— Прошу извинить меня, — высокомерно проговорила она.

— Не стоит беспокойства, — ответил Клайв. — Какие пустяки!

А вот с ее отцом он легко нашел общий язык. Они уже успели договориться, что было бы неплохо, если бы Кейт познакомила Клайва с Мартой Росси.

— И тогда, не исключено, вы втроем сможете чем-нибудь помочь Джо, — заключил мистер Келлауэй.

Кейт едва сдерживалась. Марта была ее подругой, и делом Джо она занималась сама. Едва дождавшись пудинга на десерт, девушка сослалась на головную боль и удрала из-за стола.

— Смотри не засни после сытной трапезы, — посоветовала ей мать. — Иначе с утра у тебя будет несварение желудка.

После того как Клайв Декстер откланялся, миссис Келлауэй поднялась в комнату дочери и присела к ней на кровать. Похоже, репортер очаровал ее.

— Симпатичный молодой человек с интересной благородной бледностью, — с энтузиазмом начала она. — Его рассуждения отличаются глубиной, и в войне он тоже разбирается. Словом, он произвел на твоего отца очень благоприятное впечатление. Да, кстати, его отец — биржевой маклер. Они живут на Родни-стрит, так что родители у него наверняка состоятельные люди. — И она вдруг подмигнула дочери. — Он достойная партия, Кейт.

— Ох, мама, не говори глупостей. — Кейт сделала вид, что зевает. — Я и познакомилась-то с ним только вчера.

«Что же касается его якобы интересной бледности, то у него попросту болезненный вид», — решила она.

День снова обещал быть жарким. Не успев прийти на работу, Марта уже обливалась потом. Мистер не улыбнулся при ее появлении и не ответил, когда она пожелала ему доброго утра. Но она уже привыкла к перепадам его настроения и не беспокоилась на этот счет. Он молча исчез в глубине своей комнатушки, которую величал «кабинетом».

— Что он там делает? — спросила Марта у Жакетты, но та лишь выразительно пожала плечами в ответ. Вряд ли можно было ожидать большого количества документации в компании, состоящей из двух работниц, которые шили мешки.

Жакетта пожаловалась, что подцепила какую-то непонятную простуду.

— Какую именно? — поинтересовалась Марта.

— Что-то азиатское, восточное, — шмыгнула носом Жакетта.

Марта не поняла, о чем идет речь, но понадеялась, что болезнь Жакетты не заразна. Сев за машинку, она принялась нажимать ногой на педаль, протягивая мешковину под иглой. Марта прострачивала мешки с обеих сторон французскими швами, а потом обметывала верх.

Летом дверь фабрики как правило была распахнута настежь в жалкой попытке впустить в помещение свежий воздух, попадавший внутрь из узкого и темного переулка. Марта изо всех сил давила на педаль, когда голос у нее за спиной произнес:

— Привет, мам.

— Джо! — вскрикнула она и, вскочив на ноги, прижала сына к груди с такой силой, что едва не задушила бедного мальчика в объятиях. — Ох, Джо, сыночек! — Она гладила сына по лицу и покрывала его поцелуями.

— Все в порядке, мам, — смущенно пробормотал он и высвободился из ее объятий. — Успокойся.

Она отпустила его, и кепи Джо упало на землю. Марта подхватила его и тоже поцеловала.

— Как же я рада видеть тебя! — В военной форме он был потрясающе красив. — Тебя надолго отпустили домой? — Сердце у нее замерло в радостной надежде. — Насовсем?

— Боюсь, что нет, мам. Нас отправляют…

Но прежде чем Джо успел договорить, из своего кабинета вышел Мистер, и его раскрасневшееся лицо расплылось в улыбке до ушей.

— Это и есть Джо?! — пробасил он. — Джо Росси?

Марта подтолкнула сына вперед. Она дрожала от радости; наконец-то Джо вернулся к ней, пусть и ненадолго.

— Это наш Джо, Мистер. Он приехал домой повидаться со своей семьей. — Повернувшись к Джо, она сказала: — Помнишь, как Мистер прислал тебе почтовый перевод на три шиллинга и шесть пенсов?

— Благодарю вас, сэр, — вежливо ответил Джо. Марта никогда раньше не слышала, чтобы он кого-нибудь называл сэром. Должно быть, его научили этому в армии.

— Ты храбрый мальчик, — произнес Мистер, обнимая Джо за плечи. — Здесь, на фабрике «Паруса и мешки Акермана», мы все очень гордимся тобой.

— Я подумал, что в обеденный перерыв смогу пригласить маму на чашечку чая, — сказал Джо.

— Можешь считать, что обеденный перерыв уже начался. Угости мать хорошим обедом и хоть десятью чашками чая. — Мистер сунул огромную лапищу в карман и выудил оттуда пригоршню медных и серебряных монет. — Я угощаю, Джо Росси. Обед за мой счет. — Он сунул монеты в руку Джо и стал подталкивать его и Марту к прямоугольнику солнечного света, падавшего на порог.

— Странный парень, — заметил Джо, когда они вышли наружу. Марта получила разрешение вернуться позже, чем обычно. Джо опустил монеты в карман и позвенел ими. — Но славный и приличный. — Он подмигнул матери. — Ну, и куда мы пойдем, мам?

Марта взяла сына под руку.

— Для начала я бы хотела зайти домой и переодеться. У меня есть чудесное новое платье. И я знаю, куда мы пойдем, чтобы выпить по чашке чая и съесть что-нибудь, — в кафе на Центральном вокзале. Там та-ак шикарно!

Сама королева Англии не могла бы вести себя с большим достоинством, чем Марта, когда они сели за столик в кафе на Центральном вокзале. Джо заказал кофе для матери, чай для себя и несколько пирожных для них обоих. Марта надела серое платье, соломенную шляпку с красной лентой и маленькую красную шаль, которую подарила ей Кейт. Женщина была вне себя от радости — напротив сидел ее Джо! — и просто сияла от счастья, а он ловил на себе восторженные взгляды посетителей.

К ним подошел хорошо одетый мужчина.

— У тебя увольнительная, сынок? — спросил он у Джо.

— На сорок восемь часов, — ответил тот.

— Ты воевал во Франции?

— Я еще не был во Франции, но мы отправляемся туда на следующей неделе.

Он уже сказал об этом Марте, но вот уже второй раз она притворилась, что не слышит. Пока Джо здесь, с нею, ей не хотелось думать об этом. Она не желала, чтобы он уехал с воспоминаниями о плачущей матери. Нет, пусть он, покидая Ливерпуль, вспоминает ее смеющееся лицо. А еще Марта надеялась, что Карло придет в себя, узнав, что приехал его сын. По словам Джо, отца уже не было дома, когда он заглянул туда по дороге на фабрику.

— Что ж, удачи тебе, сынок. — Мужчина пожал Джо руку, умудрившись незаметно вложить в нее банкноту в десять шиллингов.

— Господи Иисусе! — воскликнула Марта. — Пожалуй, надо и себе сшить военную форму! — Она никогда не забудет этот день, день своего триумфа.

Они вышли из кафе и, держась за руки, зашагали по Болд-стрит. Марта заметила, что Джо заметно вырос, так что ей приходилось запрокидывать голову, чтобы взглянуть на сына. Она обсуждала с ним платья и туфли в витринах шикарных магазинов и показывала вещи, которые хотела бы приобрести, когда у них появятся деньги.