– А вы не встречались по работе с Андреевым, с Новицким?

– Не доводилось.

– Еще вопрос. Обстоятельства покушения. Не могли бы вы рассказать мне, как это произошло?

– А вам-то зачем?

– Вы же сами сказали, что Степной – фигура никчемная, Каблуков – взяточник. Вы уверены, что обстоятельства покушения на вас и убийство Николаева будут расследованы добросовестно? Что вообще дело доведут до точки?

Живейнов только усмехнулся.

– А мне эта информация не помешает. И вам тоже.

– Да особенно-то рассказывать нечего. Так получилось, что освободились мы сегодня раньше, чем обычно, ну и решили с Жоркой по случаю пятницы пивка попить. Взяли, зашли в «Океан» за креветками и воблой…

– А почему не в другом «Океане» брали, не в центральном? Вроде, насколько я разобрался в топографии, ваш угро к нему поближе.

– Так мы же по делам ездили, в кабинете не сидели, а Жорка в микрорайоне живет… жил. Он-то и предложил отдохнуть. Взяли пива, креветок, воблы, – повторил Павел и добавил: – Пепси-колу и конфет для его сына… Вышли из магазина, а там переход через улицу не рядом, ну Жора и говорит полушутливо: «Перейдем здесь, товарищ старший лейтенант. Позволим себе небольшое нарушение, авось коллеги из ГАИ не заметят…» Впрочем, той тропкой через газон и дальше все там и ходят. Удобно, хотя и нарушение.

– А народу много было?

– К счастью, в тот момент нет… Хотя… Когда мы подошли уже к мостовой, пропустили пару машин и собрались идти, нам навстречу с противоположной стороны улицы побежала какая-то женщина… довольно молодая. Тоже, значит, нарушала. Я как-то резко отступил в сторону, чтобы она на меня не налетела, и в этот момент – выстрелы. По-моему, три.

– Откуда?

– Думаю, откуда-то сверху, с домов. Там девятиэтажки стоят.

– Снайпер?

– Скорее всего. Первая, по-моему, пуля оцарапала мне плечо – видите? – и попала Жоре прямо в сердце. Вторая – ему же – в грудь. А третья – через какое-то мгновение, – кажется, над ухом у меня просвистела…

В комнату вошел Володя:

– Сюда идут.

– Телефон мой запомните, – сказал Живейнов и назвал номер. – Позвоните, если понадоблюсь.

Гордеев только успел перейти во врачебную комнату и сделать вид, что он обсуждает состояние больного с Олегом Сергеевичем.

Дверь распахнулась, и в кабинете появились два невысоких человека средних лет в сопровождении медсестры.

Брюнет с сильной проседью цепко осмотрел присутствующих, задержав взгляд на куцем халате Гордеева.

– Ну, я зайду попозже. Продолжайте процедуры, – кивнул Гордеев немного оторопевшему Олегу Сергеевичу. – Пойдемте, Владимир.

И он как ни в чем не бывало проследовал мимо визитеров и милиционеров в коридоре.

Когда они, подхватив ожидавшую в коридоре Лиду, вышли в холл больницы, та сообщила, что слышала обрывок фразы из разговора шедших к Живейнову.

– Что-то вроде – он говорил очень тихо – «гланды… голову сверни».

– А кто говорил? – спросил Володя.

– Брюнет – тому, что с папкой.

– Понятно, – сказал Иноземцев. – Это Мещерякин. А с папкой, по-моему, Степной.

– Фигуры понятны. О чем говорили, непонятно, – заметил Гордеев.

– Но чья-то голова в жертву уже намечена, это я точно слышала, – в который уже раз за этот день вздохнула Лида.

– Или шея, если вспомнить про гланды, – добавил Володя.

– Когда мылят шею, гланды остаются в неприкосновенности, – заметил Гордеев. – Странные наказания придумывают в Булавинске для подчиненных. Как говорится, еще придется раскинуть мозгами, чтобы понять…

И снова – предположение,

но все уже ясно давно…

Готфрид Бенн. Астры

– Поскольку мы сюда попали, надо воспользоваться всеми возможностями, – сказал Володя, когда они уже было направились к дверям на выход. – Я думаю, Юрий Петрович, вам будет о чем поговорить с тетей Николая Новицкого. Она работает здесь и, возможно, еще не ушла. Сам-то Николай родился и жил в Усть-Басаргине, но тетя нашенская. Я об этом случайно узнал, когда Николая арестовали.

– А почему же он взял адвокатом Андреева, а не какого-нибудь усть-басаргинского?

– Довольно просто. Новицкого арестовали в аэропорту, когда он собрался лететь в Москву. А летел он от нас, из Булавинска…

– Почему?

– Могу только догадываться. Он перед отъездом несколько дней был здесь. Потом неожиданно, как сказала тетя, Мария Гавриловна, собрался улетать в Москву. В аэропорту его арестовали. Пойдемте в кабинет Марии Гавриловны, она, наверное, сможет рассказать вам еще что-то.

Гордееву повезло: тетя Новицкого действительно еще была на месте.

Юрий Петрович объяснил ей, зачем приехал в Булавинск, особо подчеркнув то, что он – адвокат Андреева, в свою очередь, защищавшего ее племянника, Колю Новицкого.

Тетя, довольно полная женщина средних лет с крупными чертами лица, не задавала вопросов. За те быстро летящие недели, которые прошли со дня ареста ее племянника, она перебрала в уме много вариантов его освобождения и справедливого расследования дела, но ни один не подходил.

То, что Коля наркоманом быть не мог, становилось понятно каждому после первой же встречи с ним. Человек огромной физической силы, спортсмен-десятиборец, имевший квалификацию мастера, Новицкий никак не мог даже внешне претендовать на раба продуктов опийных плантаций.

Однако те, кто подсунул ему наркотики, вполне ясно осознавали, что такого здоровяка можно выдать за торговца, наживающего на чужой беде капитал. Арестовав Новицкого, ему предъявили именно это обвинение, найдя к тому же в его багаже несколько замаскированных под бортовое питание пакетиков с кокаином. Когда жене Новицкого сообщили об аресте мужа, она примчалась в Булавинск (тетя узнала об аресте только от нее).

– Мы посоветовались с Ларисой Матвеевной.

– А это кто? – спросил Гордеев Марию Гавриловну.

– Вообще-то одна из моих пациенток, а так – адвокат. Очень хороший человек. Вот она и посоветовала взять адвокатом к Коле Бориса Алексеевича.

– А почему же сама за это дело не взялась?

– Вы знаете, дело очень непростое, ведь следом за обвинением в сбыте наркотиков Коле предъявили обвинение в присвоении денег областного телевидения. Лариса Матвеевна сказала, что Андреев – это ваш папа, как я понимаю? – обратилась Мария Гавриловна к Лиде, – что он лучший адвокат в Булавинске.

– Не знаю, но без клиентов он никогда не сидел, – дипломатично ответила Лида.

– Извините, Мария Гавриловна, значит, вам рекомендовала Андреева его коллега? – спросил Гордеев, который уже познакомился с нравами своей среды, где не очень-то охотно передавали дела друг другу, во всяком случае, не шли на это без крайней необходимости.