— Юлиана же отправилась по деревням, чтобы…

— Слухи двигаются намного быстрее твоей Юлианы, — хмыкнул Роуль. — И я рад, что ты додумался сделать эти яблоки не настолько сладкими, но при этом долгими в хранении.

— Если бы они быстро портились, то какой был бы смысл вообще этим заниматься? Просто накормить крестьян?

— Тоже верно, — кивнул Роуль. — А сорта зачем разные сделал?

— Я не выбирал. — пожал плечами парень. — Просто взял, что подвернулось под руку.

— Вот как… Но забавно получилось. Когда крестьяне поняли в каком количестве у них будут яблоки, то пустились во все тяжкие. Они уже гонят из них самогон, ставят сидр и готовят подобие джема из меда и яблок. одним словом пытаются сохранить то, что и так не сгниет.

— Они пытаются разнообразить рацион из яблок, — ответил Рус, исправляя опасную руну. — От этого никуда не деться.

Парень закончил с руной и оглянулся на Роуля, который улыбался во все лицо.

— Что? — спросил ученик, чувствуя какой-то подвох.

— Нет, нет… все в порядке, — тут же попытался сделать серьезный вид упырь.

Рус обернулся на большой чугунный чан, который он покрыл рунами и нахмурился. Где-то был подвох, которого ученик снова не заметил. Чтобы понять, что он пропустил, он отошел к месту, где лежал на верстаке упырь и взглянул на свою работу.

Руна, которую Рус исправил, составила с другими сложное заклинание, которое однажды провернул учитель на его посохе. После активации артефакта, на активируемого и пять метров вокруг должен был сработать эффект «понос».

— Это было подло, — произнес Рус, взглянув на улыбающегося учителя.

— Зато как весело! Где ты еще бы увидел срущихся металлургов?

* * *

— Я немного волнуюсь, — произнесла Юлиана, поправляя прическу.

— Да ладно тебе, — легкомысленно отмахнулся Рус. — Это же твои поданные. Ладно бы, если мы с тобой на собрании знати выступали…

— Кстати про собрания, — произнесла Юлиана, повернувшись к своему супругу. — У меня постоянно спрашивают, почему я до сих пор не в положении и не является ли мой брак фиктивным.

— Кто спрашивает? — уточнил Рус.

— Двоюродная сестра, которая вышла замуж за Кельса из рода Доронов.

— У тебя есть старые письма от нее? — спросил парень.

— Да, а что…

— Сравни подчерк. Может статься, что это не сестра, а Гофманы пытаются нарыть информацию, — пожал плечами парень.

— Это невозможно и…

— Это вольные баронства, — пожал плечами парень. — Здесь возможно все. Кстати, надо закрыть вопрос с этими Гофманами. Они слишком упертые и так просто от нас не отстанут.

— И как ты собираешься закрыть этот вопрос?

— Уничтожить. На корню. Земли присоединить.

— А вопрос про наследника ты закрыть не хочешь? — спросила Юлиана.

— Это важно?

— Это принципиально важно.

— Закроем, — кивнул парень с улыбкой и кивнул на дверь. — А пока оставь свои пошлые мыслишки и выйди к старостам деревень, а то они сейчас лопаться от вопросов начнут.

Девушка еще раз поправила платье и, оглядев себя в зеркале, довольно отправилась в сторону большого зала. Рус отправился вслед за Юлианой.

Они вошли в зал после объявления церемониймейстера. Прошли по залу в гробовой тишине, под звуки шелестящих одежд старост, сгибающихся в поклоне. Вопреки ожиданиям, Юлиана не села по правую руку от трона, а заняла главное место. Рус же со спокойным видом, показывая, что так и задумано, уселся по правую руку от нее.

— Благодарю, что приняли весть о моем зове и оперативно прибыли на это собрание, — произнесла девушка, стараясь говорить четко и без изысков, чтобы не путать крестьян. — Я собрала вас, так как мое желание поправить ваше положение, в которое загнал вас по незнанию мой отец, многими истолковано неверно. Ходят много слухов и один глупее другого. Поэтому я собрала вас, чтобы прилюдно ответить на любой ваш вопрос.

Перед девушкой вышел вышколенный слуга, поклонился ей и повернулся к старостам деревень.

— В порядке очереди, — произнес он и указал на ближайшего к нему мужчину в опрятной белой рубашке. — Вы первый. Остальные выстраиваются за ним.

Крестьяне, тихо переругиваясь, принялись выстраиваться в очередь, а вперед вышел указанный крестьянин.

— Как бы… — произнес он и, сглотнув ком в горле, попытался сформулировать мысль. — Тут… болтали всякие за половинный налог… А насколько и как быть…

— По поводу налогов, — произнесла девушка и дала отмашку слуге, который передал ей приготовленные записи. — Налог на старшего сына — упраздняется…

Девушка подняла взгляд на крестьянина и тут же поняла ошибку. Слова «упраздняется» тот попросту не знал.

— То есть отменяется. — видя как тот сразу просветлел, она продолжила: — Налог на землю, налог на скотину и налог на двор объединяется в один. Теперь отдельно за землю, за скотину и за дом никто брать не будет. Теперь налог будет «Дворовым». На каждую семью, имеющую свой двор, будет начисляться налог в размере устанавливаемым ежегодно.

Тут девушка оторвала взгляд от бумаги и взглянула на спросившего старосту.

— Если кто-то удумает обманывать и за один двор целый хутор выдавать — обижусь, — произнесла Юлиана. — А пока из-за плохого урожая налог отменяется. Со следующего года налог будет новый.

— А сколько этот налог «дворовый» будет? Как его считать? — не успокоился староста.

— Считать его будут просто. С каждого аршина засеянной земли, с каждой коровы по отдельному продукту. Подробно по каждому пункту «двора» будет описано в грамоте. — объяснила Юлиана и показала на слугу за столом, который ожидал отмашки для раздачи грамот о правилах налогооблажения в баронстве. — Пока я могу сказать точно, что брать с вас будут в половину прежнего, но если вам интересно, слуга посчитает для вас конкретную плату.

Следующим вышел другой староста и начал спрашивать про яблоки, слухи про которые ходили далеко за пределами баронства.

— Нет, костры под яблонями жечь постоянно не надо. Растение хоть и магическое, но постоянно изводить его плодоношением не стоит. Оно тоже предел прочности имеет, — начал объяснять Рус. — Яблони эти созданы для вас, для того, чтобы в голодный год у вас еда всегда была, поэтому я приказываю, чтобы больше трех урожаев в год без нужды с них не брали…

— А как быть с пришлыми? Торг за яблоко ведут, монету дают хорошую, да и… голодно у них там, — пожал плечами худощавый старичок. — По человечьи жалко, ведь…

— Не слышишь ты меня старик, — вздохнул раздраженно Рус. — Три урожая! Хочешь — делись! Хочешь — продавай! Но больше трех урожаев в год с деревьев магических не трожь! Остальной запас — на неурожай или беду какую.