– Вы и вправду хотите собирать цветы?

– Ты знаешь, кто я?

– Конечно.

– Я не очень хочу собирать цветы. Разве что ты захочешь?

– О… Но тогда чего вы хотите?

Джерсен обнаружил, что на этот вопрос трудно ответить.

– Я и сам не знаю.

Зан Зу взяла его за руку:

– Тогда пойдем поищем цветы и, возможно, выясним это.

Джерсен оглядел гостей. Второй издали следил за ними. Первый и Третий не проявляли никакого интереса. Джерсен и девушка вышли из-под деревьев, Зан Зу все еще держала спутника за руку, тот обнял ее за талию, она вздохнула.

Второй быстро передернул плечами, и это движение, казалось, вернуло ему энергию. Он подошел к Джерсену быстрыми скользящими шагами, в его руке было маленькое оружие. Краем глаза Джерсен заметил, что позади стоял Наварх, вся фигура которого выражала дикое веселье.

Джерсен толкнул Зан Зу на землю и укрылся за деревом. Второй остановился. Он повернулся к Зан Зу и, к удивлению Кирта, направил на нее оружие. Джерсен выскочил из-за дерева и ударил по руке мужчины. Оружие выплюнуло в землю пучок энергии. Соперники вперили друг в друга горящие ненавистью взгляды. Раздался резкий свисток. Из лесу послышался треск веток, тяжелый топот, и глазам гостей предстала дюжина жандармов во главе с лейтенантом в золоченом шлеме и разъяренным стариком в серой парче.

Наварх поспешно выступил вперед:

– Чем объясняется подобное вторжение?

Низенький толстый старичок выскочил вперед и схватил его за руку:

– Какого черта вы тут делаете, в пределах моего частного владения? Вы мошенники! Да еще эти голые девки – полный скандал!

Наварх суровым голосом вопросил лейтенанта:

– Кто этот старый жулик? Какое право он имеет вторгаться в мои частные владения?

Старик шагнул вперед, разглядел ковер и побледнел:

– О боже! – прошептал он. – Мой бесценный шелк! Сиккимский ковер! Эти мерзавцы уселись на него! И мои уникальные бахадурские кресла! Что еще они украли?

– Чушь! – бушевал Наварх. – Я арендовал это владение вместе с мебелью.

Собственник, барон Каспар Хельми, сейчас находится в санатории для поправки здоровья!

– Это я – барон Каспар Хельми! – заорал старик. – Уж не знаю, кто вы такой, сэр, под этой чудовищной маской, но ручаюсь, что разбойник!

Лейтенант, выполняйте свой долг. Уведите их всех. Я настаиваю на подробнейшем расследовании.

Наварх простер руки к стражу порядка и изложил проблему с дюжины различных точек зрения, но лейтенант был неумолим:

– Боюсь, я должен арестовать всех вас. Барон Хельми сделал формальное заявление.

Джерсен, стоя в стороне, наблюдал за происходящим с огромным интересом, одновременно следя за передвижениями Первого, Второго и Третьего. Виолю Фалюшу – а это, скорее всего, Второй – сейчас приходится жарко: стоит ему попасть в суд, как его личность тут же выяснится.

Первый выглядел суровым и непреклонным. Второй выжидал, поглядывая по сторонам, а Третий не только не взволновался, но даже развеселился.

Тем временем лейтенант арестовал Наварха, обвинив его в нарушении границ частного владения, воровстве, оскорблении общественной морали и простом хулиганстве – Безумного Поэта только что оттащили от барона Хельми, которого тот собирался стукнуть. Жандармы заталкивали гостей в пару полицейских машин. Второй пристроился к краю группы и, пользуясь возмутительным сопротивлением Наварха, ускользнул за дерево. Джерсен поднял крик, и парочка жандармов, повинуясь приказу начальства, кинулась за беглецом. Тот отпрыгнул. Вспыхнул луч света, другой, и оба жандарма легли мертвыми. Второй метнулся в лес и скрылся из виду. Джерсен было последовал за ним, но через сотню ярдов остановился, боясь заблудиться.

Содрав маску, он побежал к полукруглой стойке у водоема, где нашел и натянул свой плащ, и переправился в лодке через озеро.

Спустя пять минут он добрался до аэрокара и поднял его в воздух. Еще несколько минут он рыскал над парком. Если Второй прибыл на аэрокаре, скорее всего, он и отбудет тем же способом, пока патруль обыскивает место преступления. Впрочем, в костюме Арлекина все люди похожи, и за это время можно было уйти далеко. И Джерсен, выжав из машины полную скорость, устремился к Ролингшейвену.

Кушини. Сентябрь, 30. Два агента городской жандармерии сегодня убиты гостем таинственной оргии в Кушини, в поместье, принадлежащем барону Каспару Хельми. Среди всеобщего замешательства убийца успел ускользнуть и, как полагают, скрывается в лесу. Его имя до сих пор не стало достоянием гласности.

Хозяином и устроителем вакханалии был известный поэт и вольнодумец Наварх, чьи эскапады с давних пор шокируют жителей Ролингшейвена…

(Далее следует описание обстоятельств убийства и список арестованных гостей…)

Ролингшейвен. Октябрь, 2. Жертвой неожиданного нападения стал Ян Келли, тридцати двух лет, житель Лондона. Прошлым вечером его умышленно забили до смерти во время прогулки по Биссгассе. Убийцу, как и мотив преступления, установить не удалось. Келли фигурировал в новостях двухдневной давности как гость фантастического пикника Наварха. Полиция пытается установить связь между этими происшествиями.

Из газеты «Мундис», Ролингшейвен.

Создатель умопомрачительного Дворца Любви, кичащийся чудовищным перечнем преступлений, Виоль Фалюш, Властитель Зла – кто он, что он? Возможно, я лучше всех ныне живущих могу понять его мотивы и объяснить действия. Я не представляю, каким он стал сейчас, не узнаю, столкнувшись с ним на улице. Но как человек, знавший этого кумира публики в молодости, заявляю: распространенное представление о Виоле Фалюше как об элегантном, жизнерадостном, романтическом красавце не соответствует действительности.

Впервые я встретил Виоля Фалюша, когда ему было четырнадцать. Он тогда звался Фогелем Фильшнером. Если взрослый Виоль напоминает того мальчика, то успех его знаменитых любовных эскапад можно объяснить лишь насилием или действием наркотиков. Как вы знаете, я дорожу репутацией правдивого рассказчика, поэтому хочу подкрепить свои заявления высказываниями женщин, которые в свое время хорошо знали Фогеля Фильшнера (по очевидным причинам я не называю их имен):

«Мальчишка, обожающий всяческие мерзости».

«Фогель казался на редкость отталкивающим, хоть в нашем классе и были мальчики еще некрасивей. Я знала его четыре года, и, вместо того чтобы научиться сдерживать себя, он становился все хуже и хуже».

«Фогель Фильшнер! Я полагаю, тут нет его вины. Видимо, его мать была неряхой. Он обладал отвратительными привычками, например любил ковырять в носу и разглядывать его содержимое, издавая при этом странные звуки и нюхая!».