Я всех лошадей по именам знал, знал всех наездников по именам, кто с кем спит, кто с кем дружит, кто с кем пьет. Это отношения к игре никакого не имело, не помогало никак, но мы, молодые дурачки, считали, что, раз я сегодня пил с наездником и он мне рассказывал про свою лошадь, это может нам помочь. Ребята меня слушали как бога, когда я им рассказывал эти истории: это значило, что я владею внутренней информацией, знаю расклад.

Стоишь на трибуне, наблюдаешь пробежку. У некоторых секундомер в руках, проверяешь результат, за сколько секунд лошадь пробежала: одна, другая, следующая. Смотришь, в порядке ли сегодня лошадь, а «порядок бьет класс» – это главная заповедь ипподрома. Вот две лошади, одна явно сильнее другой. Но необязательно, что первая выиграет, потому что важно знать, в каком она состоянии именно сегодня, то есть ее «порядок», а класс – это ее потенциальные возможности.

Марат устроился в Институт коневодства при ипподроме. Теперь он все знал и находился рядом с лошадьми. Он прочел, что если лошади перед заездом дать кусок сахара, то хорошая лошадь станет не очень хороша. На основе этого я разработал научную систему, как с помощью сахара улучшать или ухудшать качества лошади. Бегал по библиотекам, читал литературу. Ходил в Академию сельского хозяйства и штудировал диссертации по коневодству, в Ленинку ходил как на службу. Идея была проста. Если дать фавориту сахар, он получит дополнительную энергию и обязательно перейдет во время скачек в галоп. Но на бегах лошадь должна бежать рысью, в противном случае ее на финише дисквалифицируют, даже если она пришла первой. Так и объявляется: лошадь такая-то прошла финишный столб галопом, победителем является лошадь, пришедшая второй.

Марат под видом научного исследования по моей методе скармливал лошадям сахар. Несколько дней до забега он давал фаворитам определенное количество сахара, а перед заездом должен был дать другую дозу. Я с трибуны наблюдал за ним в бинокль и ждал его отмашку, чтобы в последний момент поставить против фаворитов. Однако в день скачек Марата вообще к лошадям не подпустили.

– Я делал все, что можно. Говорю: «Я – научный сотрудник, я исследование провожу», а конюх меня палкой гонит, – сокрушался Марат. – «Ты же конюх, а я – ученый, я лучше знаю», – говорю, а он: «Пшел на хуй».

Так что и эта коммерческая операция провалилась.

Каждый, кто играет на бегах, предполагает, что обладает эксклюзивной информацией, каждый верит в свою звезду. Все боятся, что кто-то увидит, на какую именно лошадь он ставит, и поставит так же, и это уменьшит твой выигрыш, потому что чем меньше людей поставило на выигравшую лошадь, тем выигрыш больше. Поэтому так важно знакомство с ковалем, кузнецом – он знает, в каком состоянии каждая лошадь. Знакомство с ковалем расценивалось на ипподроме как самая большая удача. Через Марата мне удалось выйти на коваля. Марат сказал, что пьет он не по-детски. Я купил водку, закуску, и на пустыре на задах ипподрома, на ящиках, мы с ним выпивали.

С кем попало коваль, конечно, пить бы не стал, но по знакомству он готов был выпить мою водку. Я с ним в субботу встречался, перед воскресным забегом, специально ездил. Пьем, разговариваем, якобы я с ним познакомился просто потому, что люблю лошадей, а сам думаю, как бы ненавязчиво навести разговор на завтрашний заезд.

Когда мы с ним уже порядочно выпили, он мне говорит: «Ладно, давай программку, она же у тебя с собой. Я тебе размечу».

И он мне разметил программку – все шестнадцать заездов, кто на первом месте, кто на втором.

Есть несколько способов игры на тотализаторе. Можно играть в одинаре – ты указываешь первую лошадь в каждом заезде. Это копейки, если приходит фаворит, а даже если не фаворит, то на рубль получишь два пятьдесят. Можно играть на первых двух лошадей – безразлично, кто придет первой, кто второй. Здесь минимальный выигрыш на рубль три с полтиной. Следующий вид игры – ты указываешь, кто на первом, кто на втором месте, и здесь минимальный выигрыш пять рублей. И наконец, ты указываешь первую лошадь в этом заезде и в следующем заезде – здесь уже червонец. А у меня была вся таблица. Играй во всех этих вариантах, выигрыш, полученный с этого заезда, ставь в следующий заезд, со следующего ставь на третий. У меня больше чем в геометрической прогрессии рос бы выигрыш. После этой встречи я был твердо убежден, что не просто выиграю, а стану богатым человеком.

В воскресенье я прихожу на ипподром, смотрю проездку, наблюдаю за лошадьми. Я считаю, что я специалист по лошадям. В первом заезде я подумал, что кузнец, конечно, все понимает про порядок, но ведь на самом деле он только знает, как он какую лошадь подковал, не более того. Не может такого быть, чтобы те лошади, которых он отметил, выиграли. Одна слишком возбуждена и грызет удила, вторая не так трясет гривой. Та, на которую я сам хочу поставить, явно лучше.

И я сыграл в первом заезде не так, как он мне написал. Пришли те две лошади, что он мне отметил.

Второй заезд. Я думаю: «Если он в первом заезде попал сто процентов, не может же быть, чтобы и во втором он попал?»

И я опять сыграл иначе. Опять пришли, как он предсказал.

И так все заезды. Каждый раз я играл против него с полной уверенностью, что так не бывает, что он не может угадать все шестнадцать заездов. Но выяснилось, что все шестнадцать он действительно отметил совершенно точно. Я мог реально стать миллионером, притом законным, придя с десятью рублями на ипподром. А вместо этого ушел пешком, потому что пятака на метро не было, последние копейки, которые у меня оставались, я поставил у букмекера. После этого я долгое время на ипподром больше не ходил, предполагая, что коваль меня ищет и, найдя, убьет. После такой разметки программы я должен был принести ему пару кусков минимум, так как он точно знает, что я выиграл сумасшедшие деньги. Он бы никогда не поверил, что я играл против его указаний – и проиграл.

История о том, как Сева на Киевский вокзал ходил

Лелик был двоюродным братом Илюши Брука, с которым я учился на биофаке. Однажды Илюша говорит, что у него есть брат, отличный парень, и можно с ним познакомиться. Мы познакомились и подружились. Лелик был человек кипучей энергии, которую он не знал куда применить. Росту в нем было метр шестьдесят. Кипучая энергия не позволила Лелику окончить школу, он отучился максимум классов восемь или девять. Лелик жил только интеллектуальной жизнью, все свое время он проводил в двух местах: московский ипподром, где он бывал три раза в неделю, и бильярдная в Парке культуры. А чтобы зарабатывать деньги, Лелик устроился носильщиком на Киевский вокзал.

На всех московских вокзалах все носильщики поголовно были татары. Сто процентов. И было только одно исключение – еврей Лелик Брук. Лелик утверждал, что там можно заработать бешеные деньги, зубной техник отдыхает. Потом Лелик получил повышение, работал в камере хранения приемщиком багажа, принимал и отдавал вещи. У него там был свой закуток, в котором я обожал выпивать и закусывать. Я именно за этим к нему и приходил на вокзал, выпить и закусить.

На стол стелилась чистая, свежая газетка, и на нее ставилась еда. Продукты брались из сданного в камеру хранения багажа. Лелик с напарником устраивали досмотр вещей: сумки, чемоданы – все же полуоткрыто.