уверены, что скороспелая помолвка Ники и Алисы после пяти лет отказа родителей согласиться на этот брак была вызвана именно ухудшающимся здоровьем Александра III? Да, он болел. Придворные врачи, среди которых были такие светила, как Боткин и Захарьин, находили, что состояние его здоровья вызывает серьезные опасения. В то же время сам император к здоровью относился пренебрежительно, часто не слушался советов докторов, полагаясь на свой богатырский организм.

Не думаю, что в начале 1894 года он всерьез думал о смерти. Вообще людям несвойственно верить в скорую смерть, даже если они серьезно больны. Мне кажется, все было проще. Влюбленный Ники сумел убедить своих родителей, что его женой должна стать Алиса. Просто потому, что он ее любит. Даже хорошенькая Матильда не смогла скрасить его горечь от разлуки с возлюбленной. В результате родители смирились с этим, не захотели делать сына несчастным. А мы во всем видим политические соображения…

Настоящее знакомство

ПБ: Итак, Алиса в Англии. Кроме болезни ног, что ее заботит? Чем она занимается?

КБ: Буквально с первого дня разлуки помолвленные начинают обмениваться длинными письмами. Принцесса заводит привычку нумеровать каждое письмо, чтобы милый Ники всегда знал, если какое-то из ее посланий вдруг затеряется в пути. Эту привычку супруги сохранили вплоть до последних писем друг другу в 1917 году.

Эта предсвадебная переписка чрезвычайно интересна, так как в ней влюбленные впервые говорят открыто и могут выражать свою любовь, свои страхи, свои мысли. Да просто впервые могут подробно рассказать о себе. Ведь все, что они знали друг о друге до этого, – информация из общих разговоров и писем родственников. Теперь же каждое письмо – это открытое окно в жизнь другого. Алиса рассказывает о своих отношениях с бабушкой, своих учителях, своем здоровье. Спорит и тут же осыпает признаниями в любви, дразнит и, внезапно меняя тон, благодарит…

В этих письмах – живая жизнь. Мне кажется, в них гораздо больше проявляется личность Алисы, чем в поздних письмах 1914–1916 годов. Внутренне чрезвычайно эмоциональная, она перескакивает с мысли на мысль, говорит о серьезных религиозных вопросах и вспоминает смешной случай из вчерашнего дня. При этом внешне старается сохранять серьезность и рассудительность, свойственную английскому воспитанию.

Это противоречие было частью ее натуры. Те, кто был с ней близок, знали об этом.

”Ей всегда доставляло удовольствие «одеваться» (участвовать в костюмированных балах. – К. Б.); в какой-то степени так она чувствовала себя словно другим человеком и забывала о своих страхах. Однако ее лицо всегда оставалось серьезным, даже когда она развлекалась. Ее подруга Тони Беккер (фрау Брахт) рассказывала, что однажды она была в театре, и принцесса Аликс сидела тогда в ложе великого герцога. Давали очень занимательную пьесу… Она взглянула на лицо своей подруги и увидела ее такой же полузадумчивой, полупечальной, а на следующий день принцесса сказала ей, что она все время сдерживала непроизвольный смех.

(Баронесса Софья Буксгевден. «Жизнь и трагедия Александры Федоровны…»)

ПБ: Да, удивительно! В принципе способность контролировать свои эмоции и мимику на людях – необходимое качество для публичного человека. И если это качество было присуще Алисе с юных лет, то это благо. Но получилось наоборот. То, что она подавляла в себе эмоции на людях и всегда выглядела слишком серьезной, отталкивало от нее окружающих. Все-таки задача публичного человека – это «делать хорошую мину при плохой игре», а не делать суровое лицо, когда вокруг веселятся.

И вот что любопытно. Судя по письмам от Эллы из Ильинского 1890 года, в усадебной обстановке, пусть и чужой, но такой домашней, Алиса была веселой и всех располагала к себе. Но стоило ей оказаться в публичном месте – в том же театре, – ее обаяние тут же пропадало. Видимо, она не была создана для публичного общения. И это качество было ее роковым недостатком. Оно принесет ей, и не только ей, много проблем.

КБ: Я приведу цитату из воспоминаний одного из комиссаров, приставленных к охране Кустарной выставки в Таврическом дворце в 1902 году. Перед нами уже не гессенская принцесса Алиса в ложе своего отца в дармштадтском театре, а императрица России, в обязанности которой входит участвовать в публичной церемонии открытия.

”Я не узнал Императрицы: Она, видимо, крайне стеснялась, стараясь выполнить преподанные ей руководительницами в этой области уроки формальной любезности (имеются в виду фрейлины императрицы, объяснявшие ей придворный этикет. – К. Б.). Через три дня последовало неожиданное распоряжение закрыть выставку для публики с 9 часов утра до 1 часа дня, так как Императрица пожелала осмотреть ее во всех подробностях в менее официальной обстановке. Нам, комиссарам, было приказано находиться на своих местах и встретить Государыню, не облекаясь для этого в придворные мундиры. Царственные сестры прибыли на выставку в 9 ½ часов утра. Мой отдел был первым от входа, и когда я на пороге встретил Императрицу, я увидел в ней другого человека: живая, обворожительная, любезная, простая до крайности. Она захватывала своим обаянием тех, к кому обращалась.

(Генерал Курлов. «Гибель Императорской России. Воспоминания»).

Такое впечатление, что публика действовала на Алису как волшебный порошок, от которого она переставала быть сама собой.

Стать русской

ПБ: Но мы с вами отвлеклись. Все-таки чем занималась Алиса в промежутке между помолвкой и замужеством? Болезнь болезнью, но она ведь должна была готовиться к переезду в Россию?

КБ: Она и готовилась. Со всем присущим ей энтузиазмом. Как только о помолвке было объявлено официально, Николай вызвал из Петербурга Екатерину Адольфовну Шнейдер, преподавательницу русского языка. Шнайдерляйн, как шутливо между собой называли ее Ники и Алиса, была не чужой гессенскому семейству. В 1884 году великий князь Сергей Александрович нанял ее для обучения своей молодой жены Эллы. Екатерина Адольфовна полюбилась семье великого князя и в каком-то смысле досталась Алисе «по наследству» от старшей сестры.

Жизнь Екатерины Адольфовны с этой минуты была тесно связана с последней царской семьей. Она стала не просто настоящим другом императрице, ее учительницей и проводником в чужой стране, гувернанткой ее младших дочерей… Она последовала за царской семьей в ссылку в 1917–1918 годах – сначала в Тобольск, потом в Екатеринбург, где ее разлучили с ними, арестовали и поместили в Пермскую тюрьму. К этому времени Шнейдер было за шестьдесят. Через полтора месяца после убийства императорской семьи Екатерина Адольфовна тоже была убита большевиками. Кстати, она, одна из немногих, принявших смерть рядом с царской семьей, канонизирована в лике святых Русской Православной Церковью.

Но все это будет потом. А в мае 1894 года в Лондоне принцесса Алиса ждала свою первую учительницу русского языка, чтобы поскорее окунуться в культуру будущей родины и обрадовать жениха своими успехами. Алиса пишет Николаю:

”Сергей телеграфировал, что фрейлейн Шнайдер вчера уехала в Дармштадт, так что