Дэвид помчался через паспортный контроль и пробежал полные четыреста ярдов к выходу номер два, затем влетел по выдвижному трапу самолета. Он тут же почувствовал себя суперзвездой — человеком, который посмел опоздать. Места уже были заняты, и все взгляды были обращены на него, пока он шел по проходу между рядами раздраженных пассажиров.

На его посадочном талоне было указано место 21Ф, но, когда он подошел к нему, обнаружил, что оно уже занято. Молодая женщина в ярко-фиолетовом нейлоновом платье сидела на месте рядом с его местом, сжимая пухлый кулачок маленькой девочки, занимавшей место посередине, в то время как гиперактивный мальчик около пяти лет, одетый в спортивную кельтскую футболку, подобранную под нейлоновый тренировочный костюм, энергично прыгал на третьем месте, играя в прятки с пожилой парой, сидящей сзади. Дэвид отчаянно пытался найти корешок своего билета в верхнем кармане куртки, когда к нему подошла бортпроводница.

— Вы не нашли еще свое место, сэр?

— Пока нет. — Он вручил ей талон на свое посадочное место, после чего она, взглянув на него, повернулась к женщине.

— Сколько мест вы зарезервировали, мадам?

— Только два, — ответила женщина с сильным акцентом, указывающим на то, что она из Глазго, — малыш должен был сидеть у меня на коленях, но я надеялась, что это место свободно.

Стюардесса улыбнулась:

— Боюсь, что нет. Это место зарезервировано для этого джентльмена.

Дэвид ожидал, что женщина тяжело вздохнет из-за появившегося неудобства, но вместо этого она усмехнулась:

— О, ну что ж, попытка не удалась — Она расстегнулa ремень безопасности и взяла на руки дочь. — Давай, Трейси, перебирайся ко мне на колени, дорогая, а ты, Дарен, сиди смирно и не вредничай.

Улыбаясь в знак благодарности женщине, Дэвид занял кресло, пристегнул ремень и вздохнул с облегчением.

Он не успел как следует подготовиться к поездке, предпочтя завершить с Джеком работу в саду, и собирал вещи в последний момент, лишь в понедельник вечером. В понедельник днем он нарвал немного нарциссов и поехал на кладбище в Дальнохойл, чтобы положить цветы на могилу Рэйчел. Но Дэвид не смог уехать сразу и пробыл там несколько часов, тихонько разговаривая с любимой, пока солнце не опустилось далеко за холмы.

Двигатели заработали, и самолет начал медленно удаляться от здания аэропорта. Дэвид повернул голову и смотрел, как самолет выруливает на взлетно-посадочную полосу. Он очнулся лишь когда они поднялись высоко и пролетали над рекой Клайд, окутанные облаками. Как только ничего не стало видно внизу, он отвернулся и неуверенно посмотрел на трех пассажиров, сидящих рядом с ним.

Дэвид улыбнулся и вдруг понял, что он напряженно вцепился в руку маленького Дарена:

— О боже, извини, пожалуйста, — сказал он, отпуская его ладонь и глядя на мать мальчика. — Это моя привычная реакция, потому что я боюсь. Я всегда держусь за руку кого-то из моих детей во время взлета.

Женщина засмеялась.

— Сколько их у вас? — спросила она.

— Трое.

— Здорово, а мне хватает двоих. Вы, должно быть, любитель тяжелой работы. — Женщина засмеялась, и в ее смехе послышался хрип заядлого курильщика который закончился тем, что она два раза кашлянула, содрогаясь Дэвид подумал, как его соседка собирается прожить без сигарет в течение длительного полета, заметив возле ее ног пакет с пачками сигарет из «Дьюти-фри».

Дарен тем временем не сводил глаз с Дэвида.

— Наша мама взяла нас в Диснейленд, — сказал он с безжизненной монотонностью в голосе.

— Правда? — ответил Дэвид. — Что ж, ты — очень удачливый мальчик.

— А вам нравится Микки-Маус?

— Да, я думаю, он великолепен! Это твой любимый герой?

— Нет. Мне кажется, что он воняет.

— Дарен! — воскликнула мать, смутившись, и ужас выразился у нее на лице. — Нельзя быть таким развязным!

— Я не развязный, мамочка. Ты ведь тоже так думаешь — что он воняет.

— Дарен, малыш, достаточно!

Дэвид улыбнулся, после чего решил воспользоваться моментом, и открыл свой портфель, достав документ, полученный в «Глендурних».

— Мамочка, — заговорил Дарен своим высоким голосом. — Мне нужно в сортир.

Женщина наклонилась к нему и сердито прошептала:

— Сколько раз я просила тебя не говорить так. Это место называется не сортиром, а туалетом.

— Но, мама, ты сама называешь…

— Дарен!

Она расстегнула ремень безопасности и встала, не заметив, что еще горит красная лампочка, указывающая, что надо оставаться на своих местах. К ней подошла молодая стюардесса:

— Я боюсь, вам придется снова сесть на место, миссис, пока капитан не выключит этот сигнал, — заметила она, указывая на лампочку.

— Моему мальчику нужно в туалет. Я никак не могу пойти с ним?

Бортпроводница посмотрела вдоль прохода в сторону своего начальства и, обменявшись с другой стюардессой жестами, вернулась к женщине.

— Хорошо, мэм. Я разрешаю вам пойти, но старшая стюардесса дала понять, что в целях безопасности вам следует не оставлять свою маленькую дочь одну.

Женщина начала нервничать, бросая беспокойные взгляды на Трейси.

— Если я не могу оставить ее здесь одну, вы не могли бы проводить Дарена вместо меня?

Стюардесса протянула руку Дарену и улыбнулась малышу, но тот сложил свои руки за спиной и начал громко вопить:

— Я хочу пойти с тобой, мама.

— Пожалуйста, Дарен, сходи с этой леди — она хорошая.

Дэвид смотрел на разыгравшуюся перед ним сцену и понял, что если срочно не будут приняты какие-то радикальные меры, маленький Дарен устроит в самолете потоп.

— Извините, — сказал он.

Женщина и бортпроводница посмотрели на него.

— Я буду счастлив помочь вам и позабочусь о девочке, пока вы не вернетесь.

Женщина улыбнулась:

— О, спасибо, мистер, если это вас не затруднит.

— Честное слово, я не возражаю. У меня трое своих детей, так что я эксперт в этом деле.

— Вы уверены?

— Идите, не волнуйтесь. — Дэвид протянул руки, чтобы взять ребенка.

Женщина передала маленькую девочку:

— Иди сюда, Трейси. Ты побудешь немного с этим хорошим человеком. Спасибо, мистер. Вы очень добры. Я отлучусь буквально на минуту.

Трейси оказалась на коленях Дэвида и уставилась на него своими большими карими глазами, соска у нее во рту помешала проявить ей какие бы то ни было признаки протеста. Дэвид улыбнулся Трейси и мельком взглянул на нее — при всей своеобычности ее матери девочка получилась очень симпатичной. Ее крошечные ножки были обуты в пару дешевых парусиновых туфелек на резиновой подошве, на верху коротких белых носков были желтые ленты, точно такого же цвета, как ее акриловое платьице. Мягкие, тонкие волосы были собраны белой резинкой на макушке. Дэвид наклонился вперед, чтобы достать свой журнал из кармана сиденья, куда он его положил перед тем, как взять малышку. Вместе с этим движением он уловил дуновение теплого сладкого запаха, исходящего от ребенка. Этот запах был ему знаком из прошлого — нежный аромат детской присыпки «Джонсон», которую часто использовала Рэйчел.