Постепенно комната заполнилась женщинами. Работницы, в основном молодые, в пестрых сарафанах, с платками на голове или плечах. На меня, городского, в костюме и при галстуке, смотрят стыдливо, не поднимая глаз, но с интересом.

– Лекция моя называется «Гигиена женщины», – говорю им внушительно. – Вот я здесь набросал некоторые исторические факты. – Беру листок, читаю: – «Тяжело жилось женщинам в царской России. Непосильный труд, нищенские условия существования порождали огромную заболеваемость и смертность. Смертность среди рожениц была очень велика. Так же велика была заболеваемость крестьянок женскими болезнями. В корне изменилось положение женщины в нашей стране после Великой Октябрьской социалистической революции. Женщина теперь имеет равные права с мужчиной, она активно участвует в строительстве народного хозяйства советской страны, о ее здоровье заботится государство. Партия и правительство уделяли и уделяют этому большое внимание».

Вижу, лица у работниц как-то поникли, понимаю, что надо переходить к самой сути.

– Девочки, у вас же проблемы. Вы беременеете. Нежелательные беременности, отсюда аборты. Правильно?

Женщины удивились, но закивали в знак согласия.

– Я это все потому говорю, что вам врачи не рассказывают. Я вам все расскажу, и абортов не будет. Презервативы у вас в совхозе или вообще в области продаются?

– А это что такое?

– Гондоны, значит, по-нашему. Гондоны есть у вас?

– Ой!

По комнате прошелестел вздох, кто-то ойкнул, остальные захихикали.

– Да мы их отродясь не видели! – наконец выкрикнула одна, побойчее и посимпатичнее других.

– Ну так вот, если гондонов нет, то как надо это делать, чтобы вы не забеременели?

Бабы опять заохали, захихикали еще сильнее, почти все накрыли головы платками, но ни одна не убежала, все остались на месте. Представитель побагровел.

– Ну и как же? – спросила одна приглушенным голосом из-под платка.

– Рассказываю. Скажите вашему кавалеру или мужу, что вынимать надо, кончать не надо внутри.

Опять хихиканье. Теперь уже все сидели, укрывшись платками. Смущались они ужасно, но уж больно тема была животрепещущая.

– Так куда ж ему кончать-то? – опять из-под платка спросила одна из женщин.

– Он должен вынуть и кончить на лобок, а не внутри, – самыми простыми словами поведал я. – Так вы не забеременеете. Теперь по поводу гигиены. Вы знаете, что надо подмываться обязательно каждый день, и не только во время месячных, а то будут у вас всякие женские болезни, воспаления, выделения и прочее. Как вы подмываетесь?

Ответом был дружный смех.

– Наверное, в реке, холодной водой?

– Так в реке-то поди горячая не текеть, – опять засмеялись бабы.

– Воду надо греть обязательно, вредно для женщин подмываться холодной водой, да еще из реки. Девочки, там же кишмя кишит инфекция, вы себе вредите.

Эта лекция не просто пользовалась успехом, это был триумф. Информацию обо мне передавали по сарафанному радио, и меня просто рвали на части. Я катался по огромной области больше Франции, давая в день по семь-восемь лекций. Вступление я сократил и сразу начинал по делу. Лекция длилась не больше пятнадцати минут, хотя по регламенту я должен был читать час. С представителями предприятий я договорился, что в квитанции они будут писать лекцию «Почему я похож на папу», чтобы у «Знания» было меньше головной боли. В результате заработал хорошие деньги.

Когда я вернулся, «Знание» было в восторге.

– Мы на вас такие отзывы получили, все хотят вас еще пригласить. На вас столько запросов, что вы можете уходить с работы и ездить по стране с лекциями, – говорят.

– Это заманчивое предложение. Я могу подумать или вам нужен ответ немедленно?

– Конечно, подумайте, обсудите дома с женой. Но не слишком долго, пожалуйста.

– А знаете, что тут думать? – решил я. – Мне понравилось, и плата приличная. Я согласен.

И тут некстати оказалось, что им нужен оригинал кандидатской диссертации…

– Принесите, нам надо сфотографировать и приобщить к делу, – говорят.

Потом звонили домой и из «Знания», и даже из Казахстана, но Женька отвечала, что я в командировке.

– Что ты как маленький? – говорила она. – Ну скажи им, что тебя лишили диссертации.

– Что значит «лишили»? За что у нас могут человека лишить диссертации?

– Не знаю, придумай что-нибудь.

– Может, сказать, что меня лишили кандидатской из-за антисемитизма? Как-то неудобно… И потом ездить за шесть рублей после того, как я уже получал десять?

Больше я в «Знании» не появлялся.

История о том, как Сева на ипподроме играл

Дядя Шура, мамин брат, в молодости ушел добровольцем в колчаковскую армию. Вот так, сестра убежала из дома в Петроград к большевикам, брат пошел ополченцем к белым. Потом он дезертировал от Колчака и более этот факт своей биографии никогда не упоминал. Работал он главным бухгалтером на «Мосфильме», где завел обширные знакомства в артистической среде.

Шура водил меня обедать в шашлычную «Эльбрус», расположенную напротив нашего дома, в конце Тверского бульвара. Он всегда водочку с собой брал, что считалось совершенно нормальным для шашлычной «Эльбрус», там все с собой приносили водку. Именно Шура привел меня на ипподром совсем мальчиком на лошадок посмотреть. Он меня угощал в буфете бутербродами с икрой. Буфет ипподрома славился на всю Москву, а Шура благодаря своим связям пользовался там большим уважением. Потом, когда я подрос, бутерброды были те же, но уже с коньяком. Через несколько лет, встретив меня на ипподроме, Шура удивился.

– Севка! Что ты здесь делаешь?

– Что делают на бегах? Играю.

– Боже мой, как ты попал на бега?

– Шура, очнись! Ты же меня и привел!

– Я тебя просто привел посмотреть на лошадок. Но зачем ты сюда пришел сейчас?

– Здесь можно получать живые деньги.

– Зачем тебе это нужно? Я тебе дам денег. – Шура полез за кошельком.

– Нет, я хочу играть.

Центральный московский ипподром – это целая жизнь! В среду, пятницу и воскресенье были забеги, в семь вечера в будни и в час дня в воскресенье. Люди три раза в неделю ходили на ипподром как на работу. Три раза в неделю я не ходил никогда, но по два ходил. В чем интерес? Ставишь рубль – получаешь сто! Подходи к кассе и смотри, как люди сумками деньги получают. Каждый мог получить огромный выигрыш! Это завораживало.

Шура играл на бегах три раза в неделю в течение всей жизни, можно сказать, что он был профессионалом. Он выигрывал, но играл копеечно. Шура играл на фаворитов. Выигрыш: за рубль – рубль десять. Я не хотел ставить на фаворита и получать десять копеек за заезд. Я выбирал темняка и ставил пятерочку на него – если бы он пришел первым, тогда на пять рублей выигрыш был бы под тыщу. А Шура ставил трешечник, получал свои тридцать копеек, так за несколько раз получался у него рубль. Теперь уже выигранный рубль он ставил опять на фаворита и в конечном итоге трешку за вечер наяривал. Если вот так на копейки играть, то выиграть на бегах можно было всегда. Но так играло большинство, определить фаворита – это не бином Ньютона, все знали фаворита.