уверился без сомнений, без увещеваний зримое принял за истину. Отворивши очи для достоверности, увидел, на сей раз, еще более удивительное зрелище, поначалу осмотрел две стройные девичьи ножки, тело мое грузно лежало почти что бездыханно и недвижимо, затем дева склонилась надо мной, бархатной ручкой прикоснулась к моему лицу, после исчезла, также внезапно как появилась. По всему моему телу электричеством протекло тепло, будто заледеневшая кровь закипела в жилах, сердце начало биться. Я услышал отовсюду доносившееся дивно сказочное пение, надежда зарождалась во мне вместе с музыкой. Полностью не осознавая того, я медленно встал, поднялся, и побрел завороженный навстречу, на зов. Как только я пересек каменную резную арку, внезапно ощутил всю ту боль, что во мне будто накапливалась, поток многоярусных мыслей наполнил душу, она рвалась и изнывала. В теле ни одной целой кости, и поверженный невозможными ранами рухнул назем, распростерся на мягкой лоснящейся траве. С неба падал снег, но тут же таял, превращаясь в росу. Я мирно задремал под колыбелью белокурой нимфы.

Пробуждение оказалось более спокойным, ожиданий не имелось, как и представлений, прошлая жизнь предалась забвению, второе рождение представилось довольно приятным. Никогда не забуду образ той девы. Светлые волосы, словно у русалки, стройность Венеры и личико ангела, весь мой идеалистический подход к женщинам не мог вместить тот немыслимо прекрасный облик. Она сидела возле меня, смотря неведомо куда, в платье неизвестного сложного цвета, с отливом серебра. Я даже начал дышать гораздо реже, дабы не спугнуть видение.

“Всё может рухнуть в один миг, безвозвратно. Поэтому необходимо совершить сегодня, то, что так тягостно, но важно, сегодня или никогда. Или никогда”.

Я нескромно вопросил – кто она, девушка не ответила, где я – сорвался следующий вопрос с уст моих, но не услышал в ответ ничего. Боль прошла. Люди часто жалуются на то, что жизнь коротка, проносится незаметно, они возлагают большие надежды на будущее, живут в недосягаемом, но в таком родном будущем, для меня же жизнь длинна, проживая каждый день как последний, словно целую жизнь. Только представьте, сколько жизней у меня было, не сосчитать, жизнь оказывается огромна, ей будто нет конца, только бы не устать. Но что я вижу? Времени будто не существует, зеленая поляна, благоуханный запах цветов, затерянный другой мир в глубине гор, отыскать который можно лишь безрассудностью. И свет кажется другой, теплее и ярче. Нет суеты, томных воздыханий, дерзких страданий, огорчений, лишь блаженство и умиротворенность в изобилии.

Я поднялся, уперся локтями в землю, возле нимфы, она смотрела в сторону арки, откуда явился я. Затем я повернулся, и она сделала то же самое движение головой, глаза наши соприкоснулись, не человеческими очами она читала мою душу и, взирая будто говорила – “Добро пожаловать”. В своей жизни я встречал многих женщин, но они не шли ни в какое сравнение с хозяйкой горной поляны. Ее аристократически белоснежная кожа пленяла меня своей чистотой, от нее веяло непорочностью, а молчание удивляло. Язык, слышанный в песне, был мне незнаком, поэтому понять вербально друг друга мы не могли, речевой аспект взаимоотношений не имел места, но импульсами глаголя, пытались выразить себя, как мать и дитя, как возлюбленные в разлуке. Я спросил – “Почему вы смотрите на арку?” Прикоснувшись до меня своей кукольной ручкой, она ответила – “Скоро уйдешь, позабыв обо мне” – это я безошибочно прочел в ее печальном взгляде. Немного придя в себя. Я судорожно схватил ее руку в знак неразлучной связи, пытаясь выразить благодарность, в чувстве долга, в склонении перед спасительницей, но тут же отстранился, вспомнив былое, произнес – “Не нужно этого делать, у меня есть невестка, обещания…не стоит ”. Должно быть, известие то расстроило деву, она поспешила раствориться, только песнь ее грустно донеслась отовсюду.

Осмотрел одежду, она оказалась связанная из листвы, в пору и довольно изящна. Она изрядно позаботилась обо мне. Но почему я всё время расстраиваю женщин, и почему им мало моих благодарностей? Это не было раем, ведь подобные вопросы не для успокоения, нет, то мирское и неразрешимое. Тогда что же?

Мой тусклый разум сливался в единое целое с тем чарующим небесным голосом, ни о чем другом я не мог думать, окромя ее, невольник песни, внимал ей, сопереживал ей. Когда слушаешь произведения на иностранном языке, не понимаешь значение слов, но по телу бегут мурашки, на определенной строчке возникают слезы, вызванные внезапным наплывом чувств, проникновенное достигает сердца вопреки непониманию и отчужденности. Но я не Улисс приказавший своим подчиненным привязать себя к мачте, потому и следовал за дриадой, за музой неизвестного поэта. Она в свою очередь лишь изредка провожала меня взглядом, играя словно марионеткой. Когда пение затихло, я восторженно произнес.

– Ваше пение божественно, дивный дар иметь подобный голос.

На это смелое утверждение нимфа улыбнулась, в уголках ее рта появились характерные ямочки.

– Но как ваше имя, как мне обращаться к вам? – не унимался я вопрошая.

– Бела. – нежно пропела она.

Здесь росли деревья странной неоднородной формы, которых я раньше нигде не встречал, невольно постоянно возникали сомнения в реальности. А реально ли всё это? Даже пришлось ущипнуть себя, но не помогло, то не было сном или помутнением разума. Больше никого, только я и она. Я мог уйти в любой подходящий момент, однако слабость в теле и неопределенность пустоты в душе не пускали. А нужно ли покидать сей райский уголок, где надо мной не довлеют постоянные беспричинные проблемы, ожидания? Поначалу старался не думать о том.

Вскоре я обнаружил, что естественно голоден, да еще как! Бела будто прочитав мои мысли, принесла странные плоды. Я осознал притупившимся вкусом их крайнюю аппетитность, так они представились. Однако повременил с решением, незадачливо вспомнились Адам и Ева, неужели история древняя как мир повторяется вновь, или нам уготован иной исход? Не стал их вкушать. Должен был почувствовать победу, благодать, величие своего единственного верного поступка, но только боль в желудке давала о себе знать, настырнее и злее. Мучимый жаждой я брел по поляне, и вскоре наткнулся на кристальный ручей, бивший из земли, он оказался пресным, потому я смог вдоволь напиться, голод ослаб и я следовал дальше. И не ведая того вернулся к тем сказочным древам, смотрел на плоды похожие на гранат, боролся с собой, преодолел лишь найдя довольно большие но невзрачные травы и грибы, ставшие моей единственной пищей.

Бела каждый раз появлялась в разных неожиданных местах, наблюдала за моими действиями, должно быть я забавлял