Сунь Укун, бросив пакетик с зелёным чаем в чашку, уныло наблюдал, как вода в ней окрашивается в бледный коричнево-зеленоватый цвет.

– Ешь давай, мы торопимся, – напомнила ему блондинка.

– Мой живот ещё не проснулся.

– Мой тоже, но делать нечего.

– Лучше скудный завтрак, чем голодный путь, – вздохнув, признал китаец и вынужденно принялся за еду. И хоть с его точки зрения вкус мог бы быть в сто пятьсот раз лучше, добавь безвестный повар хоть щепотку китайских специй, он тем не менее спешил разделаться со своей порцией, пока она горячая.

Потом они вновь поднялись в номер, забрали свои вещи, оделись и, к облегчению царя обезьян, навеки покинули это гостеприимное место. Однако всё малоприятное ещё только начиналось, уж поверьте…

Во-первых, спустившись с лестницы, Сунь Укун сразу же утонул в ближайшем сугробе, сначала нырнув в него по пояс, а затем, не удержав равновесия и завалившись на левый бок, изо всех сил пытаясь выбраться вплавь. Естественно, безрезультатно.

Во-вторых, в связи с этим над ним посмеялась блондинка. Более того, она продолжала хохотать, откапывая его из сугроба, и потом, когда они вместе искали в глубоком снегу дорожную сумку, которая до падения была в руках китайца, и, даже выловив наконец свой многострадальный багаж, Ольга всё равно не могла удержаться от хохота…

– Осторожней, что ж ты так!

– Что же я так?! Потому что я Сунь Укун! Я рождён на горячем вулкане…

– Из небе-э-эсного камня… – стуча себя кулаком в грудь, протянула девушка, давая понять, что уже давно наизусть выучила эту сказку.

– Да! Я не приспособлен к снегу! Мне холодно!

– Ну, ты это… как-нибудь… эволюционируй! – вновь согнулась пополам весёлая блондинка. Она ещё хотела добавить, что тогда, быть может, ему удастся превратиться из обезьяны в человека, но, подумав, сама же посчитала собственную шутку слишком уж жестоким троллингом и пошла вперёд молча, кусая губы, чтоб не хихикать, протаптывая им обоим путь на заваленной снегом тропинке…

Проснувшиеся люди, в большинстве мрачные саратовские мужчины, расчищали дворы своих домов от снега, выбрасывая его на ту самую тропинку. Ольга с визгом и хохотом уворачивалась от летящих с огромных лопат снежных комьев, поскольку всё это было для неё привычной с детства весёлой игрой.

Мрачный китаец уворачивался медленно и не всегда удачно, поэтому дважды был обсыпан с ног до головы и трижды (если не четырежды!) обложен крепким русским матом, потому что «смотреть… бл… надо, куда… бл… прёшь?!».

– Скажи мне, о северная женщина, зачем нам этот странный подвиг? Почему мы должны проходить этот тяжкий путь в снегу и в мороз, унижаемые злобными крестьянами с огромными лопатами? Ради чего мы должны были мёрзнуть в обледеневшем отеле под холодной горой на краю этого заснеженного мира? Неужели всё это только для того, чтобы ты избавилась от волос на… на… между… ТАМ?!! – не найдя нужного слова, проорал он.

– Да ладно, чего ты завёлся? Это же приключения!

– О-о-о-оу-уй!!!

Они наконец-то кое-как, спустя долгие мучительные шаги, вышли «к цивилизации» – то есть в ту часть города, где начались высокие дома и магазины, и он вновь страстно мечтал убить бодро шагающую впереди блондинку. Это совсем несложно, правда!

Ведь всего-то и нужно – броситься на неё сзади, одним ударом ребра ладони переломив шею, оторвать пустую голову и, высоко подбрасывая её, как резиновый мяч, счастливо смеяться, безумно прыгая взад-вперёд по этим бесконечным сугробам.

А потом напиться крови из остывающего тела и навсегда забыть всё, что было связано с этой безумной женщиной. Её снежную страну, маленькую квартиру, демона-холодильник, эту ночь, которую они провели в объятиях, грея друг друга теплом своих тел…

– Так, переходим дорогу. Пожалуйста, клювом не щёлкай на светофоре! – вернула его с небес на землю Ольга.

Царь обезьян заставил себя вернуться в безрадостную реальность.

По оживлённой улице взад-вперёд сновали самодвижущиеся экипажи, сигналя, мигая, обгоняя друг друга и буксуя в мокром снегу. Специальный демон, который, вероятно, за какие-то страшные злодеяния проклят и приговорён богами держать контроль над этой дорогой, всё-таки закрыл красный глаз, поморгал жёлтым и наконец открыл зелёный.

Девушка популярно объясняла, что это всего лишь техника, обычные цветные стёкла, за которыми переключаются лампочки. Но вот откуда эти лампочки знают, когда им надо переключаться? Нет, определённо это творит демон или какой-нибудь мелкий гуй.

– Мне сюда, – вновь выдернула его за руку из размышлений деятельная Ольга, останавливаясь перед полупрозрачными дверями, которые под воздействием какой-то электрической магии открывались и закрывались сами.

– А мне что делать?

– А ты иди во-о-он туда. – Она указала на красное здание через дорогу. – Видишь кафешку «Помидор»? Жди меня там. Вот немного денег, тебе хватит. Только через дорогу переходи внимательнее.

Она засунула ему в карман пятисотенную купюру и, помахав ручкой, прошла в волшебные двери. Царь обезьян кротко вздохнул. Что ж, теперь он остался совсем один-одинёшенек в этом чужом заснеженном мире. Но он со всем справится, ведь он – Сунь Укун!

На перекрёстке уже столпились люди, ожидающие зелёного сигнала светофора. Китаец осторожно встал рядом с ними. Вместе с ними он и пошёл, дождавшись нужного цвета демонического глаза, ибо это хоть какая-то гарантия безопасности, и уже через пару минут вошёл в «Помидор». Как всё просто, оказывается!

В сетевом кафе с утра почти никого не было. Великий Мудрец подошёл к витрине и невольно залюбовался горячими сосисками, различными котлетами и рыбой в фольге, на сковороде, в горшочке, жареным, тушёным, запечённым мясом, а вдобавок ещё десятком разных салатов, жёлтым рисом с овощами, отварным картофелем, десертным холодильником с прозрачной стенкой и целой горой пирожков со всем подряд!

– Вы выбрали что-нибудь? – спросила женщина в фирменной красной шапочке.

– Чай. Зелёный, – сказал он, протягивая ей красную бумажку.

Стакан с чаем поставили на большой красный поднос. К чаю подали пакетик сахара. Зачем?! Кто пьёт чай с сахаром?! Царь обезьян сел за свободный столик и осознал, что по его лицу течёт вода. Он сорвал с головы шапку в дырочку. Все его волосы были в снегу, который теперь конечно же таял. С трудом просунув два пальца за голенище зимних сапог, он вытащил оттуда кусок слежавшегося снега и тихо простонал.

Может быть, когда вернется блондинка, ему стоит, заранее заперев эту восхитительную харчевню и выкинув за шиворот продавщицу в красной шапочке, наброситься на неё и съесть её живьём, отрывая сочащиеся кровью куски живой плоти? Тем более что она так удачно избавит себя от волос в самых нежных местах…

Сунь Укун уныло вздохнул и, разорвав цветной бумажный конвертик, достал оттуда пакетик с чаем и бросил в горячую воду. По плоскому экрану телевизора на стене шла передача, где пела бледная рыжая девушка в теле. На ней была пышная синяя юбка, а плечи и грудь оставались практически полностью обнаженными.