— Ну и методы у тебя, — сказал Илья, — не мог, что ли, нормально подойти, ксиву показать.

— Так я думал, что это ты — Кальдер, — улыбнулся Шаравин.

— Я? — Илья не смог сдержать удивления, Шаравин улыбнулся еще шире. Зубы у него были отличные, белые, крупные, один к одному, хоть сейчас в рекламу зубной пасты.

— Ну да. Уж больно ловко ты дядю того у подъезда ушатал.

Он снова глянул Илье в лицо, рассмотрел бесцеремонно, как врач, и съязвил с пристальным взглядом холодных глаз:

— Что с лицом, подружку свою чокнутую обидел? Ее работа?

— Нет, — отмахнулся Илья, — другое. Машина сбила, потом муть какая-то. К Насте я после всего пришел, деваться было некуда. Ни ключа, ни мобильника, все посеял где-то.

Шаравин выслушал его, выпрямился и вдруг напомнил Илье змеюку перед прыжком: та так же делает стойку и чуть раскачивается, целясь, прежде чем напасть. Шаравин же проговорил тихой скороговоркой:

— Вспоминай, что вчера было. Каждую минуту, с утра, как глаза продрал. Давай, поехали. Это важно, сам понимать должен.

— Зачем? — пробормотал Илья. — Какая связь?..

— Без понятия пока, — отрезал Шаравин, — знаю одно: Чалова тут неподалеку нашли…

— А ты разве этого Кальдера в лицо не знаешь? — сообразил вдруг Илья. Понял, что до этого момента шло не так: с чего бы Шаравину принимать его за Кальдера, или у фэйсов в досье нет фото бандита с таким послужным списком?

— Нет, с ним только Чалов контачил, и то давно дело было, — нехотя пояснил Шаравин. Потом многозначительно глянул на Илью и добавил вполголоса: — Я тут неофициально, вроде как отгулы у меня. Товарищи попросили по-тихому обстановку посмотреть, проверить. Кальдер — тертая сволочь, он подвох за версту почует. Тихо надо, шепотом, как говорится. А уж потом кавалерия налетит, не сомневайся, если повод будет. Ты вспоминай, вспоминай, или так до утра сидеть будем.

До утра он бы не дожил, голова гудела, снова появилась тошнота. Но Шаравин безжалостно глядел в упор, прижимая локтем к боку расстегнутую кобуру. Не угрожал, ничего не требовал, просто молча смотрел и ждал. И то ли стресс сказался, то ли спокойная уверенность капитана, но Илья начал вспоминать. Это оказалось несложно, цепочка событий сплелась, точно сама собой, сложнее было с образами, красками и звуками.

— Машина какая? — спросил Шаравин.

— Не помню, темно было. Она справа подлетела. Или слева. Нет, справа, точно. Не легковушка, типа фургона: в салоне свободно было.

И будто снова оказался в гаражах, на дороге, что вела сначала в низинку к реке, где орали лягушки. А потом в горку, к развалинам горки и перекрестку. Оттуда вылетела, точно, там еще такой поворот, если не знать, то запросто в стенку въехать можно. «Значит, Кальдер местный», — мелькнуло предположение, и от открытия стало не по себе. И запах, знакомый и вместе с тем какой-то тоскливый. И тут осенило.

— Свечками пахло, — проговорил Илья. — Точно, свечами.

Шаравин пристально поглядел на него, чуть нахмурился.

— Чего…

— Свечами, — повторил Илья, — свечками такими грязно-желтыми, восковыми и ладаном. Как в церкви.

— В машине так пахло? — Шаравин старался уловить ход мысли оппонента, а тот не слышал. Цепочка свилась моментально, точно ждала только этого мгновения. Свечи, ладан. Похороны. Светка.

— Телефон дай, позвонить надо. Мой в лесу остался или сперли.

Шаравин неторопливо запустил руку во внутренний карман куртки и так застыл. Глянул на наручные часы, на Илью.

