пунцовые пятна, перешел к объяснению, точнее, стал вслух припоминать события прошедшего дня: – Да, на лесной поляне мы чуть не натолкнулись на какую-то шайку. В город было опасно въезжать в карете, да еще под гербом герцога Арванского, вот мы ее и бросили. Вещи ценные забрали, шмоток всяких, что мы вместе с экипажем прихватили, два-три сундука оставили и в лес пошли. Только отходить стали, а тут на опушку разбойники пожаловали. Фанорий еще радовался… говорил, будто нам повезло, что не слуги графские и не тугодумы крестьяне экипаж нашли, а лиходеи лесные, на которых вина за грабеж вельможи и падет…

– Если ты шутишь, то неправильно повод выбрал! – просопел Дарк, допускавший, что Мартин говорил правду, а не водил его за нос, скрывая истинные мотивы своего поступка. – Мелингдорм хоть и тихая глушь, но, когда в лесу, неподалеку от города, находят сгоревший экипаж да с десяток-другой мелко нарубленных человеческих трупов, это герканское болотце мгновенно преображается… в округе вдруг появляется столько солдат, что…

– Ты же понимаешь, привлекать внимание не в моих интересах, – привел весомый довод маг и закрепил его действие честным открытым взглядом, – великие дела не терпят ни суеты, ни шума!

– Допустим, – высказал предположение Дарк, хотя теперь уже был абсолютно уверен, что Мартин ему не врал. – У меня все… коль хошь, задавай свои вопросы!

– Не гони, с расспросами еще успеется… – нахмурил брови некромант, видно над чем-то раздумывая. – Лучше скажи, когда ты следы побоища на поляне обнаружил: ближе к вечеру иль еще днем?

– Пошто такой интерес?

– А по то, что не праздный он вовсе! – неожиданно выкрикнул Гентар. – Неужто не понятно, если спрашиваю, то не ради пустого любопытства!

– Где-то с полчаса прошло, как ты с подружками и дружками письмишко мне накропали… – не стал перечить Аламез, видя, что для соклановца эти сведения действительно важны. – Мы с Марком его сразу прочли, как только вы с опушки отъехали, затем лесом на стоянку пошли. Вот по пути запах гари и учуяли… экипаж ваш горел да уж больно смердел…

– Полчаса, всего полчаса, – пробормотал Мартин, безжалостно теребя во время раздумья свою козлиную бородку, – по лесной дороге мы не плутали, там и плутать-то негде было… минут десять до поляны потратили; собрались тоже быстро; выходит, на все про все с четверть часа всего потратили. А сражение, иль как ты его назвал, резня, за другие четверть часа случилось… Это плохо, очень плохо для нас!!!

– Почему? – удивился Аламез, бывший не в состоянии проследить логику в словах некроманта. – Почему, черт возьми, это именно для нас плохо? И как, собственно, резня в лесу связана с твоим делом?

– Нашим делом! – все еще пребывая в задумчивости, мимоходом уточнил маг. – Мои дела – это дела Легиона, а значит, и твои, хочешь ты того или нет. А плохо, дружище, это потому, что какая-то тварь всего за неполных четверть часа шайку разбойную на тот свет отправила. Но, что еще хуже… – Гентар на секунду замолчал и как-то странно посмотрел на Дарка. В его взгляде отчасти была и вина, и страх… потаенный страх перед неизвестностью, – …что, видимо, эта тварь за нами в Мелингдорм увязалась. Несмотря на весь маскарад и переодевание в дамское тряпье, наше пересечение геркано-филанийской границы не осталось незамеченным для врагов, и более того, пробудило у них интерес!

– Каких еще врагов?! – Жизнь в лесу приучила Аламеза к конкретике. Еще до воскрешения он терпеть не мог обтекаемых, расплывчатых формулировок, а уж после просто люто возненавидел их.

– А мало, что ли, врагов у Легиона? – тяжко вздохнул Гентар и начал перечислять: – Вампиры с их пресловутой Ложей; разрозненные стайки оборотней, тоже пытающиеся создать некое подобие сообщества и влиять на жизнь людей; прочие паразитирующие твари, которым просто плоть людская не жуется и кровь не сосется; ну, наконец, миссионеры инквизиции и агенты тайных королевских служб. Последние вряд ли ведают о морронах и о Легионе, но их внимание привлекают деяния отдельных личностей…

– Например, твоей личности, – позлорадствовал Дарк, – так, значит, это ты оплошал: наследил где-то и за собой не подтер! Ну, что ж, спасибо те, дружище. Жил я спокойно в лесу, вот уж три года никого не трогал, а тут не только сам, непонятно пока зачем, приперся, но и за собой невесть кого притащил…

– Вряд ли твое жалкое существование в лесу можно назвать жизнью, – презрительно хмыкнул некромант. – Породистый скакун, на котором дурак-хозяин пашет борозду, достоин лишь сочувствия и жалости! Ты – искусно выкованный клинок, ржавеющий без дела в ножнах; ты – инструмент ювелира, случайно доставшийся плотнику, которым вместо огранки драгоценных каменей просто забивают в забор ржавые гвозди…

Тому, кто почти три года пробродил по лесам, было практически невозможно сражаться словами с искусным оратором. Всего одной фразой Мартин Гентар не только умело перевел разговор в нужное русло, но и отомстил за обиду; унизил дерзкого смельчака, допустившего грубую критику его действий.

– Не пора ли перейти от слов к делу! – Дарк решил не продолжать дебаты, в которых, без всяких сомнений, проиграл бы. – Зачем ты явился, зачем я те понадобился?!

– Ты не понял… ты так и не понял, – печально покачал головою маг. – Это и был вопрос, который я хотел тебе задать, прежде чем говорить о деле. Видимо, бытность в лесу отложила свой отпечаток на твои умственные способности. Отупели мы, батюшка, отупели среди рощ да дубрав! Ну, что ж, раз намека ты так и не понял, спрошу примитивно и четко… получи вопрос прямо в лоб! Что же должно было приключиться, чтобы сам Дарк Аламез, бывший капитан элитного эскадрона имперской гвардии и отважный герой, во главе с которым небольшой отряд разрушил неприступную Великую Кодвусийскую Стену, вдруг превратился в жалкое лесное ничтожество, в мерзкого и вечно дурно пахнущего грабителя прохожих, проезжих да карет? Как ты дошел до жизни такой? – вот мой вопрос, – с пафосом заявил маг и, чтобы подчеркнуть важность момента, даже удосужился подняться с кровати. – Надеюсь, ты на него честно ответишь?! Надеюсь, в память о былых годах ты не оскорбишь мой слух ни молчанием, ни ложью?!

– Вот уж не думал, что моя судьба кого-то интересует, – лицо Аламеза на краткий миг озарила улыбка горечи и печали. – Хочешь правды, ну, что ж, изволь, ты ее сейчас получишь, но только пообещай, что, когда я закончу рассказ, не будешь считать меня раскисшим слюнтяем, нашедшим дармовую жилетку, в которую можно поплакаться.