– Так вот тебе и карты в руки, – воодушевился следователь, – поговори с Юлией, выведи её на чистую воду.

– Почему бы этим не заняться твоим оперативникам?

– Слав, ты ведь знаешь, что у нас вечно людей не хватает, потом, ты умная, тонкий психолог, – проговорил он вкрадчиво.

– Не подлизывайся, ведь прекрасно знаешь, что со мной твои штучки не пройдут.

– Знаю, – со вздохом согласился он, – но будь другом!

– Хорошо, но ты за это выложишь мне всё, что полиции известно по этому делу.

– Уговорила, – подумав, согласился Наполеонов.

– Тогда скажи мне, почему подозрение пало именно на Юргенева?

– Завещание, – начал перечислять Наполеонов, – заместитель Олега утверждает, что они часто ссорились. Гражданка Свиридова также слышала их ссору.

– Кто это?

– Мать Свиридова, который проживает в этом подъезде. Его жена Вера в тот роковой день находилась возле подъезда, гуляла с ребёнком. Никто не видел, чтобы до Юргенева кто-то входил в подъезд. Именно он нашёл убитого.

– На пепельнице отпечатки не Сергея.

– Откуда ты знаешь?

– Клиент сказал, что он не касался её…

– Он мог взять её в перчатках.

– То есть убийство было спланированным?

– Ну…

– Что ты нукаешь?

– Он мог не снять перчатки, придя с улицы.

– Шура! Теперь март не такой, как в нашем детстве! Теплынь! Какие перчатки?!

– Может, у него привычка.

– Летом ходить в перчатках?

– Не летом.

– Его видели в тот день. Ты опросил свидетелей?

– Опросили оперативники. Но не о перчатках.

Мирослава хмыкнула.

– Так спроси и о перчатках. И кстати, с чего ты взял, что Чекуров изменял Вешняковой?

– Ну, – замялся Шура, – есть сведения, что он кобель!

– Как интересно, я думала, что человек.

– Не издевайся! Ты же поняла, что я хотел сказать.

– А то! Однако доказательств измены у тебя нет.

– Неужели ты думаешь, что гулящий мужчина может изменить своим привычкам?

– Неважно, что я думаю, но ты сам постоянно говоришь, что раздумья к делу не пришьёшь. Нужны факты!

Шура напыжился и стал похож на воробья, намокшего под дождём.

Мирослава была права, но ему не хотелось отказываться от своей версии. Во всяком случае, пока точно не хотелось.

Морис Миндаугас, старательно пряча улыбку, переводил взгляд с одного на другого. Потом наклонился к лежащему на его коленях коту и что-то прошептал ему в ухо. Дон коротко мяукнул в ответ.

– Эй, о чём это вы там с хвостатым шепчетесь? – возмутился Шура.

– Так, – с улыбкой отозвался Морис, – обмениваемся мнениями о битве титанов, развернувшейся у нас на глазах.

– И ты туда же, – возмутился Шура, – научился насмешничать от Славки и кота учишь.

– Он сам учёный, – улыбнулась Мирослава.

– Если вы мне не нальёте ещё чаю и не дадите пару пирожных, то я просто не знаю, что сделаю! – притворно обиженно воскликнул Наполеонов.

* * *

Сергей долго думал о том, правильно ли он поступил, обратившись к детективу. Но разве у него был выбор? Допоздна он сидел на кухне и в одиночестве пил чай, потом вспомнил, что не позвонил Степану Максимовичу, но, взглянув на часы, решил отложить звонок на утро. Вздохнув, он отправился в спальню, спать ему не хотелось, но не сидеть же всю ночь на кухне.

Однако едва он закрыл глаза, как сразу погрузился в сон. Ему снилось, что он находится в каком-то длинном коридоре, который наполнен то ли туманом, то ли дымом, не имеющим запаха. Почти ничего не было видно, и вдруг кто-то невидимый взял его за руку и куда-то повёл.

Самое удивительное, что Сергей не испытывал страха и у него не было желания вырвать свою руку из бесстрастной руки неведомого поводыря.

Ему показалось, что по коридору они шли довольно долго, но вот перед ними возникли две развилки, и поводырь повёл его по одной из них. Почти мгновенно они оказались на поляне, залитой светом. Вокруг цвели неведомые цветы, щебетали диковинные птицы. Сергей почувствовал, что его никто больше не держит за руку, и оглянулся. Но возле него никого не оказалось. Зато из-за деревьев вышел Олег – живой и невредимый. Улыбаясь, он поспешил навстречу Сергею.

– Ты жив?! – вырвался у Юргенева удивлённый возглас.

– Как видишь, – ответил Олег.

– Но как же так…

– Не заморачивайся. Я сам ещё не всё понял.

– Ты вернёшься домой?

– Теперь мой дом здесь, – отозвался друг, – мне позволили поговорить с тобой…

– О чём?

– Я хотел попросить тебя позаботиться о ней.

– О ком – о ней?!

– Ты скоро сам поймёшь. – Олег отступил на шаг.

– Подожди! – Сергей попытался схватить друга за руку, но его рука ухватила пустоту. – Олег…

– Наше время вышло, – продолжая отступать, отозвался тот.

– Но скажи хотя бы, кто тебя убил?! – не помня себя, закричал Сергей.

– Не могу.

– Почему?

– Не велено.

– Кем?!

И тут Сергей почувствовал, как в лицо ему подул странный ветер, сильный и в то же время тёплый, он настойчиво оттеснял его обратно туда, откуда он пришёл. И снова неведомый проводник взял его за руку и повёл в обратную сторону.

А когда Сергей оказался в самом начале коридора, всё закружилось перед его глазами, и он проснулся в своей постели. Одеяло было сбито, подушка валялась на полу.

– Что это было?! – спросил Сергей сам себя. И сам себе ответил: – Сон…

Но очень странный. О ком его просил позаботиться Олег? Наверное, о Юлии, не об Анне же. И почему он не сказал, кто виновен в его гибели?

– Да, – Сергей хлопнул себя по лбу, – я же совсем забыл спросить его, почему он отдал мне все свои деньги.

И тут же, опомнившись, сам себя урезонил: «Как можно что-то спросить во сне…» Но ведь Олег просил его…

Атеизм, привитый в ходе учебы, и врождённая подсознательная вера в необъяснимое боролись в его душе. Ему хотелось поделиться с кем-нибудь своими сомнениями, но с кем? Не было рядом с ним ни одного человека, которому он мог бы довериться. И он не нашёл ничего лучшего, как позвонить детективу.

Мирослава проснулась от тихого поскуливания рабочего сотового. Он лежал на прикроватной тумбочке и тихонько выл. Её иногда спрашивали, почему она выбрала для рабочего телефона такой звонок, но она только отмахивалась.