— Уверен? Первый час ночи уже. Нет, мне не жалко…

Еще слово, и Илья вцепился бы ему в горло. Шаравин этот порыв то ли почувствовал, то ли угадал и протянул Илье мобильник. Тот по памяти набрал номер тестя. Старик ответил моментально.

— Добрый вечер, я знаю, что уже поздно, но раньше не мог, честное слово… — почему-то шепотом проговорил Илья. Шаравин отошел к окну и что-то рассматривал в темноте.

— Вспомнил все-таки, скотина. Похороны утром, а от тебя помощи никакой. Я тебе несколько раз звонил, телефон выключен. Нарочно, чтоб не мешали тебе, не отвлекали от дел важных?

Тесть говорил негромко и спокойно, точно книжку вслух читал. Ни эмоций в голосе, ни надрыва, только текст, только ничего не значащие пустые слова.

— Я приеду… — сказал Илья, когда старик выдохся и умолк.

— Только попробуй, — донеслось из трубки, — увижу тебя — убью, так и знай. Сяду, но за благое дело и отсидеть не грех.

Здесь уже прорвалась злость и ярость, послышался фон, женский быстрый шепот. Илья узнал тещин голос.

— Я приеду, — игнорируя брань и угрозы, сказал Илья. — Куда, во сколько?

Тесть послал Илью на три буквы и отбился. Из трубки понеслись короткие гудки. Шаравин мягко подошел, забрал мобильник.

— Поехали, — капитан застегнул куртку, — времени нет.

Взял Илью за плечо, но тот стряхнул цепкую лапу, поднялся. Сервант повело вбок, стена напротив вдруг выгнулась и поехала навстречу. Илья ухватился за спинку кресла, вытащил из кармана пакет с лекарствами, нашел коробочку с таблетками.

— Фигово тебе? — Шаравин глядел на Илью почти сочувственно. — Терпи, брат. Надо поработать.

Илья кинул в рот сразу две таблетки, снова сел. Шаравин маячил в дверях и ждал. Стенка вернулась на место, сервант тоже не шевелился. Илья вышел в коридор.

— Потерпи, — повторил Шаравин, — все сделаем быстро, обещаю. Поехали.

— Далеко собрался? — Илья нашел в ящике под зеркалом запасной ключ, открыл входную дверь. С площадки сквозняком принесло запах табачного дыма и кошачьей жизнедеятельности.

— Увидишь.

По пустому городу и правда долетели за десять минут. Шаравин припарковал свой «Форд» напротив новенького пятиэтажного здания из светло-желтого кирпича, над козырьком которого во мраке светились зеленые буквы «УВД». Капитан чуть ли не бегом рванул к дверям.

Их появление произвело небольшой фурор: Шаравин предъявил насупленному сержанту за турникетом свое удостоверение и почти сразу исчез из виду. Сержант закинул за плечо «укорот» на брезентовом ремне и принялся куда-то звонить. Напротив турникета помещалось огромное панорамное окно, оттуда на Илью глядели дежурные, а он на них. Пару раз за их спинами мелькнул Шаравин и сгинул. Илья прошелся вдоль стены с ориентировками на убийц, маньяков, террористов и прочих особо выдающихся клиентов этого заведения, потом сел в углу на откидной стул и прикрыл глаза. В голове точно улей шумел, мысли путались, Илья никак не мог связать их в хоть сколько-нибудь стройную версию. Сержант за турникетом сперва поминутно поглядывал на Илью, потом успокоился, подпер рукой щеку и задремал, делая вид, что читает журнал. Шаравин как сквозь землю провалился, полицаи за стеклом потеряли к Илье интерес. Он снова прикрыл глаза и, как недавно велел Шаравин, поминутно вспомнил вчерашний день: от момента, как поставил «Тойоту» на парковку, и до явления капитана в бабкиной квартире. Так и этак крутил и убитого Чалого, и Кальдера, и какого черта он делает в этом прокуренном предбаннике ментовки. Детали одна с другой категорически не стыковались, Илья уже пару раз порывался встать и уйти. И уже окончательно собрался в третий, когда в дверях справа появился Шаравин.