– В городе Таксон, в Аризоне, новый захват заложников. Информации, как обычно, мало, но по-моему там не школа. Там церковь. И снова – банда мексиканцев…

Хитли устало сел прямо на змеящиеся на полу трейлера кабели и потер лицо ладонями. После двух бессонных ночей голова соображала туго. Слова Хилла в нее не вмещались.

Гренадеры подполковника Урусова только сейчас, в одиннадцать утра, вошли в городок Зволень. Поляки, дравшиеся за него, подобно львам, были, наконец, выбиты после массированного удара корпусной артиллерии и приданного корпусу полка Су-39, и стали медленно пятиться, отступая в сторону Радома.

– Кобальт-2, Кобальт-2. Движение. – Громов приказал выдвигаться вперед батальону Урусова. Спешенные гренадеры под прикрытием орудий БМП-3 и «восьмидесятых» «Барсов» осторожно продвигались вперед, обходя воронки и груды битого кирпича, в изобилии валяющегося на улицах вместе с брошенными автомобилями и домашним скарбом.

У Зволеня бригада протопталась почти сутки. Драгоценные сутки. Вместо стремительного обхода городка и рывка к Радому пришлось брать Зволень в лоб танковой бригаде.

Надо отдать должное комбригу Разумовскому: устраивать приступ а-ля «новогодний Грозный» он не собирался. Стал выбивать поляков методом дистанционного огневого поражения. Метод эффективный, но долгий. Но ничего другого командиру бригады не оставалось. Зволень, по плану, должны были брать белорусы. Из сто третьей гвардейской мобильной бригады. Но тут вмешалась большая политика, неизбежная в любой коалиционной войне.

Командующий сухопутными войсками Белоруссии генерал Морозевич приказал отвести бригаду в тыл, к белорусской границе. Такой же приказ получили все белорусские части и подразделения, находившиеся в составе сил Славянской Конфедерации. По телевизору выступил вечный президент Белоруссии Григорий Лукошко, который сообщил населению, что белорусские части должны прикрыть национальные границы. В совместных операциях с русскими и украинцами – не участвовать. От Лукошко союзники такого не ожидали. Тем более приказ белорусской бригаде был отдан через голову командования Объединенным корпусом и минуя Госсовет Конфедерации.

– Слов нет, коллеги, – высказал общее мнение генерал Елизаров, стоя у электронного монитора в штабе корпуса. – Весь план операции по прорыву к Радому летит псу под хвост. Корпус сократился на треть, задачи же нам никто не отменял.

Тактическая боевая группа под командованием Громова, зачищая руины Зволеня, получила приказ соединиться с основными силами танковой бригады южнее. Двадцатая танковая бригада вновь собиралась в единый кулак.

Громов откинул бронированную дверь «Водника» и выбрался наружу, разминая затекшие конечности. Сюда бы конструкторов этой машины! Как КШМ, «Водник» не годился совершенно. Слишком узкий, неудобный. Да и как БРДМ «Водник» не подходил, разведчики на него жаловались. Обзор хреновый, компоновка неудобная. Двигатель – так себе.

После боев на Украине почти все боевые бригады армии Руси обзавелись трофейной техникой. Ее было много. Не сказать, что завались, но достаточно. Среди трофеев были весьма и весьма стоящие экспонаты. Например, легкий бронеавтомобиль «Феннек» германо-голландской разработки. Габаритами он был аналогичен «Воднику», но отличался гораздо более удобной компоновкой и мощной противоминной защитой днища.

Разведчики предпочитали ставить на захваченные «Феннеки» – КПВТ, «Корд» или отличный трофейный же автоматический гранатомет HK GMG немецкого производства, прикрытый стальным щитком. Такая тачанка XXI века использовалась для огневой поддержки разведгрупп. Вместе со старым, добрым БРДМ-2, модернизированным в последние годы.

Очень русским понравилась германская самоходная гаубица PzH-2000. Зверь – не машина. Лупила на расстояние почти в сорок верст, со скорострельностью десять выстрелов в минуту. Шестиорудийная батарея таких «панцер-гаубиц» за минуту выпускала шестьдесят снарядов, буквально выметая противника с передовой. Весила эта дура пятьдесят пять тонн, но при этом по шоссе шла с легкостью и скоростью, почти не уступая газотурбинному «Барсу». В условиях маневренной войны идеальное оружие для огневой поддержки. Развернулись – отстрелялись – сменили позицию.

В ходе операции «Бурьян» на огонь PzH-2000 приходилось до половины потерь русской и украинской армий, поэтому на самоходки была объявлена настоящая охота. В боях под Белостоком сороковая гвардейская танковая, где Громов командовал батальоном, захватила после разгрома десятой «панцер-дивизии» Шульце восемнадцать таких САУ. Еще четыре попали в руки танкистам под Варшавой. На Украине, в житомирском «котле», и на Правобережье взяли еще штук восемьдесят. Как целых, так и побитых, но подлежащих восстановлению.

Самоходки изучили внимательно и обратились к отечественным конструкторам, мол, выручайте, родимые. Наследники левши, подковавшего блоху, военных выслушали, покачали головой и сказали, что создать что-то, подобное PzH-2000 на базе отечественного САУ, можно только года через два-три. Это если работать день и ночь. А если без фанатизма, то все шесть лет. Потом еще года два на доводку, обкатку, войсковые испытания.

Ситуация складывалась абсолютно нетерпимая в плане самоходной артиллерии для непосредственной поддержки сухопутных войск. Поэтому армейское командование и Министерство национальной обороны приняли соломоново решение: трофейные САУ распределить по танковым бригадам, отдельными батареями в составе самоходно-артиллерийского дивизиона. В итоге десять танковых бригад «первой линии» как на западе, так и на Дальнем Востоке получили прекрасное дальнобойное оружие в добавление к «Мста-С». А отечественным спецам выделили денег на срочную модернизацию имеющихся в армии САУ.

Через два года результат дали Мотовилихинские заводы, представив вариант модернизации САУ «Мста», догоняющий и местами опережающий супостата. Вариант – он назывался «Мста-СМ2» – уже испытывали на полигонах. Но в войсках такой техники пока не было.

«Германца» нарекли С.199 «Гортензия», но в народе иначе как «Большая Ангела» или «Железная Ангела» не называли. В честь фрау Ангелы Метцингер, канцлера Германии.

Все бы хорошо, но боеприпасов под натовский 155-мм стандарт на Руси не делали вообще. Выручили в очередной раз израильтяне, продав за сущие копейки большую партию подходящих снарядов. Затем организовали в Екатеринбурге совместное предприятие по производству боеприпасов под натовский стандарт. Зачем? Да потому что одной «Гортензией» дело не обошлось.

Еще военным по душе пришлись колесные бронеавтомобили ЕС с чрезвычайно мощными орудиями. Этакие колесные танки итальянского и французского производства. Официально они назывались боевыми разведывательными машинами – только на хрена разведывательной машине 105-мм орудие? Итальянцы пошли дальше, втиснув на колесное шасси «Кентавра» – 120-мм ствол.

Лично Громов проводил тест-драйв французу АМХ-10RC в прошлом году на бригадном танкодроме. Машина понравилась, хотя и была не первой свежести, производства середины восьмидесятых. Раньше она принадлежала бригаде «Маринз» и была брошена при бегстве европейцев из Крыма. В общевойсковом бою такой машине, ясное дело, ничего не выгорит, сожгут за три минуты. Но в разведке, для огневого усиления, лучше не придумаешь. И в локальной войне – папуасов гонять и их хибары сносить огнем издали – тоже полезная машинка.