— 118.3, Дубай 7003, приняла, спасибо... Кеблавик-башня, Дубай 7003, доброй ночи.

— Дубай 7003, доброй ночи. Ветер у земли 80 км/ч, с порывами до 120, направление 190°.

— Приняла.

Связь переключилась на внутреннюю, и я услышал голос второго пилота, тоже женский. Она говорила скороговоркой.

— Шасси — есть. Механизация — есть. Мониторинг — ошибок нет, — и что-то ещё, похоже, шла по контрольному списку.

— Тысяча метров... — ещё один голос, — высота 200... высота 150...

— Сейчас тряхнёт! — это Эшли, видимо, для нас.

— ... высота 100...

И тут нас тряхнуло! Ощущение было такое, как будто мы налетели на стену!

— Встречный порыв ветра, — прокомментировала в наушнике Аврора.

— ... высота 50... 40... 30...

— Держитесь! — крик Эшли, и через секунду мы буквально падаем вниз, к земле.

Аврора показывает мне дать руль высоты вверх, я тяну изо всей силы, самолёт чуть-чуть задирает нос, но этого, видимо хватает, падение прекращается, рывок, мы выправились.

— Неееет! — стонет Катя, и я вижу, как искажается её лицо. Она сейчас выкладывается на полную, даже мышцы все напряглись. Но самолёт всё равно трещит, как натянутая ткань.

— ... 10 ... 9 ...

Опять чувство падения, удар, самолёт подпрыгивает, и снова шмякается о посадочную полосу.

— ... касание ...

И в этот момент Катин «скотч» не выдерживает. С оглушительным треском и скрежетом рвутся и металл, и пластик, в салон врывается ураганный ветер, который глушит все звуки. Как в замедленной съёмке я вижу, как хвостовая часть перегибается, по потолку, стенам, пробегает трещина, последней рвётся наша палуба.

А Катя, сама себя примотавшая пластиковой паутиной к полу, остаётся на той стороне.

Время замедляется ещё сильнее, окутывая меня зеленоватой дымкой — это Рики, глядя на Катю расширившимися от ужаса глазами, машинально задействует эльфийское «ускорение». Десять секунд субъективного времени...

Катя медленно раскрывает рот в беззвучном крике. Оторвавшийся и теперь уже бесполезный хвост летит вниз, к земле.

Рывок — и я оказываюсь возле Кати. Пластик, какой же он прочный! Щит! Создаю двусторонний щит поперёк нитей — и они рвутся, перерезанные силовым полем. Ещё один, и ещё — всё. Хватаю свою невесту за талию, ещё один рывок — и мы рядом с Рики. А позади нас раздаётся жуткий скрежет металла по бетону. Оторвавшийся хвост, разбрызгивая вокруг себя фейерверки брызг, остаётся скользить по бетонке. Вспышка — и его поглощает жаркое пламя. Ах да, там же отдельный бак с горючим и вспомогательная силовая установка.

— ... реверс ... — звучит в наушнике, и нас вдавливает в стену торможением.

Дальше нам осталось только не вывалиться. Через минуту самолёт остановился посреди полосы, ожил экипаж, началась срочная эвакуация.

— Я думала, всё! — Катя судорожно обняла меня и дышала полной грудью, захлёбываясь воздухом. — Тааак испугалась!

— И я! — Рики обняла нас обоих. — Катька, дура, ты нахрена себя этой дрянью прилепила???

— Чтобы... — Катя замялась. — Да уже неважно! Потом рефлексировать будем.

— Правильно, всё потом. Ну что, пошли на выход? — спросил я у девчонок, выпутываясь из объятий.

— А вещи? — Катя немного отдышалась и успокоилась, но ещё держалась за меня. — Там же диадема!

Точно! Но блин, не бежать же до своих мест! У меня появилась идея получше!

В рюкзаке остался гранат — маяк привязки Катиного колечка. Потянувшись к нему, представил рюкзак целиком ... и хоп! — рюкзак у меня в руке!

— Как ты это сделал? — захлопала глазами Рики. — Разве так вообще можно?

— Хм... я как-то не успел подумать, можно или нет, — я надел рюкзак и развёл руками. — Идём!

Возле выходов, как ни странно, никакой толчеи не было. Последние пассажиры уже выпрыгивали в двери, организованно и без паники. Я наткнулся на взгляд маршала, который тоже помогал с эвакуацией. Он коротко кивнул нам и тут же отвернулся к какой-то бабусе, которая боялась прыгать.

Мы покинули аэробус одними из последних. Ветер был такой, что нас чуть с надувного трапа не сдуло, но дождя ещё не было. А на земле уже шла посадка в подъехавший автобус, пожарные разворачивали рукава.

Нам, пассажирам аварийного рейса, выделили отдельный зал ожидания. Мы с девчонками нашли местечко в уголочке, сели, закутавшись в одеяла, и просто уснули.

* * *

— Что я тебе говорила! Они справились! — Аврора на экране коммуникатора улыбалась от уха до уха.

— Да, это было впечатляюще, — Пётр, разместившийся под покровом темноты на краю лётного поля, смотрел на костёр посреди взлётной полосы, в который превратился оторвавшийся у аэробуса хвост.

— Ты позвонишь местным, чтобы ребят и экипаж сильно не трясли? — Аврора перестала улыбаться. — Расследования не избежать, но надо его на тормозах спустить.

— Я сделаю лучше. Я встречусь, — патриарх улыбнулся. — Давненько с Тором не виделись вне Совета. Эля выпьем... А скажи, под чем таким Миша так быстро передвигался, когда Катарину вытаскивал? Я следить не успевал.

— Хм... ты ведь никому не скажешь?

— Тааак... — Пётр выпрямился, как будто проглотил палку. — Давай, что там ещё Вадим отмочил?

— В общем, то, что ты видел, это... — с немалой гордостью за мужа Аврора выдержала театральную паузу, — эльфийская магия!

— Погоди-ка, — Пётр на секунду замер, соображая. — А эльфа он откуда взял? На Земле же их нет.

— А что, где-то есть? — прищурилась Аврора.

— Так в твоём мире. Элуидес же — вылитая эльфийка. Так. Она же моб, да? Так это у вас называется?

— Ага, — кивнула Аврора, — самый настоящий, стопроцентный моб.

— Ты что... ты её умения подсунула Рики? — Пётр от удивления почти потерял дар речи.

— Ага! — Аврора захлопала в ладоши, как девочка. — И сейчас Рики — единственная носительница этой магии в реальном мире!

— Мда... — глубокомысленно выдал патриарх, — во дела!

* * *

Проснулся я от того, что кто-то осторожно тряс меня за плечо.

— Ты ведь Михаил, да? — обратился ко мне по-английски мужик лет тридцати пяти в форме.

— Да, — я потёр глаза, пытаясь сообразить, где нахожусь.

— А я Йохан, — мужик протянул руку, — приятно познакомиться.

— Ага, взаимно, — я пожал протянутую ладонь.