– По разным причинам, сложным и простым. Во-первых, ты хорошенькая.

Зан Зу некоторое время обдумывала это утверждение.

– Вы действительно так считаете?

– А что, тебе этого никто не говорил?

– Нет!

«Странно», – мелькнуло в голове у Джерсена.

– Я говорила только с несколькими мужчинами. И женщинами. Наварх предупреждал, что это опасно.

– Почему?

– Работорговцы. Я не хочу быть рабыней.

– Понятно. А меня ты боишься?

– Немножко.

Джерсен подозвал официанта и, по его совету, заказал огромный кусок вишневого пирога с сиропом, который поставил перед Зан Зу из Эриду.

– Ну ладно, – продолжал он. – А в школу ты ходила?

– Недолго.

Из рассказа девушки Джерсен узнал, что Наварх таскал ее по всему миру, выбирая странные уголки: одинокие деревеньки, острова, серые города севера, курорты Синьянга, море Сахары, Левант. Были какие-то случайные наставники, семестр или два в диковинной школе, а в основном – чтение книг Наварха.

– Не слишком ортодоксальное образование, – заметил Джерсен.

– Оно мне вполне подходит.

– А Наварх – кем он тебе приходится?

– Я не знаю. Он всегда был со мной. Иногда он… добрый, а иногда… вроде бы ненавидит меня… Я не понимаю, да и не интересуюсь этим особенно. Наварх – это Наварх.

– Он никогда не упоминал твоих родителей?

– Нет.

– А ты его спрашивала?

– О да! Несколько раз. Когда он трезв, говорит очень пышно: «Афродита вышла из морской пены, Лилит была сестрой древнего бога, Арренис возродилась к жизни, когда молния ударила в розовый куст». И я сама могу выбрать источник своего происхождения, – Джерсен слушал, пораженный. – Когда Наварх пьян или занят своей поэзией, он пугает меня – говорит о каком-то путешествии. Ничего не объясняет, но это должно быть что-то ужасное. Я не хочу ехать.

Она замолчала. Их беседа, отметил Джерсен, не испортила ей аппетита: от пирога не осталось ни крошки.

– Он когда-нибудь упоминал человека по имени Виоль Фалюш?

– Возможно. Я не слушала.

– Фогель Фильшнер?

– Нет… Кто эти люди?

– Это один и тот же человек. Носящий разные имена. Ты помнишь того типа у стойки в кафе «Небесная гармония»? – Зан Зу потупила глаза в кофейную чашку и задумчиво кивнула. – Кто это был?

– Я не знаю. Почему вы спрашиваете?

– Потому что ты собралась идти с ним.

– Да. Я знаю.

– Почему? Если ты его не знаешь?

Девушка нервно двигала чашку взад-вперед, наблюдая за вращением черной жидкости.

– Трудно объяснить. Я знала, что он следит за мной. Он хотел, чтобы я подошла. Наварх привез меня туда. И вы были там. Словно все хотели, чтобы я к нему подошла. Словно… словно это было жертвоприношение. Мне стало нехорошо. Комната качалась. Возможно, я слишком много выпила вина. Но я хотела разом со всем покончить, если это моя судьба. Я должна была узнать… Но вы не разрешили мне пойти. Это я помню. И я… – Она замолкла и отняла руки от кофейной чашки. – В любом случае, вы не хотели ничего плохого.

Джерсен промолчал, а Зан Зу спросила:

– Или хотели?

– Нет. Ты закончила?

Они вернулись на брандвахту, где было все так же пусто и темно.

– Где Наварх? – спросил Джерсен.

– Готовится к приему. Он ужасно возбужден. С тех пор как вы приехали, все пошло по-другому.

– А после того как я покинул кафе «Небесная гармония» той ночью, что случилось?

Зан Зу нахмурилась.

– Был какой-то разговор. В глаза мне били зеленые и оранжевые вспышки.

Незнакомый человек подошел к столу и глядел на меня. Он говорил с Навархом.

– Ты видела его?

– Нет. Я так не думаю.

– Что он сказал Наварху?

Зан Зу покачала головой.

– В ушах шумело, как от водопада или ветра. Я не слышала. Этот человек дотронулся до моего плеча.

– А потом?

Зан Зу скорчила гримаску.

– Я не помню… Не могу припомнить…

– Она была пьяна! – раздался крик Наварха. Поэт ворвался в салон. – Ее намеренно напоили. Что вы делаете на борту моей брандвахты?

– Пришел выяснить, как вы тратите мои деньги.

– Все как раньше. Убирайтесь немедленно.

– Ладно, ладно, – урезонивал его Джерсен, – так не разговаривают с человеком, починившим вашу посудину.

– После того как он чуть не потопил ее? Ба! Редкая наглость.

– Я так понимаю, что в молодости вы сами несколько раз нарушали закон.

– В молодости! – фыркнул Наварх. – Я всю жизнь нарушаю закон!

– Как насчет приема?

– Это будет поэтический эпизод, произведение экспериментального искусства. Я бы предпочел, чтобы вас там не было.

– Что? Тогда верните мои деньги!

Наварх развалился в кресле.

– Ничего другого я от вас не ожидал.

– И были правы. Где состоится прием?

– Мы встречаемся в деревушке Кушини, в двадцати милях к востоку, точно в час или два пополудни перед трактиром. Вы должны надеть костюм Арлекина, длинный плащ и маску.

– Виоль Фалюш придет?

– Конечно, конечно. Разве я не объяснил?

– Не совсем. И все будут в масках?

– Естественно.

– И как я узнаю Виоля Фалюша?

– Что за вопрос? Как он может укрыться? Черное зарево пульсирует вокруг него. Он вызывает жуткие ощущения.

– Эти качества, может, и очевидны, – хмыкнул Джерсен, – но как его опознать?

– Вы поймете это в свое время. Сейчас я этого сам не знаю.

За десять минут до назначенного времени Джерсен припарковал взятый напрокат аэрокар в тени под вязами на окраине Кушини. Он был в костюме Арлекина, а маску держал в кармане.

День был мягким и солнечным. Природа замерла в ожидании осени. «Наварх едва ли мог надеяться на лучшую погоду», – подумал Кирт. Он тщательно проверил свою амуницию. Под маскарадным костюмом много не укроешь, но Джерсен постарался: в ремне скрывалось тончайшее стальное лезвие, рукоять которого служила пряжкой ремня; под левой рукой свисал лучемет, в правом рукаве был спрятан яд. Удовлетворенный осмотром, Джерсен запахнул плащ и направился в деревню, раскинувшуюся на берегах маленького озера. Его глазам открылся буколический, чарующий вид, почти средневековый: трактир, самое новое строение, был возведен по меньшей мере четыреста лет назад.