– Это ошибка, ошибка, – повторяла англичанка, оставшаяся за спиной Тяньгоу.

Пограничники привели рыжеволосую к какой-то двери, нацепив ей на руки стальные наручники. Один из них скрылся за дверью, но слишком быстро вышел обратно, так что девушка даже не успела подумать, как можно воспользоваться ситуацией.

А потом её просто затащили в маленький кабинет, усадили на стул и ушли. Тяньгоу быстро огляделась по сторонам. Помещение светлое, здесь недавно делали ремонт. Из всего интерьера стул, на котором сидит она, и стол напротив. За столом – лысый суровый мужчина в погонах майора. Вежливый, как и все русские пограничники.

– Итак, ваше имя, фамилия, национальность, страна проживания, документы, номер рейса, с какой целью прилетели в Россию?

– Это допрос? – игриво улыбнувшись и стрельнув глазками, спросила Тяньгоу, надеясь протянуть время.

– Да, – абсолютно честно ответил он.

Кажется, её проникновение в Россию будет сопряжено с определёнными сложностями. Как жаль, но тем не менее…

– И первое, чему я должен научить тебя, женщина, – это пить хороший чай, – важно сказал царь обезьян, доставая пакетик чая из кружки, отжимая его и разрывая над бумажной салфеткой. Он внимательно рассмотрел содержимое пакетика, потёр мокрую заварку между пальцев, понюхал и поморщился. – Почему вы называете это чаем? Это же высевка! Высевка! – Китаец брезгливо бросил мокрые комья заварки на салфетку.

– Ты говоришь прямо как мой преподаватель по ботанике! – усмехнулась Ольга.

– Видимо, твой учитель по ботанике – очень мудрый человек. Жаль, что ты ничему у него не научилась.

– А по зубам? – обиделась девушка.

– Ты не можешь дать мне по зубам, Аолия.

– Почему же?!

– Во-первых, потому что я Сунь Укун. Я разорву твою плоть на тысячу мелких кусочков, прежде чем ты успеешь сжать кулак для удара. А во-вторых, ты моя ученица и не имеешь права бить меня. Ты обязана меня уважать. Я же твой учитель…

– О! У меня уже появились обязанности. Круто. А какие-нибудь права у меня есть?

– Есть. Например, у тебя есть право подойти к этой трактирщице, – он кивнул в сторону женщины в красной шапочке, стоящей за кассой, – и купить мне, своему учителю, лучшую еду, которую только может предложить эта харчевня.

Блондинка посмотрела на него тяжёлым взглядом, но тем не менее встала и пошла. Да ладно. Что ей, трудно, что ли? А то он сейчас запудрит кассирше голову, а бедной женщине ещё полную смену работать.

– Ну и чему ещё ты будешь меня учить? – спросила она, вернувшись с полным подносом.

Сунь Укун придирчиво оглядел содержимое тарелок. Рыбные котлеты с гороховым пюре, оливье, десерт. И опять этот дурацкий чай в кружке!

– Не знаю, я ещё не решил, – вздохнув, сказал он и подвинул поднос поближе, старательно принюхиваясь. – Вообще-то я превосходный учитель. Я могу научить тебя управлению стихиями, владению всеми видами оружия, основам философии и сочинительству стихов, магической власти над умами и душами, умению торжествовать над своим телом и познанию языков всех народов мира…

– Не-не, давай обойдёмся без иностранщины, – торопливо перебила его Ольга. – У меня с детства на эти вещи аллергия.

Китаец вопросительно уставился на неё. Блондинка устало кивнула:

– Во втором классе у нас был факультативный английский. Ходить на него было не обязательно, но мама хотела вырастить из меня гения, поэтому мне некуда было деваться. Учитель был настолько плох, а я настолько мала, что не понимала абсолютно ничего.

Великий Мудрец искренне не понимал, о чём она вообще…

– А поскольку мама не хотела ударить в грязь лицом перед своими друзьями и родителями моих одноклассников, она сама делала за меня уроки по инглишу с помощью тёти Тани. И подписывала мне по-русски карандашиком все слова во всех текстах на несколько страниц вперёд, чтобы я читала вслух на уроке и получала пятёрки. Это было ужасно. Даже вспоминать стыдно. – Девушка поморщилась, раздражённо тряся головой.

Китаец равнодушно кивнул, разламывая вилкой котлету.

– Философию и ораторское искусство давай, пожалуй, тоже опустим, – немножечко рассеянно продолжила блондинка, её губы прыгали. – У нас в университете был курс философии. Она мне очень нравится, ты не думай. Но просто в реальной жизни всё это малоприменимо, по крайней мере в современном мире. Поэтому вряд ли нам стоит углубляться. – Она помолчала, закусывая нижнюю губу. – А вот вся остальная программа меня вполне устраивает! Но только ты не нагружай меня чрезмерно, не забывай, мне ещё диссер писать.

– Женщина! Я учитель! Я, и только я должен решать, чему учить тебя! Почему вдруг хочешь что-то решать ты?!

– Ну, наверное, потому, что ты живёшь в моём доме и отвлекаешь меня от работы и учёбы своими проблемами личностного роста? – осторожно приподняв бровь, вопросом на вопрос ответила его ученица.

Её собеседник резко надулся и замолчал, яростно орудуя вилкой и ножом, раскатывая по тарелке горошинки и разрезая котлету с такой скоростью, что из-под ножа вылетели несколько искорок.

– Ладно, не сердись, – после затянувшегося молчания сказала Ольга. – Не всё так уж плохо. С тобой даже весело.

– Я совсем не сержусь, о северная женщина, – скрипя зубами, пробурчал он, ловко нанизывая на вилку «паровозик» из ярких кубиков морковки.

– Ага. Только весь надулся и не разговариваешь со мной уже минут пять. Рекордное для тебя время, между прочим. Не замечал?

– Чтобы еда не была безвкусной и оказалась, как минимум, безвредной, будь так добра, позабудь слова и закрой уши, когда вкушаешь её.

– Ага. Когда я ем, я глух и нем, знаю-знаю. Тоже мне глубокая китайская философия, – хмыкнула девушка. – У нас такому ещё в детском саду учат.

– Человеку никогда не бывает слишком мало или слишком много лет для познания высот истинной мудрости, – высокомерно улыбнулся узкоглазый мужчина, отодвигая поднос с пустыми тарелками и кружкой.

Кафе «Помидор» потихоньку наполнялся людьми.

Две случайно заскочившие сюда студентки, взявшие себе по чашечке чая и пирожку с рисом, с глубоким интересом косились на странного китайца и даже строили ему глазки. Царь обезьян принимал внимание с истинно царственным равнодушием, делая вид, что не замечает их пылких взглядов. А вот Ольга отнюдь не была такой хладнокровной.

– Так, хватит рассиживаться, пошли отсюда. – Она встала и начала одеваться. – Ты же в книжный магазин хотел? Ну вот, зайдём по дороге, а я тебе по пути ещё и город покажу.

Она торжественно вручила китайцу его же пуховик и, не оборачиваясь, направилась к выходу.

Бессистемно падающий снег закончился. Город казался абсолютно белым и сказочным, огромные сугробы, возникая на каждом шагу, полностью меняли привычную картину улиц. На дороге то и дело сигналили машины, застряв в огромной пробке из-за сильного снегопада. Прохожие пыхтели, ругались, толкались, с трудом пробираясь по узким, кем-то протоптанным тропинкам.