— Так у нас называется первый месяц отношений, Даша. В общем, историки уверены, что от таких, как я, и пошло это понятие у людей.

— Ничего себе…

— Ну ты уж определись, начинаем мы сначала или продолжаем то, что начали, — он запрокинул голову, а у меня аж в горле пересохло от жажды вцепиться укусом в его шею. Я отшатнулась, роняя перекись. Руки затряслись, легкости как не бывало, а в грудь снова будто камень положили. Глеб повернулся ко мне на стуле и притянул к себе. Я не сопротивлялась — просто пялилась на него большими глазами. — Что случилось?

— Я… я… — заикалась я. — Укусить тебя хотела…

Беспокойство на его лице растаяло, уступив место мягкой усмешке:

— Даша, все нормально, — заглянул он мне в глаза. — Даже люди друг на друге оставляют метки, что уж теперь о нас с тобой говорить, ну?

Ноги задрожали, и ему ничего не стоило усадить меня к себе на колени. Руки сами легли на его плечи, чтобы удержаться, и так вдруг это оказалось правильно и просто, что меня попустило.

— Я не узнаю себя, Глеб, — заморгала часто. — Я не такая. Не тянуло меня раньше оставлять метки на ком-то…

— А много их было? — усмехнулся он.

— Анкетирование? — опешила я.

— Я не собирал на тебя досье.

— Странно, — закатила глаза я.

— Не успел. Ну так?

— Двое было. Последний — четыре года назад, в универе. И все.

Глаза Глеба предсказуемо поползли на лоб, а руки как-то совершенно по-иному сжались на бедрах:

— И что… больше не было?

— Мне сложно, — смутилась я. Рассказывать о таких подробностях ему было неуютно и странно, но, с другой стороны, между нами уже все было — секс, ругань, страх потери и непоправимых ошибок. Мы будто опаздывали куда-то оба, и теперь наверстывали упущенное семимильными скачками. — Я долго привыкаю и отвыкаю. А с работой и не было времени ни на что.

— Даша, неужели не было спонтанного секса?

Я видела — ему нравилась моя избирательность.

— Было, — кивнула я, с удовольствием наблюдая странный мрачный блеск в его глазах. — В твоем душе.

— Какая честь, — улыбнулся он. — Не зря я открыл по этому поводу вино пятилетней выдержки. А первый?

— Не скажу, — заартачилась я. — Не сегодня.

— Хорошо, — нехотя согласился он. — Тогда давай ужинать. А завтра я отвезу тебя к Константину в институт.

— Боишься, ко мне лисы стаями будут к завтраку бегать, если меня не раскусят до конца?

— Ну лишь бы калибр не шел по возрастающей, — шлепнул он меня по многострадальной ягодице. — Давай, ужин надо готовить…

— Думаешь… медведь тоже ко мне пришел? — выпрямилась я, подтягивая штаны. — А вдруг… вдруг он тоже ранен или болен? Поэтому и так зол?

Открытие поразило меня до глубины души. Зверь вполне мог, как и лис, почувствовать во мне что-то и потребовать к себе внимания. Только мишке, видимо, совсем плохо.

— Он, вроде, здоров, — направился Глеб к холодильнику. — Салат будешь?

— А мяса больше нет? — спонтанно вопросила, все еще увлеченная мыслью.

— Какая прожорливая, — довольно оскалился Глеб.

— Ничем не могу помочь — это от стресса, — пожала плечами.

Наша передышка нравилась все больше. Теперь и молчание стало каким-то уютным. Нарушаемое только треском дерева в огне и готовящим ужин мужчиной, оно наполняло тело приятной тяжестью. Но мыслей тоже никто не отменял, и они успешно нейтрализовали атмосферу. Что я буду делать у Константина? Чему меня будут учить? Как это вообще все будет происходить, сколько займет времени, а главное — что мне делать со своей привычной жизнью?

Я попыталась навязаться в подмастерья повару, но попытка провалилась, и мне осталось только любоваться уже полюбившимся зрелищем, сидя за столом.

— Как ты любишь веселиться или… расслабляться? — нарушил молчание Глеб. Я чувствовала — его мысли столь же успешно разъедают ему голову. — Ходишь куда-нибудь вечерами?

— Ты интересуешься, потому что принял мое предложение? Или еще ждешь, что наброшусь… — не успев подумать, выдала я и тут же прикрыла рот ладонью, жмурясь.

Вот как я могла такое сморозить, а?! Я, которая на любое внимание мужчины краснела от ушей до пяток и терялась безвозвратно? Да еще и такому, как Глеб?

— Я принял предложение, — ничем не выдал удивления он. Даже показалось, что не заметил. — Но не знаю, что ты предпочитаешь — рестораны, кино, прогулки… чем там сейчас вообще люди развлекаются?

Он все же делал какой-то салат, теперь с куриной грудкой. Вообще, конечно, если бы он окружил себя соусами и специями, я бы впала в ступор — мужчина, который слишком хорош во всем, казался бы мне нереальным. У Глеба же все было достаточно просто — розмарин, соевый соус… Но и этого ему было достаточно, чтобы я умирала от желания попробовать то, что он готовил.

— Глеб, я правда не знаю. А ты как развлекаешься?

— Я не развлекаюсь. Я — расслабляюсь, — одним движением ножа он сгреб с доски порезанную зелень в салат.

— И как же? — поежилась я.

— Тебе вряд ли подойдет мой вариант, — скосил на меня взгляд с усмешкой.

— Может, рестораны? Я, честно говоря, с этим стрессом почему-то здорово отвлекаюсь на еду… Пригласишь меня в ресторан?

— Хороший вариант, — одобрил он. — Значит, вечером идем в ресторан.

— Можно и просто в кафе, — спохватилась я, вспоминая, что надеть мне абсолютно нечего.

— Придумаю что-нибудь, — усмехнулся он. — Вино?

— Нет. Хватит, — замотала головой. — Я вообще пью очень редко…

Глеб разжег огонь в камине, и он будто впервые по-настоящему наполнил дом уютом. Салат оказался простым, но очень вкусным. То, что я хочу добавки, Глеб прочел по глазам, не иначе — молча взял миску и наложил мне новую порцию.

— Стресс, — не удержался от колкости.

— Определенно, — втянула голову в плечи. — Слушай… — замялась я, — как ты… пережил… с родителями? Прости, что спрашиваю, может, не стоило… Мои разошлись, когда я маленькая была…

Он слушал сурово мою нескончаемую трель, внимательно глядя мне в лицо, и я при всем желании не могла бы предположить, о чем думает.

— Даша, у меня нет проблем с тем, чтобы пережить убийство отца, — вдруг ответил неожиданно спокойно. — Я не могу простить себе, что не спас мать.

Мы помолчали некоторое время, прежде чем я отважилась продолжить разговор:

— Константин дал понять, что у меня дар излечивать. Я могла спасти маму, — ковырнула салат вилкой. — Если бы училась у них, наверное, точно бы спасла. — Конечно, звучало это невероятно, как и его объяснения, но было все равно непривычно. — А я так боялась, что, скорее всего, отдала чудо исцеления пацану из соседней палаты…