Облаченная в утреннее платье, матушка потягивала чай.

– А, Оливия! Доброе утро. Скажи на милость, зачем ты надела зеленый спенсер к оранжевому платью?

«А зачем ты настояла на том, чтобы я купила оранжевое платье?»

Оливия терпеть его не могла. Оно придавало ее лицу желтоватый оттенок. К нему ничего не подходило.

– Мама, сейчас мне некогда беседовать о том, как я подбираю наряды. Я пришла поговорить о бале.

Маменька, разумеется, мгновенно оживилась.

– О бале? Каком еще бале? Сезон давно закончился, милая. – Леди Челтнем похлопала по стопке открытых приглашений, которые она просматривала. – Здесь только публичные чтения, музыкальные вечера да званые обеды. Все уехали в Шотландию, теперь будет скука смертная. – Она вздохнула. – Мы с отцом, пожалуй, вернемся в Челтнем, хотя я содрогаюсь при мысли об очередной зиме в этой глуши. Будь умницей, проследи, чтобы Гринли поскорее прислал чек. Я хочу, чтобы все камины в доме наполнили углем. – Она улыбнулась Оливии. – Разве не чудесно? Нам больше никогда не придется беспокоиться о деньгах.

– Тебе бы и сейчас не пришлось беспокоиться о деньгах, выполни папенька хотя бы половину из того, что предлагал Уолт, – рассеянно промолвила Оливия, поняв, что маменька не получила приглашения на Охотничий бал.

Как так вышло? Почему Дейн не захотел пригласить ее родителей?

Оливия продолжала говорить, хотя голова ее была занята совсем другим:

– Взять хотя бы его совет восстановить мельницу в Челтнеме…

– Оливия! – Возмущенный голос матери резко вывел ее из задумчивости. – Как ты смеешь осуждать отца?! И зачем упоминать имя Уолтера? Ведь знаешь, что я вся извелась от горя!

– Мама, а почему бы попросту не попросить у Дейна денег?

Матушка в ужасе уставилась на нее:

– Рассказать ему? Поведать о нашем затруднительном положении человеку, занимающему такое положение в обществе? Да я скорее расскажу обо всем самому принцу-регенту! – Голос ее снова повысился. Теперь в нем звучали визгливые нотки. – Почему бы сразу не пришпилить мне на грудь значок бедняка? А может, мне вымазать лицо сажей и начать ползать по мостовой? Пожалуй, я так и поступлю, прежде чем хоть словом обмолвлюсь о нашей беде при посторонних!

– Но Дейн мой муж, – успокаивала мать Оливия. – Он теперь не посторонний.

– Хм!.. – Маменька раздраженно отвернулась. – Только моими стараниями. Ну да ладно. Неужели ты всерьез думаешь, что он обратил бы на тебя внимание, если бы знал, что нам грозит позор?

Оливия нахмурила брови:

– О каком позоре ты говоришь? Многие стеснены в средствах, а добрая половина света вообще живет в долг.

Матушка посмотрела на свои руки.

– Долг долгу рознь. Челтнем поколениями увязал в долгах. Но всему настает конец. Хватит ждать хорошего урожая и наплыва арендаторов, все равно пшеница здесь не растет.

Оливия неуклюже потрепала мать по плечу.

– Никто не отберет у нас поместье. Имение закреплено за Челтнемами, а теперь, когда Уолтер умер, на папе род обрывается.

От досады маменька испустила горестный стон.

– Да никому не нужен Челтнем, Оливия! Твой Челтнем – это груда булыжников посреди полей, да и те заросли глухим бурьяном. Нам грозит опасность куда страшнее. – Маменька глубоко вздохнула. – Разорение!

– Разорение? – Оливия отшатнулась. – Не понимаю… – Матушка ухитрилась метнуть в ее сторону раздраженный взгляд.

– Господи Боже мой, долговая тюрьма! Понимаю, ты не слишком разбираешься в подобного рода делах, но когда люди нашего положения объявляют о банкротстве, то… то… Скажу лишь, что это настолько ужасно, что даже положение лорда Гринли не убережет твоих детей от пятна позора!

Банкротство. У Оливии кровь застыла в жилах. Как отнесется к такой новости Дейн?

«Я сам придерживаюсь довольно строгих правил поведения, того же требую и от остальных».

Матушка опять запричитала, и мысли Оливии вновь вернулись к делам насущным.

– Мама, теперь все позади. Дейн вам поможет. Я уверена.

Только Оливия вовсе не испытывала той уверенности, о которой говорила.

На то чтобы успокоить маменьку, ушло несколько минут. Все это время мозг Оливии лихорадочно работал.

Надо самой заняться подготовкой бала. Не может же она попросить маменьку о помощи, раз ее не пригласили! Это было бы жестоко, не говоря уже о том, что ей до конца жизни придется выслушивать упреки.

Тут Оливии на ум пришла еще одна мысль. В рассказе Маркуса об Уолтере наверняка нет ни слова правды, ведь он всего лишь пересказывал сплетни. К сожалению, Оливия знала: в каждой сплетне есть доля истины.

– Мама, понимаю, тебе больно говорить об Уолтере, но я должна тебя кое о чем спросить.

Маменька испустила нетерпеливый вздох, уронив руки на колени, по-прежнему сжимая в пальцах промокший платочек.

– Пожалуйста. Что тебя интересует?

– Расскажи поподробнее, как утонул Уолтер. – Маменька шмыгнула носом.

– Упал с корабля, который наняли его друзья. Вот и вся история.

– А что это был за корабль? – Матушка сделала удивленные глаза:

– Не имею понятия.

Оливию так и подмывало обсудить с кем-нибудь дошедшие до нее слухи, но только не с маменькой.

– С чего ты взяла, что он погиб именно из-за этого? – Леди Челтнем поморщилась:

– Бог мой, вот уж не думала, что ты такая мнительная! Леди не подобает думать о таких вещах.

Оливия открыла было рот, собираясь возразить матери, но та замахала на нее платком.

– Мне известно лишь то, что рассказал нам камердинер Уолтера. Он видел, как все произошло. Ну, ты понимаешь. Уолтер выпил лишнего и упал за борт в Темзу. Бедняжка, должно быть, натерпелся ужаса. Вода в Темзе такая грязная!

– Да уж конечно! Мне ли не знать? – сухо заметила Оливия, но маменька, как всегда, не уловила иронии. – И где теперь этот камердинер? Ты запомнила, как его зовут?

– Нет. – Леди Челтнем бросила на нее странный взгляд. – С какой стати мне помнить имена слуг? – Она встала и снова принялась сворачивать в жгут платок. Оливия ожидала, что на пол натечет целая лужа, но, по-видимому, во время своих мелодраматических представлений маменька не смогла выжать из себя ни слезинки. – Не хочу больше говорить об Уолтере, лучше давай поговорим о твоем муже. Ты прислушалась к моему совету?

Пора уходить, пока разговор не превратился в повторение вчерашних кошмарных признаний.

– Господи, как летит время! Мне пора идти, мама. Передавай папе сердечный привет.

Придется выпутываться самой. Сначала Оливия собиралась попросить о помощи славную леди Рирдон, но вскоре отказалась от этой идеи. Ведь Рирдоны – друзья Дейна. Наверняка они будут среди гостей. Честно говоря, Оливии не хотелось упускать случаи произвести впечатление на леди Рирдон.