— Марко, мы идем?

Из транса его вывел голос жены, она явно проследила за его взглядом.

— Да, — спокойно ответил он, — я не стал снимать второй номер, вы с Фаби будете спать в моем. Ей принесут дополнительную кровать.

Он отошел от стойки ресепшена и направился к лифтам. Его место занял второй пилот, получая ключи. Следом стояли в очередь бортпроводники, которые уже обсуждали, чем займутся. Но чем можно заняться, если на улице уже вечер? К тому же, холодно и ветрено. Решено было остаться в гостинице, поужинать, а потом решить, что делать дальше.

Марко очень бы хотелось обвинить Патрицию в глупости данной поездки, но Фаби так тянулась к нему, что он решил промолчать и не ругаться при ней. В номере она обвила его шею маленькими ручками, поцеловала в щеку, и Марко понял одно — как хорошо, что она у него есть.

— У меня предложение, — прошептал он ей на ухо, — когда мы поужинаем, давай закажем по самому большому мороженому.

—Да! — Воскликнула Фаби и навалилась на отца еще больше. Патриция улыбнулась, увидев эту картину.

— Вы ужинаете за одним столом с экипажем? — Спросила она.

— Мы еще не ужинали вместе, как ты помнишь, Осло-это первый город, в который мы прилетели. Но экипаж простит, если я останусь со своей семьей.

Он увидел, как она довольно начала распаковывать вещи. Ведь именно это она хотела услышать. Да, он проведет этот вечер с семьей, для остальных у него будет целый месяц.

Против воли опять вспоминалась Адель, он представил ее сидящую рядом с Кевином. Как интересно судьба играет в игры: они разошлись по разным дорогам, чтобы причинять друг другу боль.

А ему больно? От одной мысли о том, что ее кто-то коснется, вдохнёт ее запах... Да, что греха таить, она может выйти замуж, а это будет равносильно удару кинжалом.

Работать в одном экипаже с Адель будет сложно. И ей, и ему.

— О чем ты задумался? — Спросила Патриция. Она выкладывала из чемодана платья и прикладывала к себе каждое. Она приехала на одну ночь, чтобы показать весь свой гардероб, — как ты думаешь, я буду красива в этом платье за ужином?

— Несомненно, — ответил Марко, даже не смотря на это платье. Он был занять тем, что прижимал к себе Фаби и они вместе смотрели мультики.

— Мне кажется, этот цвет меня немного полнит.

— Значит, полнит, — монотонно ответил он.

— Марко, ты меня не слушаешь!

Она все время так говорила, привлекая к себе внимание. А он был занят тем, что играл с Фаби в приставку или они смотрели фильм. Патриция требовала к себе внимание каким-то странным путем — насильно заставить Марко делать ей комплименты. Марко это сначала смешило, потом начало раздражать. Вот если бы она прокомментировала какую-нибудь компьютерную игру, то он точно обратил бы на это внимание.

— Ты можешь надеть любое платье, я не вижу в них разницы. Да и к чему ты взяла весь свой гардероб? Это же просто ужин. Не помню, чтобы ты так собиралась в рестораны Рима или Катании.

Она смотрела на себя в зеркало и явно было видно, что ее позлили его слова: Патриция замолчала, перестала кривляться, прикладывая к себе все эти наряды. Она посмотрена на него через зеркало:

— Я же не знаю, в чем принято ходить в рестораны Осло.

— Поверь, в джинсах и свитере, — усмехнулся он, — мы же не в Милане или в Париже идем в оперный театр. Здесь люди одеваются просто.

Они спустились к ужину уже тогда, когда почти весь экипаж сидел за столиком. Марко лишь подошел к ним, пожелал приятного аппетита, извинился за то, что будет сидеть отдельно с семьей и взглядом пытался найти Адель, но ее не было. Наверно желание у нее идти сюда пропало, он не удивился.

— У тебя красивая семья, Марко, — прокомментировала Саманья, — дочка очень милая.

Она улыбнулась Фаби, и та от смущения спряталась за отца.

— Спасибо, это так, — под пристальные взгляды сидящих, Марко взял Фаби за руку и повел ее к свободному столику. Патриция села напротив, осуждено посмотрев на стюардесс — они и правда были одеты просто, как и все окружающие здесь. Одна она имела утонченный вкус, не послушала мужа и надела белое платье из нежного брюссельского кружева. Может, она и выделялась среди всех, но это ее радовало и придавало уверенности. Вообще, красивая одежда всегда придает уверенность.

— У нас завтра вылет в 17 часов, — произнес Марко, держа в руках меню, — вы останетесь еще на несколько дней в Осло? Здесь есть красивые места, но надо взять машину.

— Нет, мы проводим тебя в аэропорт и отправимся домой.

А он уж думал, что прямо с ним в Исландию. Он бы не удивился, если бы она такое предложила.

— Папочка, а можно с тобой?

А вот дочери он вряд ли бы отказал, взял ее с собой с большой радостью, но:

— Нет, принцесса, к сожалению, я на работе и нет свободных мест в самолете, — Марко коснулся волос Фаби, — но через месяц я прилечу и исполню любое твое желание. Например, можно сходить в парк развлечений. На целый день. Я буду свободен очень долгое время, обещаю уделать тебе внимание больше.

— Я принцесса, — Фаби прильнула к нему и указала на вход в ресторан, — а она красивая, как королева.

Патриция обернулась и остолбенела, увидев вошедшую Адель в ярко красном платье, которое облегало ее фигуру, открывало область декольте, струилось вниз по ногам к полу. Девушка шла непринужденно, держа клатч в руке, ступая уверенным шагом, открывая взору длинные каблуки, щиколотки ног, которые возбуждали фантазию.

Патриция обернулась к мужу, уже с удивленными глазами, хотела съязвить, сказать, что здесь не публичный дом, никто не одевается так открыто, но Марко не услышал бы ее. Он был полностью там, за соседним столиком, рядом со своим экипажем, рядом с женщиной в красном.

— Марко, — тут же произнесла она в укор, — куда ты смотришь?

Да, он был весь в ней, в Адель, жалея, что сидит так далеко. Но есть плюс, он видит ее полностью, с головы до ног, каждый изгиб ее тела, даже чувствует ее запах и наслаждается видом. Она бесподобна в любом наряде, но он отчетливо помнил ее тело без одежды.

Сейчас она произвела фурор среди членов экипажа, даже Ханс, которого не пробить никакими видами, поцеловал ее руку, чем стал противен Марко. А ведь им еще лететь вместе в одной кабине очень долго.

— Зачем она так вырядилась? — Не унималась Патриция, уже готовая уйти отсюда, но тут же прикусила язык, потому что муж одарил ее ядовитым взглядом. Она замолчала, стиснув зубы.

— Какая она красивая, — продолжала восхищаться Фаби и была права, назвав Адель королевой. Она так и осталась королевой. Но теперь доступа к ней нет, — когда я вырасту, я куплю себе такое же платье.

Патриция бы прокомментировала, но не стала. Как раз официант принес блюда, чтобы направить внимание на еду, красиво разложенную на тарелках.