– Что ваше ополчение прибегло к колдовству, чтобы выиграть войну.

Взгляд Микина больше не был уставшим. Я его разбужу.

– И правда ли это, что вы хотите заставить замолчать тех, кто вам помог? Ведь, разумеется, война, выигранная с помощью колдовства, всколыхнет народ?..

– Где вы это услышали? – Микин подошел ближе.

Анна схватила меня крепче.

И Иви, не Джейн, улыбнулась своей лисьей улыбкой.

– Как же, от ведьмы, разумеется, – улыбнулась я, дрожа. – От мертвой и погребенной ведьмы.

– Расшевели свою проклятую скотину, бездельник! – орал Калдвелл на сонного возницу.

– Кто вы? – нахмурился Микин, его глаза забегали.

– Как же, капитан…

– Иви, нет! – Анна потянула меня. Но я вырвалась.

– Я та, кого вы так ждали…

Я сбросила с головы капюшон Джейн.

– Та самая рыжеволосая лисица…

И я рассмеялась, когда он, раскрыв рот, уставился на меня.

– Та самая ведьминская дочь.

Он моргнул, затем потянулся за клинком.

– Вперед, Уголек!

Анна резко пришпорила наших лошадей. Мы проскочили мимо коня Микина.

– Стой! Калдвелл! Останови их!

Смельчак Калдвелл повернулся, но опоздал. Конь Анны лягнул его. Он упал в грязь.

– Тпру!

Старая ломовая лошадь в ужасе отшатнулась, колесо повозки с треском отвалилось.

– Стойте, я сказал!

– С дороги! – Анна, спугнув толпу, устремилась к упавшей повозке, и – х-ха! – Уголек прыгнул и перелетел через повозку.

– Иви! Давай!

Я обернулась. Микин пришпорил коня. Калдвелл, шатаясь, встал.

– За ней!

– Иви!

Я взглянула на белое лицо Анны, потом на повозку. Получится ли перепрыгнуть? Это была лошадь Джейн, и она летала на ней как ветер. Я попробую. Я должна.

– Вперед, Тень!

Кобыла взвилась, почувствовав мои каблуки, и я ухватилась за нее изо всех сил.

– Стой! – взревел Микин. – Приказываю!

Тень взлетела, повозка проскользнула под нами. Лошадь опустилась на землю, фыркнув, и Анна уже тянула меня за собой к воротам, к шуму и дыму.

Но я смотрела на капитана. А он на меня, через толпу, которая плыла вокруг. Мое сердце трепыхалось.

– Твоя ведьма здесь, Джон Микин!

Он следил за мной, пока я не скрылась из виду, он слышал мой смех.

– И она обещает тебе, от всего сердца, ты встретишься с ней снова!

– Иви, это было слишком легкомысленно!

Анна не улыбалась, в отличие от меня, когда мы проталкивались по сумеречным улицам.

Лошади замедлились в толпе. Одно из окон открылось, грязная вода вылилась на булыжники.

– Эти люди были вооружены и…

– Эти люди убили мою мать! Это значит, что Высокий здесь. Я должна найти способ добраться до них, Анна. Я должна!

Двое мужчин, несущих ящик, остановились поглазеть. Мне было все равно.

– Мы найдем способ, Иви, обещаю. Но мы должны действовать незаметно, или все пропало. Люди капитана будут искать нас. Дом моего кузена недалеко отсюда, поехали.

Она направила коня сквозь толпу. Высоко в краснеющем небе кричали чайки. Быстро мы добрались до перекрестья дорог. А там, на прибитом гвоздями свитке, была нарисована старая ведьма с пустыми глазницами, крючковатым носом и когтями, в которых она держала младенца над огнем. За ней пряталось злобное существо, высокое и волосатое, с козлиными рогами и ногами.

– «Суд над семью, – Анна прочитала слова, которые я прочесть не могла, – обвиненными в колдовстве, по приказу судьи, его милости лорда Уитак…» – Она запнулась. Ее отца.

По сумеречным улицам разнесся звон колокола.

– Армия? Нападение? – Я смотрела на бегущих людей.

– Нет, Иви, колокол предупреждает, что нужно убираться с улиц.

Мы достигли развилки, где горели фонари, и я уловила запах жженого масла. Матери звали детей домой, мужчины кричали мальчишкам, чтобы те запирали двери.

– Сюда.

Мы пришпорили лошадей, вокруг нас хлопали и запирались ставни.

– Мы уже близко! Скорее!

Будто послушавшись ее слов, все припустили, как зайцы, почуявшие лису, пока на улице не остался лишь звон колокола и мы, две дамы, которые искали убежище в этом мрачном перепуганном городе.

Тук! Тук!

Это прозвучало так громко на опустевшей улице. Затем тишина. Слышалось только дыхание лошадей и прерывистое биение наших сердец. На углу улицы, где в сумерках мерцал красным светом фонарь, две собаки дрались за кость.

Я взглянула на дверной молоток – серебряную голову барана с кольцом во рту. Молоток висел на двери во двор, обрамленной маленькими резными листьями из камня. Кузен Питер был при деньгах. Торговец шерстью, так сказала Анна.

– Кто там?

Мужской голос. Твердый. Бесстрашный.

– Питер. – Анна приблизилась к двери. – Это Анна. Твоя кузина Анна.

Оголодавшие собаки застыли. На улице послышались шаги. Множество ног. Шли маршем.

Задвижки на двери отодвинулись. Марширующие остановились.

– Стой! Кто там?

Дверь приотворилась, в ночном воздухе плавал свет фонаря.

– Анна? Что ты здесь делаешь?

В проеме появилось лицо мужчины. Круглое и доброжелательное. Густые волосы растрепаны и испещрены сединой.

– Кто там? Отвечай, это приказ!

– Твой отец болен? – спросил торговец.

– Нет, Питер, но… нам нужно укрытие. Ночной патруль…

– Конечно, конечно! Входите. Проведите лошадей. Скорее, скорее.

Он скрылся из виду, чтобы снять засов над дверью. Дверь распахнулась на улицу, со двора повеяло сухим сеном и теплым камнем. Пахло как дома.

– Убирайтесь с улицы или будете арестованы!

Солдаты. Свет фонаря выхватил круглые шлемы, дубинки, мушкеты.

– Поторопитесь с лошадьми! – Питер превратился в мечущуюся тень, на его пальцах виднелись пятна от чернил. – Ах, просто поздние дела, капитан, ничего такого, просто поздние дела!